Музыка Макса (трилогия) (СИ) - Дюран Хельга

Обещание отца, что скоро с Макса снимут все обвинения, было каким-то туманным и растянулось на неопределенный срок. Когда наступит это «скоро», никто не знал, в том числе и отец. На мои расспросы он отвечал расплывчато, или просто раздражённо отвечал: «Отстань!», так что вскоре я перестала спрашивать. Тем более, что Макс со мной больше не пытался связаться никоим образом.

С Лёхой вместо одного обещанного им трека, мы записали три. Ну как записали… Тексты были мои, музыка его. Ну как его… Мне было очень смешно, когда я узнала, как хип-хоп исполнители «ваяют» свои произведения. Покупался бит, созданный на компьютере, на него накладывался текст, потом всё это сводилось вместе. Макс же всё делал по-настоящему. Писал сам музыку, делал аранжировки, подбирал инструменты. Весь свой продукт он делал сам от начала до конца. Конечно, помогали ребята из группы, но на то они и группа. Макс с презрением относился ко всей имитации в мире: пакетированному чаю, растворимому кофе, дешёвому алкоголю, бракам по расчёту, силиконовым губам и груди. Обладательниц последнего, он совершенно бестактно стебал при каждом случае.

Тем не менее, Лёху слушали, Лёху любили, Лёху превозносили и крутили по радио и телевизору. Я была на нескольких его концертах, у него была невероятная армия поклонников. В общем, людям нравилось. Мне, в принципе, тоже. Сам по себе Ворон был харизматичным артистом. На сцене он был всегда искренним, как и в жизни. Лёха любил своих поклонников, он никогда не отмахивался заносчиво от людей, просивших селфи или автограф. Поклонники отвечали ему взаимностью.

Лёха был золотым ребенком, его родители были богаты и влиятельны. Он сам говорил, что ему было легко пробиться на большую сцену, благодаря предкам. Макс же вертелся, как мог, самостоятельно. От Лёхи я узнала, что они с Максом учились в одной музыкальной школе, где и познакомились, но плотно общаться начали только недавно, снова встретившись спустя столько лет на какой-то тусовке. Вообще Лёха ценил дружбу Макса и очень им восхищался.

На данный момент, следуя легенде, мы посетили всего пару светских мероприятий, выложили немного совместных фотографий в инстаграм. Когда Лёха узнал, что у меня его нет, он посмотрел на меня, как на динозавра. Пришлось его не только завести, но и вести. Лёха делал всё возможное, чтобы мне было что туда выкладывать.

Помимо обещанных роскошных шмоток, в стоимости которых он меня не ограничивал совсем, Лёха регулярно дарил мне шикарные букеты цветов и водил по всем пафосным местам Москвы. Но главным сюрпризом был его подарок по поводу получения мною водительских прав.

Ничего не подозревая, я выбирала, что бы посмотреть из порнушки, лёжа дома в своей кровати. Было около шести вечера, когда мне позвонил Лёха и спросил, дома ли я. У нас было в порядке вещей, так созваниваться, чтобы просто узнать, как у кого дела. Узнав, что хотел, он сказал, что перезвонит и отключился. Я продолжила дальше свое увлекательное занятие, когда он перезвонил и попросил меня выйти на улицу.

Я нехотя оделась и вышла за ворота отцовского дома. Лёха приехал на вишнёвом «Джи Эле Купе». Он вышел из машины, улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных зуба. Мы обменялись приветствиями.

— Ольга, что скажешь? — спросил он, показывая на машину. — Как тебе тачка?

— Ну… классная, — без особого энтузиазма ответила я. — Совсем не подходит к твоему имиджу. Она какая-то бабская!

— Ну? — сказал он, протягивая мне ключи.

Сказать, что я охуела — не сказать ничего. Когда до меня, наконец, дошло, что он хочет подарить мне машину, я потеряла дар речи. Я стояла, кутаясь в пуховик, и как рыба хлопала ртом.

— Нет, ты что? — наконец, выдавила я из себя. — Лёш, я не могу…

— Почему? — ключи всё ещё были в протянутой им руке. Я живо вспомнила Анькин «Лексус» и то, как он ей достался.

— Это уже слишком! Я не могу её принять!

Я была оскорблена и зла на Ворона, развернувшись, я не прощаясь, зашагала в сторону ворот. Парень не дал мне уйти, схватив меня за руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты что, обиделась? Тебе машина не понравилась? — искренне недоумевал он.

— Да нет, — зло ответила я. — Тачка огонь! Только вот с чего вдруг такие подарки?

