Запретная страсть - Дина Маккол

— Иди сюда, малыш, — ласково сказал он. — Дай-ка мне посмотреть на тебя.

— Оставайся на месте! — грозно проворчал мужчина, ткнув полупустой бутылкой из-под виски в сторону малыша.

Джексон крепко ухватил пьяницу за воротник и как следует встряхнул, чтобы его слова получше дошли до замутненного алкоголем сознания.

— Нет, это ты оставайся на месте! — предупредил он. — А я хочу взглянуть на мальчика! — И уже другим, мягким тоном продолжил: — Я ничего плохого тебе не сделаю, малыш. Скажи, как тебя зовут?

— Фредди, — прошептал ребенок, еще не решив, кого из двух мужчин ему следует бояться больше.

— И сколько же тебе лет, Фредди?

— Шесть.

Услышав это, Джексон содрогнулся.

— Что ж… рад с тобой познакомиться, Фредди. А меня зовут Джексон. Как я понимаю, мы с тобой соседи.

Малыш поднялся на ноги и, сделав шажок, вышел на свет.

Он весь был покрыт синяками, старыми и совсем свежими; из пореза под глазом текла ярко-красная струйка, смешиваясь с кровью, сочившейся из разбитого носа. Нижняя губа так вспухла, что удивительно было, как мальчишке удается говорить. Одежонка мешком болталась на его тощем, костлявом тельце.

— Я тебя знаю, ты ездишь на «харлее», — прошептал ребенок и провел ручонкой под носом, размазывая кровь по щеке.

Джексон смотрел на него долго и внимательно, чувствуя, как в груди закипает ярость. Потом повернулся к пьянице, которого по-прежнему цепко держал за воротник.

— Вот что, мистер: я с вами не знаком, но отлично знаю, чем вы кончите, если не перестанете избивать своего сына!

— А я ему не делаю ничего такого, чего мой старикан не делал со мной, — заплетающимся языком ответил мужчина и попытался ударить Джексона по голове бутылкой. Но конечно, промахнулся и шлепнулся на зад, потеряв равновесие, — не без помощи Джексона. — Ни хрена ты не понимаешь, — пробормотал он.

— Еще как понимаю! — шепнул Джексон, присаживаясь рядом с ним на корточки. Он кивнул на малыша, внимательно наблюдавшего за ними. — Видишь маленького Фредди? Так вот, в один прекрасный день он станет взрослым… Так и со мной произошло когда-то. И вот тут, пьяная морда, ты будешь иметь дело уже не с мальчишкой, а с мужчиной. И маленький Фредди вполне может разнести к чертовой матери твою башку… Во всяком случае, я именно так поступил со своим папашей.

Даже в тусклом желтом свете лампы Джексон увидел, что пьяница пристально посмотрел на своего ребенка и побледнел.

— Ни хрена ты не…

Джексон зловеще улыбнулся, и мужчина замолчал, не договорив.

— Ошибаешься, приятель. Папашу я отправил в ад, где ему самое место! Правда, пришлось заплатить за это пятнадцатью годами жизни! Но я бы и сейчас не отказался сделать то же самое.

Мужчина сидел на полу, покачиваясь и понемногу переваривая слова Джексона. А тот резко выпрямился — он больше ни минуты не желал находиться в этой комнате, слишком уж похожей на помойку.

Пьяница поднял глаза, и ему вдруг показалось, что этот здоровенный парень ростом под два метра.

— И чтобы больше я не слышал криков этого мальчика! — предупредил Джексон. — А в случае чего мигом позвоню и легавым, и в общественные организации, и всем сердобольным людям в Новом Орлеане. А уж когда они за тебя возьмутся, о виски придется забыть. Если что и будешь сосать, так только собственный… хм… большой палец.

За спиной у Джексона скрипнула половица. Он мигом пригнулся и, сжав кулаки, резко развернулся. Дверь напротив открылась, и в ней появилась женщина. Увидев ее смуглое лицо, искаженное страхом, Джексон смягчился.

— Я все слышала, — сказала женщина. — Пожалуй, я заберу Фредди на ночь к себе. Мне это не впервой.

Она улыбнулась и прошла мимо Джексона в комнату. Увидев соседку, мальчишка вдруг затрясся и надрывно зарыдал — от пережитого страха и облегчения.

— Ну-ну, малыш! — Женщина подхватила его на руки. — Пойдем, поспишь сегодня у тети Марты. Сейчас мы хорошенько умоемся и ляжем спать. Я тебя положу в свою кровать, хочешь?

Уткнувшись носом в ее шею, измученный ребенок засыпал на глазах, рыдания становились все тише. Женщина быстро вернулась в свою комнату и заперла дверь.

А Джексон приостановился на пороге, бросив прощальный взгляд на пьяницу.

— Ты понял, что я сказал, падаль? Я ведь не шучу, так что не доводи меня до греха.

И уже закрыв за собой дверь, услышал знакомый звук: соседа выворачивало наизнанку. «Что ж, — с удовлетворением подумал Джексон, — неплохо, хотя этот тип заслужил наказание покруче».

Вниз он спускался куда медленнее, чем поднимался. Мускулы ныли, все еще налитые тяжестью. Джексон вошел в свою комнату, и вдруг из окна хлынул свет автомобильных фар, на миг ослепив его. Джексон машинально запер дверь и повернул выключатель. Несколько минут он постоял у порога, не в силах забыть отвратительную сцену. Как ужасно было сознавать, что жестокость к детям, словно болезнь, передается из поколения в поколение… «Ничего такого, чего мой старикан не делал со мной».

Эти слова жгли душу. Неужели каждый истязаемый ребенок превращается потом в родителя-садиста? Из груди Джексона вырвался стон. Если это так, тогда чего же, черт подери, можно ожидать от него самого?

Джексона трясло от омерзения, и ему вдруг страстно захотелось смыть всю эту грязь — если не с души, то хотя бы с тела. Он направился в темную ванную. Оказавшись в полумраке, Джексон вдруг замер: в зеркале над умывальником появилась темная мужская фигура. Сердце на миг замерло, а потом бешено заколотилось.

— Стэнтон!

Джексон не сразу сообразил, что это вовсе не призрак, а его собственное отражение. В страхе включив свет, он наклонился над раковиной и в упор посмотрел на человека в зеркале. Конечно, Джексон и раньше знал, что очень похож на отца, но сейчас, когда его лицо было искажено яростью и злобой, сходство стало поразительным! Он был точной копией Стэнтона Рула, его двойником.

— О Боже! — простонал он и рванулся к унитазу: его тошнило, как и пьяницу с верхнего этажа. Джексон тоже был напуган, только куда сильнее.

Джексон не стал выключать свет в комнате и долго лежал на кровати, уставившись в потолок. Он боялся закрыть глаза, чтобы не увидеть снова лицо Стэнтона — а точнее, самого себя — свою истинную сущность. В эти минуты он понял, что не имеет права заводить семью.

Лучше умереть, чем родить ребенка, а потом обречь его на муки, вымещать на нем свои детские страдания. Взять хотя бы беднягу Фредди… Этот пьяница изливал на него накопившуюся боль и злобу, а когда-то отец Джексона делал то же самое со своими детьми.

Наконец, уже глубокой ночью, он уснул. Наутро воспоминания о минувшем вечере по-прежнему бередили его душу. Чтобы лишний раз не смотреть на свое отражение, Джексон решил обойтись без бритья: его ужасала перспектива очередной встречи со Стэнтоном Рулом. Может, потом станет легче?