Спрятанная местью - Кара Фьер

может его скрыть, смотря на меня.

Как только эта мысль пришла мне в голову, я не смогла сдержать улыбки. Было так глупо думать о подобном. Убийца разве станет сожалеть о таких незначительных вещах, как угрозы?

Нет. Это было что-то другое, несвязанное со мной.

Дымка рассеялась и Фабио моргнул, снова принимая суровый вид, но теперь я могла видеть глубже. Он сейчас скажет какую-нибудь грубость, чтобы разозлить меня и показать, что он ужасный человек. Это было правдой, но я поняла, что его поведение со мной было ненастоящим. Он специально грубил, пытаясь вызвать еще большее отвращение. Я все еще его ненавидела, но этот взгляд…

Так. Стоп.

Это просто глаза. Обычный взгляд, а я просто превращаюсь в одержимую дурочку, ища какие-то скрытые сигналы, чтобы оправдать его поведение, но проблема в том, что нет никаких оправданий.

Стоило усилий открыть глаза, и сразу, как я взяла себя в руки, моя решимость вернулась. Его глаза сощурились, словно он увидел перемену в моем состоянии.

— Я не просто так привел тебя сюда. Ты не готова, а уже через два месяца будешь сидеть в самолете и лететь в Нью-Йорк.

Я собралась и кивнула, хотя внутри все пришло в ужас.

Два месяца…

Это огромный срок и только первое задание. Сколько их будет всего, прежде чем Фабио решит, что с меня достаточно и отпустит? И отпустит ли вообще?

— Начиная с завтрашнего утра ты будешь тренироваться каждый день. Как физически, так и морально, иначе просто впустую потратишь время у Луки, он раскусит тебя раньше, чем ты заговоришь.

Он оттолкнулся от косяка и приблизился, возвышаясь надо мной. Я подняла голову, чтобы взглянуть в его глаза. Они ничего не выражали.

— Подъем в шесть утра, в твоей комнате шкаф заполнен одеждой.

Я выгнула бровь. Чьи это вещи? Если одной из его женщин…

— Это новые вещи, которые Сивилья не успевает носить. Она не станет возражать.

Он перебил меня, вероятно, читая все эмоции на моем лице. Я вздохнула и направилась за ним. Место, которое станет моим домом на ближайшие два месяца…

ГЛАВА 15

Ветки били меня по лицу, пока я пыталась догнать Фабио. Уже полчаса мы без остановки бегали по лесу. Он пришел ко мне в комнату ровно в шесть утра и вылил стакан холодной воды в лицо, объяснив свое действие тем, что он попросил меня проснуться, я этого не сделала, а он дважды не просит. На мои гневные возмущения он просто ответил:

— Считай за утренний душ.

После этого вышел из комнаты и ждал на диване в гостиной, пока я, облаченная в черные шорты и белую футболку настолько большую, что казалось будто под ней лишь нижнее белью, не вышла, бормоча ругательства.

В первую очередь мы начали со спорта, потому что Фабио сказал мне необходимо набрать мышечную массу. Я и сама это знала, потому что за последние дни сильно похудела, но слышать это из чужих уст было не особо приятно.

Мало того, что мое настроение было паршивым с самого начала дня, как только мы вышли на улицу, оно стало хуже чрезмерной грубости Фабио. На улице шел дождь. Холодный циклон сменил жару, и теперь вместо душной влажности, пришла холодная, подгоняемая сильным ветром.

Где-то впереди мелькала темная фигура Фабио, одетого во все черное. Он давно опередил меня и перестал подстраиваться под мой ритм.

— Ты слишком медленная. — сказал он и умчался далеко вперед.

Я еле переставляла ноги, стараясь не споткнуться о корни деревьев, которые часто прятались под листвой. Несколько раз я чуть не поскользнулась, но успела вовремя поймать равновесие и не расшибиться в лепешку. Это было слишком для меня, человека, который ненавидел бегать так же сильно, как вставать в шесть утра. Фабио добавил к списку моей ненависти к нему еще два пункта.

Мое дыхание сбилось уже после минуты бега, сейчас я скорее не дышала, а хрипела, рычала и захлебывалась потом. Увидь меня сейчас мама, она бы вызвала скорую, жалуясь на то, что ее дочь вероятнее всего находится при смерти.

Фабио же было все равно. Он ни разу не оглянулся проверить бегу ли я за ним все еще или упала с обрыва. Нет. Он продолжал бегать, ловко обступая все неровности.

Дождь усиливался и мои волосы мокрыми сосульками спадали на лицо. Новый, поров ветра и ветки хлестнули меня по лицу с озлобленной силой. Я моргнула, пытаясь избавиться от жжения в глазу из-за попавшей в него грязи, слишком поздно осознав, что даже на мгновенье нельзя упустить из виду мокрые корни и скользкие листья.

Эта ошибка стоила мне отбитой задницей и вывихнутой ногой.

Я вскрикнула и приземлившись в грязь, застонала.

— О боже…

Убирая, прилипшие листья с рук, попыталась встать, но в левой ноге словно взорвались фейерверки, и я поморщилась от боли, отпуская руку.

— Я ненавижу тебя, чертов Фабио! — крикнула я, со всей силы ударив рукой по земле, совсем позабыв о выступающие корни, и конечно же зарабатывая очередной ушиб.

Я схватилась за руку, уже начавшую опухать, и захныкала.

Я ненавижу его! Ненавижу за то, что заставил бегать, а потом бросил совершенно одну посреди леса. Я продолжала всхлипывать, пока надо мной не нависла тень.

Я замерла и перестала дышать. Здесь же не водятся медведи?

О господи, нет! Здесь не могут водиться медведи, я же не настолько невезучая?

— Вдохни воздух, Габриэлла.

Я сразу же расслабилась, услышав знакомый тембр и подняла голову. Фабио стоял, возвышаясь надо мной с хмурым видом. Влажные волосы темными прядями лезли в глаза, дождь пропитал его черную футболку от чего она облепила его словно вторая кожа. Я сглотнула, когда увидела каплю, скатившеюся по его скуле.

— Это ты виноват. — прошептала я, сдерживая слезы.

Я действительно была на грани истерики. Раньше мне хотелось разнести все к чертям собачьим, но сейчас я просто хотела расплакаться, хотела, чтобы пришла мама и успокоила меня, хотела увидеть Стеллу и послушать ее истории, которые снова вызвали бы смех.

Я скучала, очень, и была лишена всего этого из-за мужчины рядом.

— Тебе следовало смотреть под ноги.

Он протянул руку. Я не хотела касаться ее, особенно после его замечания, будто я нарочно упала, но нога пульсировала и у меня был выбор: либо сидеть здесь в луже грязи и дожидаться, пока придет медведь подкрепиться, либо принять помощь Фабио. Я выбрала второй вариант.

Как только наши пальцы переплелись, по коже пробежали