Город отражений - Тимофей Печёрин

Но в том, что они были, эти обстоятельства, сомневаться не приходилось. Были — и вот теперь всплыли. Как утопленник со дна озера.

— Итак? — внезапно за спиною раздался голос Надзирателя за душами, — надеюсь, хоть теперь до тебя дошло?

Не знаю, откуда он взялся на сей раз. Наверное, подкрался, прежде следуя за нами — держась на расстоянии и в то же время неотступно. А может, по собственному обыкновению материализовался в нужном для себя месте. Хотя, конечно, слово «материализовался» в данном случае не совсем применимо. Здесь, в пространстве между мирами, материальная оболочка ему без надобности. Как, впрочем, и мне. Не то как бы я смог вернуть себе тот самый облик, в котором пребывал в родном мире, до роковой поездки на злополучной маршрутке?

Ну да, впрочем, не важно. Точнее, важно, но не это.

— Кажись, дошло, — со вздохом ответил я вслух, — каждому есть, что вспомнить. И в жизни каждого человека бывали яркие моменты. Вот только не всегда приятные. В этом-то загвоздка.

Надзиратель ухмыльнулся… чем напомнил мне на сей раз не сверхъестественного злыдня, а, скорее, основательно накормленного кота.

— О, мудрый господин, — это Аль-Хашим обратился к нему в своей излюбленной манере, — да озолотит вас каждая мысль ваша, каждое слово… но что теперь будет с нашими спутниками? С юницей, отважной сердцем, и тем могучим мужем?..

— Э! Волноваться о них не стоит, — Надзиратель за душами небрежно махнул рукой, — забыли, небось? Эти двое смогли встретиться с вами в городе отражений, придя туда по тропинкам сна. Так что для них все закончится пробуждением в собственных постелях. Да, наверное, в холодном поту, с колотящимся сердцем и слезами на глазах. Ну и еще с оставленным следом в реальности… в одной из реальностей. Да только не все ли равно, если через день-другой ваши друзья напрочь забудут о том, что видели?

Сделав паузу секунды на две, словно давая нам с Аль-Хашимом переварить и осознать сказанное им, Надзиратель продолжил:

— А вот у вас все гораздо серьезнее. Вы попали в мир отражений, пройдя дорогой Небытия. Надеюсь, можете представить, чем это чревато?

Он замолчал, оценивающе глядя на нас. А в следующий миг в глубине уходящего в темноту коридора что-то вспыхнуло ярким алым пламенем. Сделалось жарко, и я почувствовал запах гари. А также другой запах, еще менее приятный. Сера?..

— Еще какой-то фантом… спросом порожденный? Вроде пирфонов и Экспансы? — прокомментировал я. Увы, без тени уверенности в голосе.

— Довольно-таки горяченький фантом, согласись, — с иронией ответил Надзиратель, — да и душок у него… хм, слишком заметный. Ни пирфоны, ни даже песни Экспансы так не воняют.

— Ладно, — скрепя сердце, молвил я, — тогда, у ворот, ты хотел предложить нам сделку. Думаю, самое время снова выдвинуть это предложение. Если еще не поздно, конечно.

— Не поздно, — ответил Надзиратель уже без ухмылки, — только… если вас не затруднит, выслушайте вначале, что мне от вас нужно.

Я молча кивнул, и он перешел к объяснениям:

— Я настоятельно прошу вас с этим почтенным старцем оставить гробницу Арвиндира в покое. Во-первых, что ни говорите, а древний император получил по заслугам. Нельзя только брать, ничего не отдавая взамен. В конечном счете себе дороже выйдет. И даже самый отъявленный головорез хотя бы в глубине души это понимает. Арвиндир же брал у высших сил… а если и творил благие дела, то исключительно для утоления собственной гордыни. Я уж о том молчу, что в последние годы своим тиранством и сумасбродством он с лихвой перевесил прежние достижения… да еще не на раз. И что же? Теперь ради такого человека вам расшибаться в лепешку, да ссорясь при этом с высшими силами? Не думаю, что это разумно.

— Допустим, — согласился я, — но, как понимаю, есть еще и «во-вторых»?

— Разумеется, — теперь в голосе Надзирателя слышалась легкая такая, ненавязчивая грусть, — может быть, для вас это прозвучит странно… но я хотел бы, чтоб и вы вошли в мое положение. Если проклятье с гробницы будет все-таки снято, меня тоже не станет. Потому что иного смысла моего существования попросту нет. И не будет ни рая, ни ада, ни новых воплощений, ни нирваны. Все эти утешительные призы для смертных, я же просто исчезну без следа. Как… ну, не знаю, наверное, надпись на прибрежном песке после первой же накатившей волны.

— Или как удаленный файл, — пробормотал я еле слышно, можно сказать, про себя.

А вслух, уже достаточно громко, произнес следующее:

— Допустим, мы примем твои условия. Допустим, ты прав, и нам этот Арвиндир действительно даром не сдался. А уж жизнью ради него рисковать… Но в таком случае вопрос: ты поможешь… нет, не так — ты вытащишь нас отсюда? Сможем мы вернуться к жизни?

— Вот что… Игорь, — в ответ молвил Надзиратель, — думаю, правильнее всего обращаться к тебе именно так. Если у тебя хватит терпения… позволь для начала показать кое-что. А выводы мы сделаем вместе.

Он жестом велел следовать за ним, а сам направился к одному из огромных зеркал, располагавшихся на стенах лабиринта. Когда мы с Надзирателем подошли к зеркалу, последнее к немалому моему удивлению превратилось… в экран. В видеоэкран, демонстрирующий что-то вроде мини-фильма или ролика, принадлежащего к жанру так называемой социальной рекламы.

Ребенок, отроду, наверное, меньше года — он уже умеет ползать, но на ножках держаться пока не в состоянии. Зато каким-то образом ему удалось заползти на подоконник… причем подоконник (о, ужас!) открытого окна. Точнее, не совсем открытого: внешний мир и помещение, в котором играл ребенок, разделяла противомоскитная сетка. Но ее в расчет брать не стоило: надежной преградой эта сетка была только для насекомых.

Оставалось только подивиться безалаберности родителей, подпустивших дитя к этому окну.

Тем временем ребенок на экране не просто сидел на подоконнике да любовался видами из окна. О, если бы он ограничился только спокойным созерцанием… но закон Мерфи на этот счет жесток и неумолим. Внимание малыша привлекла муха, ползавшая по сетке с наружной ее стороны. Ребенок ударил крохотными пальчиками растопыренной пятерни… муха отпрянула. Отлетела… чтобы сесть на сетку немного повыше.

А малыш не сдавался. Неуклюже привстал на ножки, пошатываясь. Вновь занес ручку для удара… но не удержал равновесия и инстинктивно попытался ухватиться хоть за что-то, мало-мальски пригодное для опоры. Увы, в качестве этого «чего-то» подвернулась лишь противомоскитная сетка. Которая почти в тот же миг прорвалась под тяжестью живого существа — маленького, но весом все равно неизмеримо превосходящего что мух, что комаров.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});