Охота на охотника - Роман Злотников

Небесно-голубой глидер был не последней модели и даже не предпоследней, но чистый и ухоженный. Мигель плавно довел его до края крыши и свалил в крутое пике. Полубой, предусмотрительно пристегнувшийся к креслу, едва покачнулся. Сандерс размазался по спинке водительского сиденья.

— Эй, полегче.

— Как скажете. А мистер Уолш любит, чтобы уши закладывало. — Мигель оскалился в улыбке.

Видно было, что и ему доставляет удовольствие выписывать в небе дикие виражи.

— Предупреждать надо, — проворчал Сандерс, пристегиваясь.

— Куда едем? — спросил парнишка.

— Давай по периметру. Посмотрим, что к чему, — прогудел Полубой.

Срезая верхушки облаков, глидер помчался вдоль башен. Все они были похожи только на первый взгляд, а вблизи было видно, что строили их не одновременно, и что архитектор каждой дал волю фантазии. Даже цвет башен был разный. Если Южная-1, с крыши которой они свалились, была серо-зеленая, как гранит, тысячелетиями омываемый морем, то Западная была темно вишневого цвета. Северная, к которой они приблизились через полчаса, имела фиолетовый оттенок. Воздушное пространство между башнями было непривычно пусто — Сандерс привык, что в столице Содружества глидеры ползут по выделенным коридорам на любой высоте, словно муравьи, бредущие к муравейнику. Здесь же он заметил от силы три — четыре машины, прочертившие серую муть нависшего неба, да и те прошли высоко, на уровне верхних этажей, а то и выше.

— А воздушный транспорт в Башнях разрешено иметь только официальным лицам и полиции, — пояснил Мигель, — ну конечно, купить статус официального представителя какой-нибудь планеты не сложно — были бы деньги. Но деньги большие. Да и куда тут летать? Планета мертвая или почти мертвая. Только возле экватора есть несколько поселений и те для туристов. Местным все до чертиков — и в городе экзотики хватает.

— Кстати о городе, — сказал Сандерс, — здесь смотреть нечего, а что, если мы снизимся?

— Можно попробовать, — Мигель неуверенно качнул штурвалом, — я, правда, не знаю, насколько высоко облака — можем ткнуться в сеть. То есть автомат предупредит об опасном приближении. Вы все равно ничего внизу не разглядите — сеть натянута на высоте около четырехсот футов от поверхности. Ну крыши посмотрите, улицы внизу…

— Давай рискнем, — предложил Сандерс.

— Как пожелаете. — Мигель завалил глидер па крыло и нырнул в облачную муть.

— А зачем сеть? — поинтересовался Полубой.

— Официально — чтобы предотвратить незаконные полеты выше разрешенного уровня.

— А неофициально?

— Суицидников развелось, как клопов в ночлежке, да и, кроме того, был у нас тут такой спорт, что-то вроде русской рулетки: собиралась команда отмороженных, человек в десять. Всем раздавали парашютные антигравы, ну и прыгали они с какой-нибудь башни. Говорят, впечатления незабываемые: вдоль окон башни летишь, потом в облаках, потом выныриваешь и — Нижний город внизу. Красота!

— А при чем здесь рулетка?

— Один антиграв из десяти был неисправен. Модное увлечение было. Я даже сам хотел попробовать, но мистер Уолш сказал: хочешь у меня работать — забудь. Его можно понять — полгода назад у него секретарша с крыши сиганула. Вообще без ничего. Ну, и был еще случай: в честь дня рождения господина Сигевару его лучшая боевая группа прыгнула в полном составе, чтобы доказать свою преданность. Тридцать человек. И ни у одного антиграв не сработал.

— Однако… — Сандерс покрутил головой.

— Ага… а полгода назад что-то вроде эпидемии случилось. За неделю больше семисот человек покончили с собой. Мы, помню, с мистером Уолшем с приема летели. Консул Нового Амстердама устраивал. Подлетаем, значит, к башне, я и говорю — смотрите, а по крыше человек двадцать бегут, взявшись за руки. Мы близко уже были — видно, что люди не хотят, страшно им, жить хочется — лица такие, что я три дня заснуть не мог, и месяц кошмары снились. Ну вот, добежали они до края и, так и не расцепившись, полетели вниз. Мистер Уолш кричит — давай за ними. Я подумал — ему интересно будет, как они об асфальт шмякнутся, а он двери раскрыл, свесился и попытался поймать хоть кого-то… Не удалось. Он сам чуть не вывалился. Я его за шиворот ухватил, а он орет, меня отпихивает… а потом заплакал. Мы с ним после два дня пили, и он приказал никого не пускать, хоть секретарь, хоть Флоранс, а хоть Президент Содружества.

Сандерс с Полубоем переглянулись. Да, посол показал себя с неожиданной стороны.

— Не судите, да не судимы будете, — пробормотал мичман.

— Когда, говоришь, эпидемия была?

— Как раз за неделю перед Днем Обретения Столицы. Это у нас праздник такой — Хлайб признали свободной планетой под протекторатом Содружества. Планировались торжества, фейерверки там всякие. Но какие праздники, если граждане свободной планеты пачками с жизнью прощаются? От асфальта отскребать не успевали. Вот после этого сеть и повесили.

— Расследование было?

— Было… только выводы остались там, — Мигель поднял глаза вверх, — до народа ничего не дошло. Так, слухи ходили разные. Мол, кто-то дал понять, обретайте хоть столицу, хоть чего, а закон здесь не вы, и людьми не вы командуете.

— Хм… а кто же?

— Кто его знает, — Мигель замкнулся, — слухи, что вы хотите.

Глидер вывалился из облаков футах в пятидесяти над гравитационной сетью, Мигель резко поднял нос машины и повел ее по кругу, чтобы пассажиры могли рассмотреть Нижний город.

Сверху небоскребы казались протянутыми к небу пальцами. Грязными, немытыми, разной длинны и торчащими без всякого порядка, будто здесь, в стремлении достичь высоты, сплелись несколько рук, мешая друг другу добраться до намеченной цели. Город напоминал земные города, какими их показывали в хронике — никакого порядка в застройке, в архитектуре, но вид был потрясающий, хотя здешним небоскребам до земных было далеко — дома поднимались едва ли на триста футов над поверхностью и узкие улицы казались отсюда ручейками, прорезавшими глубокие ущелья. Развалины в центре города походили на новые строящиеся районы. Только строительство будто остановилось несколько лет назад, оставив здания недостроенными где наполовину, а где только уложив фундамент. Сандерс попытался определить, что ему напоминают развалины, и наконец понял — муравейник. Полуразрушенный муравейник, в котором похозяйничал голодный медведь.

Грависеть чуть поблескивала узлами в местах сцепления силовых полей. Она накрывала город сверху, как рыбацкий невод косяк тунца, не позволяя никому выскользнуть к поверхности, добраться до облаков и затеряться в них.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});