Ребёнок от босса. Научи меня любить (СИ) - Довлатова Полина

С Воронцовым всё иначе. Это вполне конкретный мужчина. Более того, человек, которого я знаю и рядом с которым провожу много времени. И... это так странно — ощущать, что во мне растёт его частичка...

— Голодная ты или нет, а поесть тебе всё равно придётся, Александрова, — босс останавливает машину напротив какого-то ресторана, жутко пафосного, судя по виду, и отстёгивает ремень безопасности.

Через стекло автомобиля смотрю на панорамные окна, сквозь которые виден вычурный интерьер заведения и мне становится не по себе.

— Я лучше поем дома, Глеб Викторович, — поворачиваюсь к Воронцову. — Зачем нам куда-то идти?

— Нам в ту дыру, в которой ты квартиру снимаешь, ещё часа полтора пилить, по пробкам, — отрезает. — Так что давай не спорь.

Тяжело выдохнув, я выбираюсь из машины вслед за Воронцовым. Порыв холодного мокрого ветра тут же пробирается под его куртку, которая на плечах мужчины сидит отменно, а на мне висит необъятным мешком.

Я тут же сильнее в неё кутаюсь, запахивая края, как халат и обнимая себя руками, чтобы стало теплее.

— Пойдём быстрее, пока снова не промокла, — босс сжимает руку у меня на локте и тянет вслед за собой к дверям ресторана, возле которых стоит швейцар.

Внутри заведения тепло. Играет лёгкая ненавязчивая классическая музыка. Людей не очень много, но, думаю, только лишь потому, что ещё день.

Более чем уверена, что по вечерам здесь аншлаг и столики только под заказ.

— Добрый день, Глеб Викторович. Давно вас не было, — не пороге нас встречает улыбчивая девушка-хостес.

Судя по тому, что она обращается к Воронцову по имени, мой босс здесь частый клиент. Точнее, был когда-то, ведь девушка сказала, что он давно не приходил.

— Здравствуй, Олеся.

Воронцов мажет по хостес быстрым взглядом и поворачивается ко мне. Прежде, чем я успеваю сообразить, мужчина уже стаскивает с моих плеч свою куртку. Передаёт её гардеробщику и забирает у него номерок.

Всё это время я чувствую, как за нами наблюдает встречающая гостей официантка. Точнее, смотрит она в большей степени именно на меня. Внимательно, оценивающе. Совсем не так, как подобает смотреть обслуживающему персоналу на клиента.

Боже, я надеюсь, что это не приступ ревности? У Воронцова с этой девушкой что-то было? Отношения? Или, может, просто секс?

А что, если между ними и по сей день что-то есть? Почему-то только сейчас я вдруг задумываюсь о том, что о личной жизни своего босса я не знаю ровным счётом ничего.

От этой мысли у меня на душе скребут кошки и нервозное состояние вместе с мурашками змейкой пробегает по позвоночнику.

— Глеб Викторович, вы сядете за свой столик? Как обычно? — как только мы расправляемся с верхней одеждой и снова поворачиваемся к хостес, её взгляд снова возвращается с меня обратно на моего босса.

— Нет, — отвечает, как мне кажется, слишком резко. — Накрой в другом месте.

— Хорошо, — брови девушки удивлённо ползут вверх. — Где вам предпочтительней? У окна? Диваны или стулья?

— Без разницы, Олеся. Подойдёт любой другой столик кроме прежнего.

Девушка кивает и жестом руки приглашает нас пройти вслед за собой. Мы пересекаем большой зал. Полы здесь выложены мрамором. Вход увенчан золотой аркой, а в конце зала играет живая музыка.

Не понимаю, зачем нужно было вести меня в такое пафосное место. Мне тут абсолютно не нравится. Я чувствую себя здесь неуместно. И нет, я не впервые нахожусь в подобном заведении. Наоборот, в прошлой жизни мне приходилось бывать в таких ресторанах довольно часто.

Возможно, именно поэтому мне здесь так не по себе. Это как сбежать из плена, долго бродить кругами по лесу, а потом вдруг оказывается, что всё было напрасно — ты вернулась туда же, откуда ушла.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Вы заказ сразу сделаете или хотите посмотреть меню?

— Мне стейк средней прожарки и минеральную воду, а девушке принеси меню.

— Не надо, — останавливаю официантку, пока она не успела уйти. — Мне, пожалуйста, принесите тёплый салат из телятины и сок апельсиновый свежевыжатый.