— Да просто, — усмехнулся Лёха. — Почему нет-то?

— Так! Короче! — я вырвала свою руку из его руки. — Прыгай в тачку и уёбывай нахуй! Мне пора.

Я снова попыталась уйти. Теперь Ворон схватил меня за плечи и развернул к себе лицом.

— Да что с тобой! — он меня легонько встряхнул. — Ты чего так завелась? — Я молчала, злобно испепеляя его взглядом. — Я не хотел тебя обидеть. Это же от чистого сердца.

— Ты забыл, где я работаю? Я знаю, что она стоит шесть миллионов! Шесть долбанных миллионов! И мне она не нужна.

— Шесть семьсот, — поправил меня Лёха. — Ну, хочешь, я куплю другую? — расстроенно произнёс парень. Похоже, он искренне не понимал, на что я обиделась.

— Да не в этом дело. Чё тебе надо от меня?

— Да ничО! — Теперь разозлился Лёха. — Ты подумала, что я тебя купить хочу?

— А что мне остается думать? Что добрый Лёша просто так мне крутую тачку подогнал?

— Вот именно! Я думал, что мы друзья. И что мы успели хорошо узнать друг друга. Я бы никогда так не поступил.

— Мог бы просто поздравить меня по телефону, ну или вонючку в машину подарить. К чему этот пафос?

— Ты знаешь, сколько я зарабатываю? — рассмеялся Лёха. Я отрицательно покачала головой. — Я могу позволить себе дарить тачки налево и направо. Так почему бы мне не сделать приятное близкому человеку?

Меня тронуло, что Лёха назвал меня близким человеком. Я начинала верить в благие намерения этого парня.

— Я всё равно не могу её принять, — отнекивалась я до последнего. — Что я отцу скажу? Он в эту историю с благотворительностью точно не поверит.

— Давай я сам ему всё объясню, — предложил Ворон.

Я хотела сказать, что нихрена у него не получится, поскольку отец мой был человеком старой закалки, но я снова взглянула на «Мерседес» через плечо Лёхи, и поняла, что искушение сидеть за рулем этого роскошного куска метала, сильнее меня. Я согласилась и предложила Лёхе зайти к нам в дом, чтобы вместе дождаться отца, который уже вот-вот должен был вернуться со службы.

— Осторожно, ступенька! — едва успела я предупредить Лёху, поднимающегося на крыльцо. Когда уже отец её починит, в конце концов? Наверное, когда кто-нибудь свернёт себе шею.

Парень похвалил наш дом, назвав его уютным. Бабушка налила нам чай, и к нашему общему с Лёхой удивлению, сообщила, что она преданная его поклонница. Для убедительности она даже напела одну из его песен. Мы переглянулись с парнем и заржали, как кони, из уст бабушки, жёсткий репачок, вперемешку с матами, звучал презабавнейше.

Вскоре приехал отец. Он был рад, что я привела в дом парня, и имя его было не Макс. Он пригласил нас в библиотеку и предложил выпить. Ворон самонадеянно сообщил, что он не за рулем, а, я к отцовской радости, отказалась. Отцу Лёхина персона тоже оказалась знакома. Перекинувшись парой светских фраз, Лёха перешел к делу. Он зашел издалека, рассказав о том, что я участвую в совместных с ним музыкальных проектах, которые принесли ему очень большие гонорары, а поскольку я хорошо воспитана, то я отказалась брать у него деньги. И вот к случаю, он просит у моего отца разрешения в благодарность за мой вклад, подарить мне машину. Отец, захмелевший от коньяка и довольный комплиментами в мой адрес, по поводу хорошего воспитания, растаял. Потом он спросил, какую именно машину Лёха собрался мне подарить, и когда узнал, что этим автомобилем был «Джи Эль», перегородивший ему дорогу во двор, отец охуел не меньше моего. Я уже не слышала никого, мысленно представляя себя за рулем этой машины. Я уже красила губы, откинув козырёк, и мурашки бежали по моим рукам от бархатистости кожаных сидений, представляя, как приеду завтра в универ, а потом и на работу на этой прелести.

— Так и сколько же зарабатывают нынче музыканты? — задал, на еврейский манер, вопрос отец, прихлебывая коньяк. Ворон, глазом не моргнув, назвал сумму, от которой отец поперхнулся своей выпивкой. Поскольку стоимость моего подарка выглядела ничтожной крошкой в этом море бабла, отец не колебался больше не секунды. Он позволил мне оставить машину, и я радостно расцеловала его за это.