Спасти Отчизну! «Мировой пожар в крови» - Герман Романов

— Я тебе не позволю погубить мировую революцию, иудушка! Выход есть, есть!

Москва

На душе Константина Ивановича царило паскудство, как никогда еще не было. Сплошное амбре стояло, если быть честным перед самим собой. И ничто не помогало, хотя сегодня он отстоял заутреню и сходил на исповедь.

Батюшка в посольской церкви служил тот же — а потому о грехах, связанных с делами государственными, и речи быть не могло. Зато семейные давили душу пудовым камнем. С приездом тещи налаженная жизнь пошла кувырком.

Константина так и подмывало достать плеть и отходить «маменьку» по филейным частям, ибо она за эти два месяца, фигурально выражаясь, выела ему всю печенку. Нет, свет-теща блюла определенную дистанцию, все же молодой зять был военным министром и генерал-адъютантом, а это и грело бабью гордыню. Но определяющим для себя значением здесь женщина считала «молодого», потому действовала исподволь через беременную жену, считая, что любящий ее Арчегов отказать никак не сможет.

Не знала она его — еще как смог, да поговорил резко, указывая «маман» ее место. С того дня и полетело все кувырком — жена дулась, теща скользила по дому бесплотным духом, стараясь не попадаться ему на глаза, а он сутками пропадал на службе. Иной раз приходила в голову мысль устроить теще какую-нибудь автокатастрофу — то был плод бессильной злости и безнадежного отчаяния.

Одни хлопоты начались — кое-как заставил дуру передать буквально все содержимое дарованных чекистами вагонов, включая любимые фикусы, в сиропитательный дом, а оружие и все немалые ценности, «подарок» от любезных «товарищей», в государственную казну.

Вологодский сие дело сразу одобрил, но публиковать в печати о таком щедром даре запретил, заметив, что лучше подождать порочащих слухов. Как в воду глядел старик — шепотки уже в июле пошли, слишком многие депортированные видели злополучные вагоны и пресмыкательство чекистов, которое окончательно выбило из «любимой» тещи остатки здравого смысла. Хоть волком вой!

А эта торжественная встреча, что устроили ему большевики?! Литавры и речи, что были произнесены на перроне, с восхвалением до небес успехов молодой «сибирской демократии» и лично его как военного министра. Он прекрасно понимал подоплеку и нарочитое радушие московских хозяев — стравить белых между собой, вызвать ненависть «южан» к запродавшимся сибирякам, «самостийность» супротив «единой и неделимой». Тем паче сибирское золото связало первым руки, и теперь они лишены возможности продолжить безнадежное дело гражданской войны.

— Я этого добился, — прошептал военный министр и прижался спиной к дубовой спинке скамьи. Константин Иванович действительно был доволен — новой вспышки войны между белыми и красными можно было теперь не опасаться.

Вся разрушающая энергия последних направлена на запад. Конечно, если экспорт революции не удастся, то предстоит новая схватка, к которой белые, получив желанную передышку, смогут лучше подготовиться. Но по-человечески было обидно, когда самым ласкательным словом в устах оппонентов для него было «красная подстилка».

Но что жалиться?!

Сам выбрал этот путь, никто не толкал. И в жертву будет принесено не только имя, сама его жизнь. Такого поворота событий Антанта ему никогда не простит и будет всеми силами стараться «убрать». Как и Вологодского, Пепеляева и других, что отказались принимать навязываемые им правила политической игры. Пристрелят — и точка, просто и надежно!

Хотя, опять же, большевики правы, говоря об межимпериалистических противоречиях. Британцам идея независимой Сибири просто греет сердце, недаром они такие предупредительные. В Сити быстро сообразили, что выбить царские долги из сибиряков — занятие муторное и бесперспективное, потому занять определенное положение в столь богатом регионе — дело очень нужное, особенно если заполучить прибыльные концессии, как в начале века на Витимских золотых приисках.

Именно хищническая политика англичан, совладельцев данных мест золотодобычи, и привела к известному Ленскому расстрелу. Но теперь номер не проходил — Сибирское правительство Вологодского, давая привилегии североамериканцам и японцам, увязывало их предоставление британцам в «общем пакете» со всеми старыми, данными еще при царе Николае, обязательствами. Джентльмены выводы сделали быстро и охотно пошли на соглашение, вот только упертость Франции служила здесь преградой.

