Вампиры замка Карди - Татьяна Умнова

Следующим летом они встретились снова, но за год произошло столько всякого неприятного, и Лизелотта уже не оставалась подолгу в доме деда, а только изредка навещала его. Заниматься с Конрадом она тоже уже не могла. Ей было совсем не до приключенческих романов. И Конрад, кажется, это понимал. И не обижался. Тогда ей казалось, что он был благодарен ей уже за то, что она сделала для него прошлым летом. За год он сильно вырос и возмужал, из худенького долговязого мальчишки превратился в подростка — сильного и очень красивого, впору в кино снимать. И духовно, как ей показалось, он тоже повзрослел.

Один раз Конрад сопровождал Лизелотту на прогулке и, когда они присели отдохнуть возле прудика, сказал:

— Фрау Лизелотта, мне не нравится современный мир.

— Мне тоже, Конрад, — откликнулась Лизелотта, думая о своих собственных неприятных заботах.

Но Конрад был еще, в сущности, ребенком, и имел в виду вовсе не то же, что она, то есть вовсе не то, что происходило в Германии по вине национал-социалистов.

— Я бы хотел, чтобы все мы родились в Средние Века. Тогда я мог бы провозгласить вас своей Прекрасной Дамой и служить вам, фрау Лизелотта, служить как рыцарь, не боясь, что это будет превратно истолковано. И тогда никто не посмел бы вас обидеть, никто…

— Спасибо, милый Конрад. Но, кажется, пока меня никто не собирается обижать, — рассеянно улыбнулась Лизелотта.

Слова Конрада так умилили ее! Она еще подумала: мальчик в меня влюбился… Ну, не смешно ли? Я стала его первой любовью только из-за того, что читала ему вслух и кормила пирожками.

На следующий день она уехала.

А когда снова приехала навестить деда — фон Шлипфенов с Конрадом там уже не было.

Если бы только могла она знать, когда, где и при каких обстоятельствах они встретятся вновь!!!

Но, к счастью, человек не может предугадать своего будущего.

Впрочем, если бы люди могли знать свое будущее — тем летом 1933 года по Европе прокатилась бы эпидемия самоубийств. Лизелотта первая приняла бы смертельную дозу морфия, если бы только знала, что ждет ее и ее близких. В последующие годы она частенько сокрушалась о том, что не сделала этого вовремя. Ведь даже морфий под рукой имелся! И Лизелотта знала, какая доза могла бы подарить ей покой.

2

Они впервые встретились на дне рождения одной из противных дочек одного из противных отцовских друзей. Гели ненавидела такие детские сборища. Сначала ее таскала на подобные мероприятия бабушка. Потом папочка перенял эстафету. Ужасно! Для этих праздников ее наряжали в отвратительное кисейное платье, которое нужно было беречь и содержать в чистоте, что противоречило самой природе Гели и ее обычному отношению к одежде, к тому же на волосы налепляли бант, придававший ей глупый вид, и ничего нельзя было делать, и требовалось все время помнить о манерах, и ни в коем случае не брать с тарелки именно то пирожное, которое тебе понравилось больше всех, а нужно было взять то, которое ближе всего к тебе лежало. Разумеется, Гели никогда не исполняла этого правила, и ее считали гадкой и невоспитанной, и приглашали на детские праздники только ради отца — он-то пользовался всеобщим уважением.

Но еще больше, чем хорошие манеры, Гели ненавидела девчонок, с которыми ей приходилось общаться. Пока мальчишки, вооружившись саблями и пистолетами, с громкими воплями носились по саду, девочки устраивали кукольные чаепития или чинно перебрасывались мячиком. Гели всегда так хотелось поучаствовать в играх мальчиков! Но она была слишком робка, чтобы попросить их об этом. Да ей никто бы и не разрешил. Никто, кроме Конрада.