— Ты бывала в этом ресторане? — босс откидывается на спинку стула, когда официантка оставляет нас одних.

Я поворачиваю голову к панорамному окну и смотрю на красивый вид города, который не портит даже усилившийся дождь.

Мне очень нравится Санкт-Петербург. Его архитектура, чем-то напоминающая венецианскую, и, в то же время совершенно уникальная. Когда полгода назад я в спешке уезжала из Москвы у меня даже не стояло вопроса куда переезжать. Я точно знала, что хочу жить именно здесь.

— В этом ресторане я впервые, — отвечаю задумчиво, разглядывая прибитые дождём к асфальту жёлто-красные листья. — Но в подобного рода заведениях есть схожий перечень блюд. Например, салат из телятины подают практически во всех ресторанах подобного статуса.

— Так ты у нас, значит, частый посетитель элитных ресторанов? — скрестив руки на груди, Воронцов выгибает дугой тёмную бровь.

— Не частый, — отвечаю уклончиво. — Не хочу говорить об этом. Моё прошлое — это закрытая тема. В него я никого не пускаю. И уж тем более Глеб Викторович Воронцов точно не станет исключением. — А вы, как я понимаю, часто раньше сюда приходили? Судя по вашему тесному знакомству с девушкой-хостес.

От своего же собственного вопроса меня тут же бросает в краску. Боже, как я могла спросить своего босса о подобном? Это ведь вообще не моё дело. Личная жизнь Воронцова не имеет ко мне никакого отношения и вообще меня не касается.

Хотя, сам мужчина ещё день назад вполне конкретно заявил мне, что я заводить отношения не имею права.

Воспоминания об этом разговоре поднимают во мне новую волну раздражения, которая полыхает теперь в моей груди вперемешку с чувством стыда за чересчур откровенные вопросы.

От этого взрывоопасного коктейля, бушующего у меня за рёбрами, я начинаю дышать чаще и в спешку снова отворачиваюсь к окну, пытаясь скрыть своё состояние от Воронцова.

— Ваши напитки, — мелодичный голос хостес сливается с цокотом её высоких каблуков.

Я машинально задираю на девушку взгляд, а потом перевожу его на Воронцова, который, судя по всему, всё это время за мной наблюдает.

— Спасибо, — бурчу себе под нос.

Хватаю со стала стакан с апельсиновым соком и залпом выпиваю половину.

— Что такое, Александрова? Не уж-то ты меня ревнуешь? — чуть не давлюсь последним глотком, когда сквозь шум в ушах до меня долетает вопрос Воронцова.

Глава 41

Глава 41

— Что за... чушь? — прокашлявшись, ставлю стакан обратно на скатерть. — С чего вы это взяли?

Ревную?! Как он вообще мог такое подумать?

Задираю голову на босса. Воронцов сидит в расслабленной позе, откинувшись спиной на диван. На его лице играет лёгкая ухмылка, которую мне хочется тотчас стереть.

— Делаю вывод из тех вопросов, которые ты мне задаёшь. И из того, каким тоном ты это делаешь.

Бред. Полный бред. Никакого особенного тона у меня не было. И тем не менее, от самого факта, что Воронцов, мой непосредственный начальник, мог подумать, что я закатываю ему сцену ревности, меня бросает в краску.

Кровь приливает к лицу, и щёки начинают гореть. А от стыда мне хочется провалиться под землю. Желательно, прямо сейчас.

— Глеб Викторович, — снова тянусь к стакану с соком и делаю ещё один глоток, чтобы смочить горло. — Мне абсолютно безразлична ваша личная жизнь. Но мне не всё равно рядом с кем будет проводить время мой ребёнок. Ведь вы, кажется, тоже именно поэтому мне вчера заявили, что если у меня есть мужчина, то я вынуждена буду с ним расстаться?

Свою реплику произношу на одном дыхании. Поэтому в конце мне не хватает кислорода, и я начинаю дышать чаще.

Чувствую лёгкое раздражение из-за этого бессмысленного диалога.

— Ваши блюда, — официантка снова возвращается и ставит перед нами тарелки с заказами. — Приятного аппетита.

— На этот счёт можешь не волноваться, Александрова. Жениться или заводить серьёзные отношения я не планирую. Так что рядом с нашим ребёнком посторонних женщин не будет, — делает особый акцент на слове “наш”, потому что я в своей речи назвала его только своим. — И если уж тебя настолько интересует моя личная жизнь, то с Олесей у меня никогда и ничего не было. Раньше я часто приходил сюда со своей женой. Поэтому персонал меня знает.