Слепая вера - Бен Элтон

– Я понимаю вас, Райская Мелодия. Да, прекрасно понимаю! – крикнул отец Бейли. – Семья значит многое! Семейные ценности превыше всего! Нет ничего более святого в очах Господа. И хотя Храму трудно оправдать человека, вкусившего плотских утех в обществе тещи и свояченицы, я утверждаю, что перед Богом-и-Любовью можно согрешить и похуже. А посему я говорю вам, Мадоннателла: поищите бревно у себя в глазу, ибо если бы Ниндзя был удовлетворен единением с вашими чреслами, он не стал бы искать удовлетворения в единении с чреслами вашей матери и сестры. Посему говорю вам: обнимитесь, поставьте точку, не поминайте старое и двигайтесь вперед. Преодолейте себя и наведите в своем доме порядок!

Мадоннателла откликнулась на этот призыв заверением, что она и впрямь наведет в своем доме порядок, причем немедленно. Стянув с себя бюстгальтер, она подошла к Ниндзе и тряхнула у него перед носом своей огромной грудью.

– Ну что, нравится? – взвизгнула она. – Уж я тебя загоняю так загоняю. По сравнению со мной Услада Ангелов покажется фригидной! Ты сам поймешь, что эта дура не лучше резиновой девки!

Настроение аудитории вновь переменилось, и в результате самоуверенная атака Мадоннателлы принесла ей победу. Зрители завопили и затопали ногами, а Ниндзя несколько раз восторженно взметнул кулак над головой и пал на жену, провозгласив во всеуслышание, что любит ее больше всех на свете и никогда больше не посмотрит ни на одну ее родственницу.

Слушание двух очередных дел проходило в том же истерическом ключе. Паства проявила чрезвычайный интерес к конфликту между личными устремлениями растерянной женщины и мнением ее гадалки по картам таро, настаивающей, чтобы она бросила любимого человека. После глубоких раздумий отец Бейли решил, что женщина должна последовать совету своей духовной водительницы. В конце концов, нельзя игнорировать веления судьбы, а планеты и звезды (каковые суть творения Любви) с очевидностью манят женщину к новым горизонтам, где фигура ее нынешнего возлюбленного, похоже, отсутствует. Отец Бейли выразил уверенность в том, что новая любовь не за горами.

Далее исповедник пригласил на сцену супружескую пару, разлад в которой наступил из-за несогласия жены на анальный секс. Это не только порождало у мужа фрустрацию, но и неблагоприятно влияло на его социальный статус в пабе, где он постоянно подвергался насмешкам товарищей, утверждающих, что их партнерши готовы на все. Здесь показания главных действующих лиц неоднократно прерывались репликами из зала, как в защиту мужа, так и наоборот. Ряд женщин и часть мужчин считали, что если у жены есть возражения против оприходования сзади, то принуждать ее к этому не следует. Многие указывали, что поскольку риск зачатия в данном случае сводится к нулю, то каждый волен решать, заниматься этим или нет, исходя из своих личных предпочтений. Муж был дружно освистан за предположение, что отсутствие интереса к содомии может указывать на фригидность. С другой стороны, многие из присутствующих склонялись к тому, что жена должна просто стиснуть зубы и потерпеть. В конце концов, было общеизвестно, что мужчина, не получающий чего-то дома, обязательно найдет это где-нибудь еще: ведь вокруг столько подлых сучек, которые только и дожидаются шанса умыкнуть чужого мужа. В итоге, приняв во внимание все услышанные аргументы, исповедник вынес решение в пользу жены.

– Большая задница женщины – это дар, который она может преподнести мужчине, но может и не преподносить, – торжественно объявил он. – И не в нашей власти склонять ее к тому или иному выбору.

Голова у Траффорда раскалывалась. В зале было невыносимо жарко и нестерпимо воняло потом, а от истошных воплей прихожан его перепонки едва не лопались, словно от грохота пушечной канонады. Он уже спрашивал себя, сколько еще ему удастся продержаться, но тут отец Бейли наконец вызвал их с Чанторией на подиум.

– Траффорд больше не дает Чантории того, чего вправе требовать от мужа всякая добропорядочная женщина, – громко объявил отец Бейли под свист и улюлюканье. – Похоже, он находит все, что ему надо, в блогах и видеодневниках других девушек!

Отец Бейли старался, чтобы это прозвучало заманчиво, но аудитория была не лыком шита и умела отличить настоящую сенсацию от дешевой отмазки. Траффорд и Чантория не были звездной парой. Их никто не знал за пределами дома, в котором они жили, да и в самом этом доме ими мало кто интересовался. Их консервативная одежда и заметная скованность тоже не добавляли им блеска в глазах зрителей. Людям нравилось, когда участники слушания держатся гордо и с достоинством, когда они умеют себя подать и разыгрывают для публики настоящий спектакль, так что Траффорд с Чанторией сразу же их разочаровали.