Да, на том детском празднике, после застолья, когда младшие девочки уселись играть в кукол, а старшие девочки принялись рассматривать друг у друга альбомы и писать в них всякие глупости «на память», — мальчишки, и большие, и маленькие, вместо того, чтобы носиться с воплями, уединились на веранде. Гели подглядывала за ними через стеклянную дверь и увидела, как еще незнакомый ей, очень красивый и очень сильный белокурый мальчик демонстрирует другим навыки обращения с игрушечной шпагой. Он выделывал ею такие замысловатые вольты… Легко и ловко! Другие пытались подражать ему — но ни у кого не получалось, ни у кого. А потом один из мальчишек заметил Гели и захотел ее прогнать, но белокурый мальчик со шпагой открыл перед ней дверь и вежливо пригласил ее на веранду, и начал учить ее обращению с оружием так же, как учил этих мальчишек! Она была маленькая, такая маленькая, на вид — не больше пяти лет, а всем этим мальчишкам было от восьми до четырнадцати, и они смотрели на нее с презрением, все, кроме Конрада… Тогда она узнала его имя: Конрад Лиммер. Он учил ее, и у нее получалось, и он ее похвалил и поставил в пример всем этим мальчишкам. И она была так счастлива тогда, так счастлива, как никогда в жизни!

И она полюбила Конрада, и с той поры думала только о нем, и больше не противилась походам в гости, а даже напротив, спешила на все детские праздники, на которые был приглашен он, старалась чаще попадаться ему на глаза. Правда, больше он ничему ее не учил, но иногда добродушно щелкал по носу. И ей хватало даже такого внимания с его стороны.

Потом они оказались разлучены: Конрад стал юношей и у него появилась другая компания, другие увлечения. Он посещал уже не детские утренники, а взрослые вечеринки. Гели тогда как раз начала читать всякие взрослые книжки, и узнала, что бывает так, что люди предназначены друг другу с самого рождения, или просто обречены полюбить друг друга, вопреки всем неблагоприятным жизненным обстоятельствам: примеров было множество, в основном в классической литературе — Дафнис и Хлоя, Тристан и Изольда, Ланселот и Джиневра, Ромео и Джульетта. В каждой романтической героине Гели узнавала себя, в каждом благородном герое — Конрада. И ей очень хотелось поведать обо всем Конраду, но как раз в тот «читательский» период Гели его совсем не видела.

Как страдала тогда Гели! И как пылко она мечтала!

В мечтах они с Конрадом все время были вместе, и с ними происходило столько замечательных событий и всевозможных приключений, где Конрад мог продемонстрировать ловкость и отвагу, а она, Гели, свою любовь и преданность ему. Иногда такие фантазии кончались гибелью Гели-героини, и тогда Гели-мечтательница горько и сладко рыдала в своей постельке, потому что Гели-героиня умирала за Конрада, на руках у Конрада, с улыбкой на устах, обращенной к Конраду.

Гели одно время взялась даже записывать свои мечты о Конраде, и сцены своей кончины — во всех подробностях. Ей нравилось перечитывать и освежать свои переживания. Но потом произошло несчастье: Гели в отсутствие Магды и Хельмута писала в библиотеке, и забыла там свою тетрадку. Конечно, Магде не хватило деликатности просто вернуть чужое… Она все прочла. Сначала — сама, потом — вслух отцу. Прямо в присутствии Гели, просто умиравшей от стыда и ненависти! С омерзительной улыбочкой Магда сказала, что Гели следует развивать свои литературные таланты. И отец ей поддакивал, и потом еще не раз выражал надежду, что Гели станет писательницей. Гели прямо тошнило от злости, когда он об этом вспоминал… Ведь это были ее тайные записи, ее самые драгоценные мечты, не предназначенные для чужих взглядов! Магда все испортила и испоганила, когда прочла тетрадку. И хорошо еще, отец не догадался, о ком идет речь. Потому что Гели не называла своих героев по именам: только Он и Она. Изначально-то, конечно, Он был Конрадом, а Она — Анхеликой. Но, поскольку Она со временем приобрела черты статной красавицы с ангельским лицом, фиалковыми глазами и роскошными золотыми волосами длинной до колен, Гели поняла, что больше не должна называть Ее своим именем. Это было не совсем правильно и честно. А раз у героини больше не было имени, то и герой его утратил. В конце концов, Гели-то знала, о ком идет речь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});