Мир львинов - Елена Бергман

— Какая красота! — воскликнула Хеля. — Откуда?

— В горах нашел.

— Надень мне… — почти простонала девочка.

Она не дышала, пока Мрах осторожно завязывал ремешок с камнем на ее гибкой шейке. Редкая женщина могла похвастать подобным украшением! Все еще не придя в себя от неожиданности, Хеля с визгом бросилась другу на шею и крепко расцеловала. Несколько долгих месяцев Мрах тайно готовил Хеле этот подарок — шлифовал камень кусочками шкур, сверлил дырочку для подвески, и теперь наслажался ее неподдельным восторгом.

— Спасибо! — все еще задыхаясь, сияющая от счастья, Хеля несколько раз подпрыгнула на месте. — Ты…Ты…Я люблю тебя!

И снова обняла Мраха. Львинок робко обнял ее в ответ и, вдруг решившись и сам пугаясь собственной смелости, поцеловал девочку в пушистую щечку. Хеля не отстранилась. Некоторое время дети стояли, прижимаясь друг к другу, потом Хеля застеснялась и попыталась высвободиться, но Мрах ее не пустил — ему надо было знать!

Глядя львиньке в лицо, он спросил, тихо, но требовательно: — То, что ты сейчас сказала…Это правда?

Хеля смутилась, но кивнула.

Мрах снова обнял ее и прошептал в маленькое плюшевое ушко: — Я тоже тебя люблю…. Очень…

Наобнимавшись, дети немного успокоились. Оставив Мраха дошивать одеяло, Хеля убежала искать Ому или Мару — девочке не терпелось похвастаться подарком.

Ни Мары, ни Омы, ни даже Мии в поселке не оказалось — они ушли к реке накопать съдобных корений, и львинька поспешила к ним. К берегу вела узкая, петляющая в камышах тропка, и Хеля зашагала вперед.

Внезапно две девушки — ногама преградили ей дорогу. Львинька остановилась, полная плохих предчувствий — обе ногама были известными задирами и врединами.

— Куда спешим? — поинтересовалась та, что покрупнее. Хеля знала — девушку зовут Трашей.

Хеля уже открыла было рот, чтобы ответить, но тут задира-ногама заметила висящий на шее львиньки камень и даже присвистнула от восхищения.

«Отберут…»- с ужасом поняла Хеля. Но все оказалось гораздо хуже.

Траша оглядела съежившуюся от страха львиньку и нехорошо прищурилась.

— Я утром кой-чего видела. — проговорила она, — Точнее, кой-кого. Некая хвостатая сидела на дереве с большим куском мяса, а за ней лез медвежонок….

Хеля подавленно молчала. Выдадут, как пить дать выдадут! И Варму ее выпорет…

Траша хихикнула и продолжала: — Но я могу и промолчать!

Львинька затравленно поглядела на обеих ногама — эти никогда не сделают что-либо просто так…

— Что ты хочешь за свое молчание? — спросила девочка, уже, впрочем, догадываясь, каков будет ответ.

Траша нетерпеливо переступила с ноги на ногу и протянула руку: — Твой камень. Годится?

Хеля не могла отдать камень — никому и ни за что! Это же от Мраха! Пусть лучше выпорят!

— Не годится! — крикнула она, ударив Трашу по руке, — Я сама Варму расскажу!

Норгама кинулись на нее, но Хеля оказалась проворнее — только хвост в воздухе мелькнул. Миг — и девочка уже мчалась к поселку. Девушки- ногама не стали ее догонять- бесполезно, львинька, хоть и маленькая, бегала куда быстрей.

Варму нашелся под тем самым деревом, на которое утром Хеля заманила медвежонка, и он был очень зол: бесхвостого только что пытались снять в очередной раз, и опять — безуспешно. Трясясь и всхлипывая, львинька робко приблизилась и тронула мужчину за плечо.

Увидев плачущую Хелю, Варму вскочил и подхватил ее на руки — девочка была его любимицей. Вытирая ладонью каящиеся по шелковистым щечкам слезы, он ласково спросил: — Кто обидел?

Хеля замотала головой: — Не то!

И, собравшись с духом, выпалила: — Это я заманила медведя на дерево! Ты меня выпорешь?

Варму опустил девочку на землю и поглядел вверх: звереныш все еще сидел в развилке.

Хеля стояла рядом и плакала, понурив голову. Варму вздохнул — его злость вдруг куда-то улетучилась. На шее львиньки переливался сиреневым и золотым знакомый камень — именно такой недавно сверлил Мрах. Смутное подозрение зародилось было в сердце юноши, но он тут же прогнал его, как совершенно невероятное — Варму прекрасно знал, что Мрах ни за что не станет подставлять любимую девочку.

Обняв Хелю, он почти силой усадил ее рядом с собой и сказал: — Не выпорю, если расскажешь честно, как было дело.

И Хеля, всхлипывая и сбиваясь, принялась рассказывать.

Варму невольно улыбался, слушая ее рассказ. Вот так да!

Ну и Мрах! Заморочил-таки девчонке голову! Хотя аметист великолепен и, пожалуй, стоит трех порок…

— Надо будет тебе тоже что-нибудь подарить. — решил он, когда Хеля закончила. — Но при одном условии — если придумаешь, как снять медвежонка.

Львинька просияла. Она уже придумала.

— Надо его в рыболовную сеть закутать и на ремнях спустить, — посоветовала она.

Варму хлопнул себя по лбу: — Умница! Беги — неси! И Барама найди — мне поможет!

Хеля умчалась, окрыленная похвалой, и вскоре вернулась, таща за собой сеть и огромного дикаря. Дальнейшее заняло совсем мало времени — упирающегося и подвывающего звереныша упаковали и спустили вниз. Оказавшись на земле, медвежонок стряхнул с себя сеть и удрал к реке.

Люди вздохнули с облегчением.

— Это я придумала! — с гордостью сообщила Бараму Хеля. Барам наградил девочку яблоком и ушел, унося сеть.

Варму только головой покачал — знай ногама всю правду, не видать львиньке яблока, как своих ушей. Еще и наподдал бы ей напоследок!

Хеля разделила яблоко пополам и протянула половинку вараху: — Это тебе…

Доев яблоко, Варму вспомнил о своем обещании. Покопавшись в походном мешке, он вытащил браслет из разноцветных тонких кожаных ремешков с вплетенными в него костяными бусинками и надел девочке на руку, предварительно взяв с нее торжественную клятву больше так не шалить. Хеля была на седьмом небе от счастья — ее не только не наказали, совсем наоборот — одарили! Распевая песенку, львинька помчалась искать хоть кого-нибудь: ей не терпелось похвастаться обновками.

Глава 36. Пробуждение вулкана. Динка

Раненые и обожженные успешно поправлялись, и Варму принял решение сворачивать лагерь. Лишь двое пока не могли идти сами, но их можно было нести на носилках.

Человек того времени не обременял себя имуществом, и сборы оказались недолгими: небольшой запас провизии, оружие да несколько шкур легко помещались в заплечных мешках…

Шли дружно, но не создавая лишнего шума. Носилки с ранеными мерно покачивались, босые ноги ступали почти беслышно по мягкой земле, и лишь разговоры шепотом да изредка стук оружия нарушали лесной покой.