Французы, вставшие перед малоприятной перспективой лишиться не только процентов по царским займам, но и всех обязательств по этим долгам, пришли в ярость, ибо нет ничего страшнее для капиталистов, чем удар по их карманам. Вот только возможности у них резко ограничились — «бояр-рюсс» перестали таскаться в Париж на отдых, прежних властителей, великих князей и прочую сволочь новая Россия, что красная, что белая, сама безжалостно вышвырнула на свалку истории. А последняя свой иск еще галлам вчинила, да существенный, намного перекрывающий пресловутые царские займы.

Подсчитали все — и награбленное интервентами, и кровь, пролитую за спасение Франции, предательство союзниками России в страшном 1915 году. Тут имелась и русская доля в дележе кайзеровского флота и германских контрибуциях, и многое, многое другое, включая более трехсот миллионов золотых рублей, что были отданы большевиками кайзеру по Брестскому миру и, в свою очередь, отобранные французами у немцев.

Именно данное золото вызвало рождение стойкой взаимной ненависти — французы считали его законным трофеем, а русские официально назвали их очень нехорошим словом, которое относится к владельцам краденого. Потому, получив категорический отказ признать усилия страны и пролитую ею кровь, все три русских правительства две недели тому назад объявили, что раз союзники купно не выполняют своих перед ней обязательств, то и Россия автоматически освобождает себя от их выполнения!

А дальнейшие соглашения будут вестись только на двусторонней основе со всеми заинтересованными государствами. Именно это решение Вологодский и он выбивали все время от Михаила Александровича, так же как и декларацию о принципах будущего устройства освобожденных от большевиков территорий. Уломали все-таки, и монарх под таким давлением был вынужден подписать и обнародовать эти решения!

Бомба взорвалась, и ее последствия оказались чудовищной силы, судя по той лавине шифрованных телеграмм, что Арчегов ежечасно получал из белых анклавов и восторженной московской прессы. Большевики не скупились на похвалу, потому и устроили столь торжественную встречу. Хотя тут сыграли свою роль и другие соображения…

Франция и Бельгия, основные заимодавцы царской России, встретили эту новость бешеным завыванием всех без исключения газет. К этому хору присоединилась и Италия, которая предпочла забыть свое спасение русскими в мае 1916 года. Итальянцы вообще оказались редкостными сволочами — хуже них к русским последние годы никто не относился, даже побежденная и униженная Германия.

В Англии возмущались, но как-то вяловато. Кое-где, даже в солидных изданиях, вообще проскальзывала мысль, что цель достигнута, русский монстр развалился на несколько кусков, а раз так, то стоит отказаться от долгов и попытаться выторговать новые прибыли.

Весьма разумная, циничная и расчетливая позиция! Ибо первый, кто договориться сможет, снимет сливки, остальным же останутся обглоданные кости. В САСШ, сказочно обогатившихся за годы войны, в том числе на русских заказах, щедро и заранее оплаченных (выполненных наполовину — но уплаченное авансом золото, понятное дело, возвращать назад никто не собирался), не возмущались (с чего бы?), а откровенно злорадствовали над европейскими союзниками.

Программа президента Вильсона по отношению к России выполнена, народы получили самоопределение, а снимать барыши от взаимовыгодных дел с той же Сибирью не мешали, за исключением узкоглазых островитян. Американцы сразу заняли нейтральную, почти благожелательную позицию к русскому заявлению. Да еще обида их грызла — прожженные европейские политиканы в Версале обвели вокруг пальца наивного Вильсона, оставив грубоватых янки с носом — те искренне посчитали, что раз они платят, то должны заказывать музыку. Как бы не так!

Еще в марте Константин разговаривал с Вологодским касательно отказа от уплаты царских долгов. Ситуация была безвыходной. Платить было нечем, вся страна полностью разорена затяжной шестилетней войной. Затянуть пояса?!

И получить всеобщее обнищание с восстаниями!

На сотню лет страна превращалась в колонию Запада, опутанная по рукам и ногам долгами. Хуже, чем при Ельцине, намного, стократно хуже! Даже «банановой республикой» не назовешь!

Причем по своим данным обязательствам союзники категорически отказывались уплачивать, представляя это одним лишь русским. Двойные стандарты во всей красе — как тут не понять большевиков в тойистории, что категорически отказались от навязываемой кабалы!