Камень. Книга 10 - Станислав Николаевич Минин

вы будете с этим жить. Перспективы вырисовываются понятные?

— Понятные… — скрипнул зубами Берлускони.

— Одну секундочку, князь, — Романов чуть придвинул к себе телефон. — Господин Иванов, вы все слышали?

— Все.

— Возьмите из контейнера денег и найдите в порту грузовики. Мы же не бандиты какие-то!

— Сделаем.

— И дожидайтесь нас. Выезжать будем все вместе.

— Принято.

Убрав телефон в карман, принц опять улыбнулся:

— Господа Берлускони, вы уже наверняка поняли, что, когда мы будем покидать порт, ваши склады загорятся. Препятствовать этому тоже не стоит, только бандитов своих напрасно потеряете. Ну и еще, господа. Отношение членов вашей организации к поданным Российской империи я прочувствовал на себе и больше иллюзий не строю. Предупреждаю, если подобное повторится еще хоть раз, будь это русский дворянин или последний пьяный и вонючий русский матрос, возмездие последует незамедлительно. Надеюсь, я был услышан. И последнее, господа, но не менее важное…

Свет перед глазами князя стал меркнуть, а самого его стало засасывать в глубокий колодец без дна…

* * *

В порт мы выдвинулись только через час — все это время генерал Нарышкин допрашивал князя Берлускони и его наследника, находящихся в таком состоянии, что они просто не могли врать. Алексей Петрович был так доволен полученной информацией о совместных темных делах ндрангеты со знатными родами Средней Азии, Европы и Америки, что буквально баюкал на руках собственный телефон, на котором вел запись.

Лично меня поразила память Нарышкина на события, имена, фамилии и клички лиц, всплывавших во время допроса, и владение генералом оперативной обстановкой не только в Европе, но и в остальном мире. Своими восторгами я тихонечко поделился с Прохором, на что тот заявил:

— Время, опыт и полное погружение в тему — вот и весь секрет, Лешка. Подрастешь, начнут тебя старшие родичи подтягивать к решению государственных проблем, тоже нахватаешься и будешь блистать перед друзьями и знакомыми умом, отменной памятью и широким кругозором.

— Свят-свят! — перекрестился я. — Мне бы государственные дела, в которых можно обойтись без бумажек.

— А чего ты тогда на юриста пошел учиться, а не в институт физкультуры? — ухмыльнулся воспитатель. — Теперь пищи, но беги.

Как и предполагалось, Кузьмин и преданные ему бойцы с поставленной задачей справились на отлично — искомые контейнеры уже были погружены на фуры, на бортах которых красовались гербы Романовых, бесчувственная охрана складов из бойцов ндрангеты перемещена на безопасное расстояние, сами склады готовы к сожжению.

— Господин Белобородов, — я официально обратился к воспитателю, — будьте так добры, постройте личный состав.

— И тех, кто в охранении? — поинтересовался он, но наткнулся на наши с Ваней насмешливые взгляды, поднял руки в защитном жесте: — Прошу прощения, господа колдуны, не подумал.

Через минуту весь личный состав стоял передо мной по стойке «Смирно», попытку доложить об этом со стороны Прохора я остановил жестом руки и обратился к строю:

— Господа! Времени у нас немного, поэтому буду краток. Все вы прекрасно знаете пословицу «Что с бою взято — то свято». Именно этой пословицей мы с вами и будем руководствоваться. Довожу до вашего сведения, что денег в контейнерах, со слов князя Берлускони, больше одного миллиарда в пересчете на рубли. Естественно, тридцать копеек от этой суммы идет Романовым; десять отходит Ольденбургским, обеспечившим нас необходимой информацией; еще десять мы отдаем его святейшеству с пожеланием потратить выделенную сумму не только на ремонт и содержание местных православных храмов, но и строительство в Европе новых. Тридцать копеек пойдет на благотворительность уже на территории родной и любимой Российской империи. Ответственным за это мероприятие предлагаю назначить отсутствующего здесь подполковника Михеева. Контроль за расходованием этих средств обязуюсь осуществлять лично. Оставшиеся двадцать копеек предлагаю поделить между добросовестно несущими службу на Лазурном берегу военными моряками, канцелярскими, дворцовой полицией и представителями дипломатического корпуса. Вопросы есть? Предложения? Уточнения?

Как я и ожидал, строй не шелохнулся, хотя чувствовался общий эмоциональный подъем и изо всех сил скрываемая радость.

— Вопросов нет. Разойтись, — скомандовал я и подошел к батюшке Владимиру. — Не переживайте, вы с Василием тоже в списке на получение премии.

— Благодарствую, Алексей Александрович, — кивнул он. — Отработаем.

С Колей и Сашей, в задачу которых и входил поджог складов, получилось обменяться лишь парой фраз, и мы тут же разбежались — я к ожидавшему меня Прохору, а братья к адмиралу Варушкину, который уже нетерпеливо прогуливался неподалеку, нервно поглядывая по сторонам.

На черный столб дыма от горящих складов мы полюбовались уже на выезде из Генуи.

— Погнали наши городских! — Воспитатель явно нервничал. — Слышь, драйвер, — он похлопал Валеру по плечу, — аккуратнее с шушлайкой на поворотах! А то меня укачивает! Камень, что у нас впереди?

— Нормально у нас там, Зверь, — улыбнулся я.

И вздохнул, прекрасно понимая состояние Прохора, еще в детстве постоянно повторявшего мне, что возвращение после акции порой бывает гораздо опаснее, чем сама акция.

— А в тылу?

— И там все хорошо.

— Камень, отчет каждые пять минут.

— Принято, Зверь…

* * *

Территорию Италии мы покинули без приключений, а на трассе между Ментоном и Ниццей меня дожидался «Майбах». В машине я переоделся в вечерний костюм и через сорок минут входил в оперный театр Ниццы. Как оказалось, мне не повезло — как раз закончился первый акт, и на антракт мне пришлось идти вместе со старшими Романовыми. Особой нужды отчитываться об итогах операции не было — я все иносказательно доложил отцу по телефону после выезда из Генуи и, кроме того, продолжал сообщать о движении кортежа с помощью сообщений. Но, как оказалось, императора и всех остальных больше интересовало содержимое контейнеров.

— Все поделили на месте, — улыбался я. — Прямо в порту Генуи.

— Еще раз? — нахмурился царственный дед. — Что-то я плохо тебя расслышал.

— Поделили на месте. По справедливости.

И озвучил проценты по деньгам.

— Красиво живешь, внучок! — Император продолжал хмурится, а вот все остальные еле сдерживали смех. — Десяток лямов туда, десяток сюда! Ладно, хоть про законную долю Романовых не забыл… Ну хорошо, утверждаю твое решение, но больше так не делай. А дурь ты тоже поделил?

— Нет, — помотал я головой. — Дурь в полном объеме достается бабушке. Она же хотела сувенир из Италии, вот я и расстарался.

Теперь хмурился