Хроники Маджипура - Роберт Силверберг

Его друг, наставник и товарищ по охоте в Кинторе Акбалик так и не смог ничего понять, хотя Акбалик, конечно, не романтик, а кроме того, ему далеко за двадцать. Когда однажды ночью в неприглядной горной таверне после нескольких фляжек золотистого вина Деккерет объявил о своем решении, Акбалик разразился грубым фыркающим хохотом.

– Сувраель? – выкрикнул он. – Ты осудил себя слишком тяжко. Нет такого вонючего греха, который заслуживал бы прогулки на Сувраель!

Но Деккерет, уязвленный снисходительностью приятеля, медленно покачал головой:

– Зло пятном лежит на мне. Я сниму его с души жарким солнцем.

– Лучше отправляйся в паломничество на Остров Сна и попроси благословенную Леди исцелить твою душу.

– Нет, только Сувраель.

– Почему?

– Я хочу убраться подальше от наслаждений Замковой Горы, – объяснил Деккерет, – хочу сменить самое приятное место Маджипура на мрачную и отвратительную пустыню бешеных ветров. Умерщвление плоти, Акбалик, поможет мне искренне раскаяться. Я хочу чувствовать боль – понимаешь? – до тех пор, пока сам не прощу себя. Вот так.

– Вот так. Но коли ты собрался умерщвлять плоть, будь последователен: предлагаю тебе не снимать ее, пока будешь слоняться под сувраельским солнцем. – И ухмыляющийся Акбалик ткнул пальцем в плотную мантию из черного меха канторов, которую носил Деккерет.

Деккерет расхохотался.

– В умерщвлении тоже не стоит преступать границ, – заметил он и потянулся за вином.

Акбалик был вдвое старше Деккерета и, разумеется, находил его желание смешным, но даже пьяный не отступил.

– Может, я попробую тебя отговорить?

– Бесполезно.

– Это просто пустая трата времени, – тем не менее, продолжал Акбалик. – Перед тобой карьера. Имя твое часто повторяется сейчас в Замке. Лорд Престимион отзывается о тебе как о многообещающем молодом человеке, обладающем характером и обязанном подниматься по служебной лестнице. У тебя все черты самого Престимиона в юности, потому-то он и привечает тебя.

А ты тут, среди полей Кинтора… забудь о Сувраеле, Деккерет, и возвращайся со мной в Замок. Венценосец устроит твое будущее. На Маджипуре сейчас добрые времена, и приятно будет провести их среди сильных мира сего. Кой демон несет тебя на Сувраель? Ведь никто не знает о… э… твоем грехе?

– Я знаю.

– Ну, пообещай никогда больше не повторять этого, и все.

– Не так-то все просто, – ответил Деккерет.

– Потратить впустую год-два жизни, если вообще не потерять ее в бессмысленном и безумном путешествии…

– Не бессмысленном. И не бесполезном. Все не так, Акбалик. Я связался с людьми Первосвященного и получил официальное назначение. Мне поручено навести кое-какие справки. Не звучит, правда? Последнее время Сувраель не поставляет ни скот, ни мясо, и Понтифекс хочет знать почему. Понимаешь?

Карьера моя не прервется даже теперь, хоть ты и считаешь мою поездку глупостью.

– Значит, ты все уже решил?

– В следующий фодей я отплываю. – Деккерет протянул товарищу руку. – Я уезжаю по меньшей мере года на два. Встретимся на Горе, скажем, года через два, на играх в День Зимы в Верхнем Морпине, хорошо?

Спокойные серые глаза Акбалика с минуту смотрели прямо в глаза Деккерета.

– Я буду там, – медленно произнес он. – Обещаю.

Разговор произошел всего несколько месяцев назад, но Деккерету, ощущавшему знойное дыхание южного континента, доносившееся до него над бледно-зелеными водами Внутреннего Моря, казалось, что это было невероятно давно, а плавание продолжалось нескончаемо долго. Начало путешествия было довольно приятным – спуск по горам к большой провинциальной столице Ни-Мойе, а затем поездка на речной барже вниз по Цимру до портового города Пилиплока на восточном побережье материка. Там он поднялся на борт грузового судна, самого дешевого, которое сумел найти, приписанного к сувраельскому городу Толигаю, а потом все долгое лето плыл на юг, на юг, в душной маленькой клетушке, расположенной прямо под сложенными в кипы высушенными детенышами морских драконов. Когда корабль вошел в тропики, дни принесли такую жару, какой он в жизни не видел, да и ночи были не намного лучше, а команда – в основном косматые скандары – посмеивалась и убеждала наслаждаться прохладой, пока можно, потому что настоящая жара будет в Сувраеле. Но он жаждал страдания, и хотя желание его было уже с лихвой удовлетворено, покорно ждал худшего.

Деккерет не роптал, хотя жизнь со всеми удобствами среди юных рыцарей Замковой Горы и не подготовила его ни к бессонным ночам с вонью от туш морских драконов, ножом режущей ноздри, ни к одуряющей жаре, обрушившейся на корабль через несколько недель после выхода из Пилиплока, ни к невыносимой скуке неменяющегося морского пейзажа. Маджипур был так невероятно велик, что уже этим доставлял немалые трудности.

Деккерет словно плыл из ниоткуда в никуда. Проехать по родному Алханроелю и добраться до западного берега Цимроеля – уже большое путешествие: баркой от Горы до Алайсора потом морем до Пилиплока и вверх по реке до горных болот. Но то было время, когда рядом находился Акбалик, когда Деккеретом владело возбуждение от первого большого путешествия, от новых мест, новой пищи, непривычного говора. И от предвкушения охотничьих забав. А тут? Тюремная клетка на борту этого грязного скрипучего судна, загруженного сушеным мясом с резким запахом. Нескончаемая череда пустых дней без друзей, без обязанностей, без умных бесед. Хоть бы какой-нибудь чудовищный морской дракон появился, думал он, и оживил плавание. Но нет, нет, нет – миграция драконов проходит, где угодно, но не здесь. Одно огромное стадо, говорили, находится сейчас в западных водах у Нарабала, а другое – между Пилиплоком и Родамаунтским Архипелагом, и Деккерету не пришлось увидеть ни одного морского дракона. Что же было делать со скукой?

Он страдал, это правда, и страдания бальзамом лились на рану, но все равно осознание того чудовищного поступка, который он совершил в горах, нисколько не уменьшилось. Было жарко, скучно, не было никакой возможности отдохнуть, и к тому же его терзало чувство вины, а он еще и бередил свою рану, отыскивал в себе черты трусости, слабости и глупости, с иронией вспоминая похвальный отзыв о себе самого Лорда Престимиона.

В конце концов, Деккерет пришел к выводу, что душу, должно быть, излечивает нечто большее, чем сырость и скука вперемежку с вонючими ароматами. Во всяком случае, он получил представление об этом, причем предостаточное, и был готов начать следующий этап своего паломничества в неизвестное.

2

Всякое плавание кончается, даже бесконечное. Жаркий ветер с юга усиливался день ото дня до тех пор, пока палуба не раскалилась до такой степени, что по ней невозможно стало пройтись босиком, и скандары чуть ли не ежечасно драили ее швабрами. А потом вдруг пышущая жаром масса закрыла горизонт и распалась на береговую линию и пасть гавани… Они, наконец, добрались до Толигая.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});