Попаданец со шпагой - Вячеслав Коротин

       - Да перестаньте извиняться, Вадим Фёдорович, я всё поняла. Но постарайтесь понять и меня: я дочь офицера. Старшая дочь. Вы уже могли заметить, что мой отец не сноб и не ханжа. И меня он воспитал так же. Держитесь со мной спокойно и естественно. Как с мужчиной.

       - Простите, Анастасия Сергеевна, но это у меня вряд ли получится. Вы не мужчина, а очаровательная девушка. И мои глаза никогда не позволят об этом забыть своему хозяину. Увы.

       - Ого! Так вы и комплименты говорить мастер, - мне показалось или в её голосе действительно чувствовалось некое удовольствие? - Только давайте не будем обсуждать мою внешность, ладно?

       Получил, придурок? Во-во: доставай "губозакатыватель" и возвращайся в реальный мир.

       - Ой, смотрите: первая звезда! - Настя, как ребенок, радующийся новой игрушке, с детским восторгом вытянула руку к зажигающемуся на востоке небесному "фонарю".

       - Это не звезда, Анастасия Сергеевна - планета. Звёзды так ярко не светят. Ну а поскольку зажглась она на востоке, то не может быть Венерой. Это Юпитер. Только эти два светила могут гореть на небосводе так ярко. Ну и Марс ещё, однако, он светит красным светом, а здесь белый. Юпитер, точно.

       - А вы и в небесных светилах разбираетесь? - спускающаяся темнота не позволяла мне разглядеть лицо моей собеседницы, но даже голос выдавал настроение, и можно было представить его в этот момент, совершенно не напрягаясь.

       - Всегда любил смотреть на звёздное небо. Самое чарующее зрелище, какое может представиться человеческому взору, - и выдал классическое высказывание, если не ошибаюсь, дедушки Исаака (Азимова). - Думаю, что если бы только из одного места нашей планеты можно было бы увидеть звёздное небо, то туда стояла бы нескончаемая очередь из желающих полюбоваться таким зрелищем. Вы не согласны?

       - Не задумывалась над этим. Ведь небо и звёзды даны нам Создателем. Даны просто так. Хотя вы возможно и правы: зрелище действительно величественное и таинственное. Жаль, что сегодня мы не сможем им полюбоваться - отец вскоре ожидает нашего возвращения, не будем его сердить. Но вы мне как-нибудь обязательно расскажете о звёздах, ладно?

       - Обещаю. Правда, познания мои не так велики...

       - Позволю себе в данном случае вам не поверить. У меня складывается впечатление, что вы знаете всё и обо всём.

       - Увы, но мне придётся вас разочаровать. Кое-что я действительно знаю, но уж никак не всё. Кстати, чем больше узнаёшь, тем большее становится непонятным. Как ни странно, но каждый найденный ответ рождает несколько новых вопросов.

       - Как-то вы мудрёно говорите... Ну ладно, оставим это. Вы недавно исполнили чудесный романс, которого я никогда не слышала. Может вы знаете какие-нибудь стихи? Вечер такой чудесный - очень бы хотелось закончить нашу прогулку на лирической ноте. Сможете оказать девушке такую любезность?

       - Вероятно да, Анастасия Сергеевна, - извилины натужно заскрипели, выбирая из глубин памяти стихотворение, подходящее к данному случаю.

       Пушкина я запретил себе сразу же: нечего обворовывать гения - нынешнего современника. А вот из "бывших" современников... Пожалуй, подойдёт Андрей Белянин.

       - Ну вот, извольте:

       Войди в рассвет, пока роса легка,       Пока вокруг всего и понемногу.       Дежурный ангел сдвинет облака       И выправит бумаги на дорогу.

       Короткий путь из небыли в сюжет       Короткий вздох о прошлом безразличье.       Любимых глаз неотвратимый свет       И запах трав, и этот щебет птичий.

       Всё как всегда: банально и смешно:       Рассказано, отыграно, пропето.       И повторяться было бы грешно,       Но так удобно, как иным поэтам.

       Дай мне слова - я их сложу в строку.       Хотя бы звук - он зазвучит иначе.       И музыка, что вечна на слуху,       Не повторится в песне или плаче.

       Она сгорит как нотная тетрадь       В огне каминном, пламенно и нежно.       Я всё прощу, я всё смогу понять.       Безропотно, безмолвно, безнадежно...

       Настя молчала.

       - Вам не понравилось, Анастасия Сергеевна?

       - Очень понравилось. Необычно, непонятно, но... Как бы это выразить: создаёт настроение, что ли. Большое спасибо. Спасибо за стихи. И за весь вечер тоже.

