Извращённые cердца - Кора Рейли

требуется.

— Ты настоящий мудак, Савио. Неужели ты обиделся, что я заполучил девушку раньше тебя?

— Ты бы никогда не заполучил ее, если бы я был в пьесе.

— Ты мог бы попросить ее руки, но почему не сделал этого?

— Хочешь сказать, что недостаточно мужествен, чтобы встретиться со мной в клетке, Микеланджело? — тихо спросил я.

Мы с Миком дружили много лет и не были так близки, как я с Диего, но я рисковал потерять его дружбу, что было не так легко. Но, черт возьми, Джемма того стоила.

— Дело не в этом. Я ведь согласился, не так ли? Но ты ведешь грязную игру. Как Фальконе, ты знаешь, что должен победить.

— Я не играю, Микеланджело. Я собираюсь победить тебя в честном бою. Единственная причина, по которой моя фамилия имеет значение, это то, что борьба течет в нашей крови, она укоренилась в нашей природе. Я не боюсь боли или жестокого боя, никогда не боялся и никогда не буду. Можешь ли ты сказать то же самое?

Он усмехнулся.

— Мы оба знаем, что она хочет меня, а не тебя, Мик.

Он ничего не сказал, только сердито посмотрел на меня. Это была чистая правда. Он знал это так же хорошо, как и я. Я не понимал, как мужчина может радоваться женитьбе на женщине, которая его не хочет. Мысль о том, что я проведу свою жизнь с женой, которая думает о ком-то другом, пока я трахаю ее, заставляла мою кожу покрываться мурашками.

— Ты мог бы попросить меня отступить и отдать ее тебе без боя.

Я удивленно поднял брови.

— Если ты так легко от нее отказался, то заслуживаешь ее даже меньше, чем я думал.

Не говоря уже о том, что это бросило бы дурной свет на Джемму, если бы Мик разорвал помолвку. Таким образом, она выглядела востребованной девочкой — каковой и являлась, несмотря на тяжелое финансовое положение своей семьи. Однако деньги не были проблемой. Я всегда предпочитал защищать Джемму, а не спасать шкуру Мика. Он был большим мальчиком. Он в состоянии справиться. Скоро отец найдет ему другую жену, и тогда он забудет об этом.

Я прошел мимо него, закончив разговор. Эта дискуссия закончится раз и навсегда в клетке через три дня, и после этого самая горячая девушка в Вегасе станет моей.

Я подошёл к Джемме, Диего и Даниэле. Никто из них, казалось, не был доволен сложившейся ситуацией.

— Твой интерес к моей дочери стал для меня неожиданностью, — неодобрительно произнес Даниэле. — Надеюсь, ты осознаешь всю тяжесть своего решения. Речь идет о браке.

Я натянуто улыбнулся.

— Я знаю, что поставлено на карту, не волнуйтесь.

Мои глаза нашли Джемму, чьи щеки все еще были розовыми, но выражение ее лица было совершенно спокойным.

— Можно мне поговорить с Джеммой?

— Нет, — отрезал Диего. — Нет, пока ты не выиграешь этот бой. Ты уже можешь начать учиться терпению. Оно понадобится тебе до самой свадьбы.

— Конечно.

Джемма смотрела на меня, и ей было очень любопытно узнать о моей татуировке быка. Сомневаюсь, что она заставит меня ждать до нашей первой брачной ночи, чтобы погрузиться в ее киску. Впрочем, Диего и Даниэле не нужно было этого знать.

Она избегала смотреть на меня. Мне пришлось подавить улыбку, видя ее смущение. Я не мог дождаться, когда смогу изгнать из нее эту скромность. На боевом ринге она показала, как может надрать задницу. Я хотел, чтобы она была такой же жесткой и вне его.

* * *

— У тебя отвратительно хорошее настроение, — хмуро заметил Римо, когда вечером мы всей семьей уселись за обеденным столом. Кроме Адамо. Он все еще работал на Луку в Нью-Йорке, и даже не вернулся, на роды Киары, когда та рожала Массимо; и не вернется на празднование своего собственного Дня Рождения через несколько дней.

— Как все прошло? — спросила Серафина, прежде чем я успел что-то сказать. Конечно, Римо рассказал своей жене о моем плане.

— Ты действительно собираешься бороться за руку Джеммы? — спросила Киара, широко раскрыв глаза и прижимая к груди трехмесячного Массимо. Нино пытался накормить Алессио. Серафина резала спагетти для Греты, а Римо пытался помешать Невио встать и поиграть.

Блядь. Всего несколько лет назад мы с братьями провели бы вечер с пиццей, выпивкой и несколькими проститутками для развлечения. Теперь шлюхам было запрещено появляться в особняке, даже в моем крыле. Вместо этого маленькие монстры начали медленно превосходить нас числом.

— Только не говори, что ты уже струсил? — Серафина насмехалась надо мной с понимающим выражением лица.

Она могла выглядеть как ангел со своими светлыми волосами и светлой кожей, но была далеко не ангелом.

Я ухмыльнулся.

— Даже после победы в бою, не значит, что мне так скоро придется жениться на Джемме. Это только значит, что я тот, кто ее получит.

— Ее родители, вероятно, захотят, чтобы она вышла замуж, как только ей исполнится восемнадцать, — протянул Нино.

Меньше чем через два года (восемнадцать месяцев, если быть точным), и ситуация, что никогда не произойдёт.

Я положил спагетти на тарелку и покачал головой.

— Я планирую сказать Даниэле, что хочу повременить, пока Джемма не окончит колледж, прежде чем жениться на ней. Это даст мне еще как минимум три года.

Все уставились на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Сомневаюсь, что ее семья позволит ей отправиться в колледж, учитывая, что это не распространено в традиционных семьях, — сказала Нино.

— Мое слово станет законом, как только мы обручимся. Если я хочу, чтобы моя невеста поступила в колледж, то она поступит.

Брови Серафины взлетели вверх.

— Ты хочешь подождать еще пять лет, чтобы залезть к девушке в трусики?

Я усмехнулся.

— Никто ничего об этом не говорил. Я хочу подождать с женитьбой, а не с сексом.

— Секс! — крикнул Невио, сверкнув своей маленькой дьявольской улыбкой.

Римо прищурился, глядя на меня. Как будто ребенок учился плохим словам только от меня. Он сам использовал слова «блядь» и «киска» чаще, чем я.

— Ей всего шестнадцать, — встревоженно сказала Киара.

— Я понимаю это, — сказал я, раздражаясь их поведением и допросом. — Я ничего не говорил о том, чтобы сразу залезть к ней в трусики. Я могу подождать.

— Серьезно? — спросила Серафина.

— Вокруг полно других девушек, которые могут развлекать меня.

— Уверена, Джемма будет в восторге услышать это, — голос Серафины сочился сарказмом.

Просто чудо, что Римо до сих пор не задушил свою жену. Она была той еще штучкой.

— Ее воспитание было традиционным. Ее семья одна из самых традиционных