Загадочное имя - Лаура Леоне

В те темные ночи в объятиях Люка, наслаждаясь его горячими поцелуями, проникновением его мускулистого тела в ее собственное, всем этим трепетным и жгучим слиянием, она жаждала рассказать ему, как он изменил ее. Нина страстно желала прошептать ему: «Я люблю тебя», чтобы видеть, как тонет ее признание в его темных глубоких глазах. Но она боялась давать больше, брать больше и уже не понимала, где кончается он и начинается она. Ее преследовал страх, что, когда все кончится, она уже не сумеет собрать себя в единое целое.

Рабочие будни Нины были не менее напряженными, чем его. Работа отнимала время, которое они могли бы провести вместе, и ее буквально лихорадило. И вот настал день, когда Люк приехал к Нине домой, чтобы попрощаться наедине. Они договорились, что она не поедет с ним в аэропорт, где могут сфотографировать «их страстные прощальные объятия».

Его не будет шесть недель. Нина буквально обвилась вокруг него.

Через минуту его руки уже бродили по ее телу и замерли на широком поясе из змеиной кожи.

– Новый? – спросил он подозрительно.

– Да. Пожалуйста, Люк, не говори мне, что и змей ты тоже обожаешь. Бесконечные открытия – это, конечно, хорошо, но не доводи все до абсурда.

– Как твоя совесть позволяет тебе носить…

– Подумать только, а я-то боялась, что буду скучать без тебя! Ты не увидишь меня полтора месяца. Можешь ты поговорить о чем-то более романтичном, чем безнравственность моего гардероба?

– Не перекорми мою рыбку. Она увеличилась за мой последний отъезд.

– И что только я в тебе нашла?

– «Ленивую сексуальность».

Зазвонил телефон.

Нина сняла трубку:

– Да, Робин, он еще здесь. Ладно. Не волнуйтесь. Скажите Кейт, что выставлю его вовремя. Встретимся в будущем году. И пожалуйста, Робин, присматривайте за ним. Он наглый, непредсказуемый, вспыльчивый тип, но он лучшее, что у меня есть.

Она положила трубку.

– Тебе пора, – сказала Нина, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

Люк смотрел на нее и в эти последние перед расставанием минуты старался запомнить все, даже змеиный пояс. Нина бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе так, что у нее перехватило дыхание.

– Думай обо мне, – прошептал он.

Они резко отпрянули друг от друга.

Он открыл дверь…

Люк позвонил ей вечером из Лос-Анджелеса.

– Привет, это Люк.

– Какой Люк?

– Я могу успеть на последний рейс, чтобы освежить твою память.

– Мне хватит имеющихся воспоминаний. Оставайся в Лос-Анджелесе и зарабатывай деньги, чтобы каждый день водить меня в «Пресье».

– А я-то думал, что женщины грустят после отъезда своих возлюбленных.

– Распространенное мужское заблуждение. – Нина слышала музыку, смех, крики. – Где ты? Что там у вас происходит?

– Да это Кейт с ребятами. Радуются солнцу в Калифорнии. Работа начнется завтра.

Они поговорили минут десять. Так, ни о чем. Нина прижала к себе трубку после того, как он повесил свою. Все будет хорошо.

Понимая, что это не последние гастроли Люка, Нина старалась жить как всегда, а не скулить, как влюбленная фанатка, пока он не вернется.

К счастью, работа поглощала почти все ее время. Приближалось Рождество, и выступлений на праздниках и благотворительных концертах становилось все больше. Нина встречалась с родственниками и друзьями. Было смешно думать, что раньше это в той или иной степени заполняло всю ее жизнь и у нее и в мыслях не было, что ей чего-то не хватает.

Люк уехал, но и без него ее жизнь была уже не той, что раньше: в ней поселилась любовь к нему, тоска по нему и мечты о будущем. Она, насколько могла, была с ним рядом, хотя он и находился за тысячи миль от нее. Нина водила для практики его машину. Она оказалась недостаточно сентиментальной, чтобы учиться готовить без него, но читала его любимые книги, слушала пластинки. И разумеется, были его звонки.

Звонил он не ежедневно: у него был слишком плотный график гастролей. Да и Нина редко позволяла себе сидеть дома. Она знала телефонный номер его гостиницы в Лос-Анджелесе, но Люк так быстро перемещался по Западному побережью, что ей никак не удавалось его поймать. Иногда он звонил ей два раза в день, иногда она не слышала его дня четыре. Телефонные счета росли.

Однажды, когда она под вечер вернулась домой, телефон звонил как сумасшедший. «Наверное, это Люк, – подумала Нина, – даже звонок его нетерпелив и требователен». Автоответчик она включить забыла.

– Да, – сказала она в трубку.

– Где, черт возьми, ты была? Я с ума схожу от беспокойства. Не могу дозвониться до тебя со вчерашнего вечера.

– Привет, дорогой. Отлично, спасибо. А как ты? – кротко спросила Нина.

Сердитая пауза. Затем последовало:

– Привет.

– Я ездила в Вестчестер на школьный спектакль, в котором участвовали Анджела и Мария, и осталась на ночь у Майкла и Нэнси.

– О!

– А ты что думал? Разве я тебе не говорила, что занята по горло?

– Мне мерещились всякие страхи. Я представлял тебя под колесами машины или что кто-то воткнул тебе в сердце нож. Я не хотел звонить твоей маме и пугать ее.

Нина улыбнулась:

– Люк, ты мне как-то сказал, что я всю свою жизнь переходила дорогу без твоей помощи. Жизнь с тобой не настолько расплавила мне мозги, чтобы я не могла функционировать нормально.

– Да, я знаю. Я просто беспокоился о тебе.

– Это мило, – сказала она мягко.

– Я все время думаю о тебе.

Они долго и грустно молчали.

– Я хочу видеть тебя, касаться тебя. Я хочу…

– Лучше не говори мне, что ты хочешь еще, а то я не засну сегодня, – пробормотала она охрипшим голосом, чувствуя, как в ней разгорается желание.

Люк сказал, что, наверное, сумеет позвонить ей теперь только в Рождество в дом ее родителей, так как несколько дней будет в пути.

Сочельник в доме Ньяньярелли всегда был веселым и суматошным. Тон, конечно, задавали дети, но и взрослые не отставали.

– Марк, не трогай этот сверток.

– Ну мам, я просто…

– И ты, Джо. Вам не кажется, что вы не должны так себя вести: опоздали лет на двадцать?

Джулия завизжала. Мэттью поднял ее и пронес под веткой омелы. Нина, с трудом балансируя на стремянке, никак не могла прикрепить ветку к стене.

– Бабушка! Бабушка! – кричал младший. – Дедушка опять жульничает в шахматы! Он выиграет все печенье. Скажи ему, чтобы он играл честно.

Только Стефано убедил Джулию повесить омелу по-другому, как в дверь позвонили, и все семейство бросилось открывать. Принесли огромную посылку из Калифорнии от Люка: подарки для всех членов семьи. Нина удивилась. Она купила ему в подарок красивый кожаный пиджак, но собиралась вручить его, когда он вернется, надеясь, что сумеет уговорить принять его. Конечно, ей хотелось открыть посылку тут же, но братья отобрали ее, сказав, что она, как и все, должна подождать до утра.