       Мы уже стояли у входа в дом - как-то незаметно пришагали сюда под моё самозабвенное токованье. Я почтительно приложился к протянутой ручке и Настя упорхнула к себе.

       Прямо не знаю: надо ли идти к Сокову докладывать, что дочь его доставлена в целости и сохранности?

       Мои сомнения развеяло появление самого хозяина усадьбы:

       - Всё в порядке, Вадим Фёдорович?

       - Да, благодарю вас, Сергей Васильевич. Мне было очень приятно провести это время с Анастасией Сергеевной, - как-то вдруг я понял, что больше не смущаюсь.

       - Вот и прекрасно. О чём беседовали?

       - О разном. Немного о звёздах, немного о поэзии...

       - Хорошо. Но я к вам по другому поводу, - Соков протянул мне раскрытую ладонь, - вы это имели в виду?

       На ладони лежали четыре свинцовые пули.

       - Разрешите? - я взял одну из них и рассмотрел поближе.

       Оно самое: пуля с углублением, в которое уже вставили подходящий кусочек железа. Его сечение, разумеется, рассмотреть не представлялось возможным, но я был уверен, что всё сделано как надо.

       - Очень похоже. Когда же ваши "левши" это сделать успели.

       - Кто, простите?

       Нда. Очередное "палево". Хорошо, что хотя бы с подполковником выкручиваться не нужно.

       - Прошу прощения, Сергей Васильевич - сорвалось с языка. Просто через несколько десятков лет появится книга: "Левша". Про уникального мастера. Слово в моё время давно уже стало нарицательным - мастер высочайшего класса. Действительно удивили: так быстро и так точно изготовить по наброску на бумаге...

       - Ну, это дело нехитрое. Думаю завтра с утра и проверим насколько полезно ваше предложение. Спокойной ночи!

       - Благодарю вас. Желаю того же.

       Спокойной мою ночь назвать было бы никак нельзя. Не из-за пуль, конечно. Из-за мыслей о Насте. Как я их от себя не гнал, как не обещал себе разобраться с этим попозже - фигушки. Ворочался полночи как та самая Маша из мультика: "Кровать у меня неудобная, подушка душная, одеяло кусачее...".

       А подушка, зараза, действительно грелась постоянно и обжигала уши - только успевай переворачивать.

       И чертовски хотелось курить. Вроде бы уже думал, что "спрыгнул". Сигареты кончились с месяц назад, раз уж такая "оказия", то решил бросить - не привыкать же к трубке. И, главное, получилось на удивление легко. Помучился пару дней, а потом отпустило.

       Так нет же - опять захотелось. По-сумасшедшему. Вот хоть спитой чайной заварки.

       Ещё до кучи эта парочка, с левого и с правого плеча, устроила разборки в моём черепе. То есть, конечно, не буквально "ангел-хранитель" и "бес искуситель" - чувства против здравого смысла:

       - То, что влюбился он, и девчонка явно тоже - невооружённым глазом видно.

       - Ничего не видно. Это только твои домыслы. Два хороших человека хорошо относятся друг к другу. Чего же ты сразу со своими гнусностями?

       - Какие гнусности? Да перекрестись лишний раз! Я же про любовь!

       - Знаю я твои приёмчики: "Про любовь!". Местный хозяин нашего хозяина в болоте утопит. В ближайшем. Никто "наш" здесь пока. Не отдаст подполковник дочку за непонятно кого. Так что заткнись и терпи.

       - Уже давно не за "непонятно кого". За вполне состоявшегося мужчину. Дворянина. В чём проблемы?

       - Как раз папаша-то прекрасно знает, что дворянин этот "дутый". А дочку свою обожает. И никогда её таким сомнительным альянсом не подставит.

       - Это всё теоретизирование. А есть реальность. Влюбились они. Оба. И ничего ты с этим не сделаешь.

       - Сделаю! Не позволю! Во всяком случае, пока. Изыди!

       - Ну и ладно. Счастливо оставаться, чистоплюй!

       В общем, где-то так. Уснул в полных непонятках, а наутро имелись и другие проблемы.

       Сразу после завтрака были испытания "моего" изобретения: договорились, что Егорка и Тихон (а он ещё оказывается и стрелять умеет), будут на протяжении трёх минут палить из штуцеров по двум половинкам здоровенной колоды. Егорка стрелял обычными пулями, а Тихон "моими".

       Было видно, что подполковник здорово волнуется, причём, я догадывался, что нервничал он по двум, взаимоисключающим причинам: ему хотелось и чтобы его верный "нукер" победил и, чтобы я оказался прав.