– Ну-ка, смелее! – подбодрил их отец Бейли, когда они робко поднимались на эстраду. – Неужели вам не хочется раскрыть душу перед своими ближними?

– Да-да, конечно, хочется, – сказал Траффорд, опустившись на стул.

– Тогда приступим! Чантория, – обратился к ней отец Бейли, – расскажите нам, почему ваш брак дал трещину.

– Мы отдалились друг от друга, – ответила Чантория. – У нас такое чувство, что нашему браку конец, вот и все.

Подобное свидетельство вряд ли могло вызвать у аудитории большое воодушевление.

– А что там насчет его увлечения чужими блогами и видеодневниками? – осведомился отец Бейли с явной надеждой добавить в происходящее хоть немножечко перцу. – У вас не возникает дискомфорта из-за того, что он считает других девушек более соблазнительными? Это не становится для вас источником психологических проблем? Вы не чувствуете в связи с этим своей ущербности?

– Не девушек, исповедник, – поправила Чантория. – Он всегда смотрит только на одну девушку, которую зовут…

И как только Чантория произнесла эти слова, Траффорд увидел ее – Сандру Ди.

Оказывается, она живет в его приходе! Он мгновенно сообразил, почему никогда не замечал ее раньше. Он давал показания впервые за многие годы, и ему впервые на его памяти представилась возможность окинуть взглядом весь зал. Обычно он видел не лица своих товарищей-прихожан, а только их затылки. Но теперь их лица были перед ним – и среди них лицо Сандры Ди, стиснутой соседями на одном из дальних, приподнятых радов. Стиснутой, но при этом явно одинокой. Вот почему он сразу выделил ее в толпе: слишком уж сильно она отличалась от всех прочих. Она не кричала, не трясла кулаками. Она не вскочила на ноги, и ее черты не были искажены яростью; она просто сидела на своем месте, одна. Неподвижная фигура в обезумевшей толпе, со спокойным, даже равнодушным лицом. Лицом, на котором ничего нельзя прочесть.

– …Сандра Ди, – закончила свою фразу Чантория.

И тут выражение лица Сандры Ди изменилось: она осознала, что ее коллега следил за ней через интернет. Конечно, это потрясло ее, но Траффорду почудилось, что к потрясению примешался еще и испуг.

– Кто такая эта Сандра Ди, Траффорд? – громко спросил отец Бейли. – Значит, это из-за нее вы перестали интересоваться женой?

Сандра Ди покраснела от гнева. Их взгляды встретились, но вместо того чтобы отвести свой, как ожидал Траффорд, она продолжала смотреть на него в упор. Ее взгляд жег его точно огнем – свирепое, молчаливое обвинение. Эта женщина пошла на самые крайние меры ради того, чтобы сохранить в тайне свою личную жизнь, а теперь из-за него, Траффорда, ее имя прозвучало со сцены на публичной исповеди – да не просто так, а в качестве единственной причины бракоразводного процесса. В конце концов отвернулся Траффорд, не в силах больше выносить то чувство вины и раскаяние, которые она в нем пробудила.

– Нет! – воскликнул Траффорд. – Вовсе нет. Я ее совсем не знаю! Я наткнулся на ее блог случайно, и меня при… привлек один ролик.

Возможно, для Чантории и Сандры Ди происходящее было полно смысла, но зрители определенно скучали. Им хотелось страсти, секса, а еще лучше – крови. Их не интересовал какой-то жалкий заика, подглядывающий за девушкой, с которой он даже ни разу не переспал. Отец Бейли заметил, что паства начинает проявлять нетерпение, и решил, что пора закругляться. Он сказал, что готов удовлетворить просьбу супругов о разводе, и отпустил их со сцены.

Возвращаясь на свое место в зале, Траффорд не смотрел туда, где сидела Сандра Ди, но был уверен, что она по-прежнему не спускает с него глаз. У него было такое ощущение, будто они прожигают в нем дырки.

– Ну вот, похоже, с этим покончено, – сказала Чантория, когда они сели. Но Траффорд знал, что она ошибается.

23

Эпидемия кори-плюс оказалась ошеломительной по своей внезапности и жестокости. Впрочем, такими бывали все эпидемии. Господу Богу, говорил отец Бейли, некогда размениваться на мелочи.

– У Бога крутой нрав, – уверял исповедник свою паству, – и если уж он карает, то карает сурово. Некоторые называют это возмездием, и они правы, однако я предпочел бы назвать это строгой, но справедливой любовью.