Легенда Сумеречного моря - Ирина Александровна Матлак

гордостью выпятил отсутствие живота. – Древний! Уж сколько под этой крепостью живу, все-все о барьере знаю…

Просто не верится!

– И что за брешь? – осведомилась я. – Знаешь, откуда она взялась?

Ган мгновенно посерьезнел:

– Понятия не имею. Нет, догадки, конечно, кое-какие есть, я ж мозгами неплохо умею раскидывать…

Не договорив, он замолчал.

– Ган! Да что мне все клещами вытягивать надо?!

– А кровушки дать?

– Я тебе сейчас по шее надаю! – окончательно вскипела я. – Учти, я сегодня на нервах!

– До чего все-таки некоторых открывшийся дар некромантии портит, – негромко проворчал ши, но, наткнувшись на мой немигающий взгляд, покладисто все выложил: – Я думаю, это с тобой и твоей темной магией связано. Брешь появилась именно здесь, на этом самом месте – в районе тренировочного зала, где ты проводишь много времени, упражняясь в магии.

Я бы могла возразить, сославшись на то, что темную магию использую только на потопленном корабле магистра Кархольда, но не стала. В любом случае, такая версия имела право на существование, а другая ко мне в голову все равно не пришла.

– Фрид, ну пожертвуй кровушки, а? – он состроил умильную моську, что в его случае выглядело довольно-таки жутко.

– Обойдешься! – отрезала я. – После того, как ты несколько раз сдал меня Флинту, я считаю наш договор официально расторгнутым!

Ган еще пытался канючить, но, поняв, что ничего от меня не добьется, досадливо махнул тощей рукой. На какое-то короткое мгновение во мне проснулась прежняя Фрида Талмор, испытывающая болезненное сочувствие ко всем без разбора сирым и убогим. Но на сей раз на поводу у чувств я не пошла. Ган не выглядел умирающим, и проучить его точно не помешает. Вдобавок, еще были свежи воспоминания о том, как не так давно этот предатель беспардонно сдал меня Флинту.

В какой-то момент он неожиданно переменился в лице, устремив взгляд куда-то мне за спину. Вздрогнул всем своим тельцем и, не прощаясь, поспешно прищелкнул подрагивающими пальцами. Исчез, не оставив после себя и следа.

Обернувшись, я обнаружила, что испугавшим его человеком оказался магистр Кархольд. При виде него испытала радость и облегчение, а еще подумала, что он – поистине особенный человек и маг. Ган даже от Флинта так не шарахался!

– Извини, Талмор, дела задержали, – на ходу бросил он. – Хотел с тобой до корабля прогуляться и начать практику, но уже не успеем.

Вставив ключ в замочную скважину, он отпер дверь и, не церемонясь, вошел первым.

– Не стой столбом, заходи, – донеслось до меня уже из зала. – Будем теорию разбирать.

Теорию мы разбирали до глубокой ночи. Жаждущая как можно быстрее освоить большое количество информации, я не замечала, как летит время. А когда в какой-то момент взглянула на часы, поразилась. И прошедшему времени, и тому, что магистр Кархольд, и без того явно уставший, столько со мной возится.

По сути, ритуал представлял собой сложное заклинание, для которого самое главное – магия того, кто его проводит. Главная загвоздка состояла в том, что читать заклинание, которое было очень длинным, следовало на кратфаге. Да притом не забывать концентрироваться на преобразовании внутренних потоков и передавать их тому, на кого ритуал непосредственно направлен. А еще существовало множество принципиально важных нюансов, осуществить которые так же было непросто. Словом, магистр, как всегда, оказался прав – на все про все у меня уйдет как минимум пара недель.

– Может, мне отменить часть тренировок? – я не заметила, как заговорила вслух.

– Еще чего не хватало! – возмутился магистр. – Ты давай не дури. Решила взять на себя дополнительную нагрузку – будь добра, справляйся. А если вздумаешь от основных тренировок отказываться, пошлю тебя в Глубину и с ритуалом помогать не буду. Ясно?

– Ясно, – поспешно кивнула я. – Буду справляться.

– Вот и молодец, – тоже бросив взгляд на часы, он хмыкнул: – Заработались мы с тобой.

Закрыв лежащую на столе рукописную книгу, по которой я учила заклинание, он предостерег:

– Ты же понимаешь, что за такие книги меня по головке не погладят? И на мой особый род деятельности с заслугами перед отечеством не посмотрят. Так что помалкивай.

Этого магистр мог и не говорить. Кому как не мне знать, что о некоторых вещах, – особенно касающихся темной магии, – лучше молчать?

А вот о некоторых рассказывать стоило, что я и сделала на следующий день. Специально встав ни свет ни заря и разбудив при этом Иту, пошла прямо в комнаты Эртана, надеясь застать его там, чтобы, наконец, поговорить.

На этот раз мне улыбнулась удача. Постучав в дверь, я прождала минуты две и успела подумать, что за ней никого нет, когда на пороге появился Эртан. Сонный, взлохмаченный, совершенно не похожий на самого себя… и милый такой. Домашний.

– Кхм, – кашлянув, я непроизвольно скользнула взглядом по его обнаженному торсу, едва не забыв, зачем вообще пришла.

– Фрида, – в прозрачно-голубых глазах промелькнуло сперва удивление, а затем беспокойство. – Что-то случилось?

Я вздохнула:

– Вот в этом и состоит главная проблема наших отношений. Каждый из нас постоянно думает, что с другим что-то случилось, – и без перехода ответила: – Да, случилось. Может, впустишь меня наконец, чтобы я рассказала, что именно?

Этану, в отличие от магистра Кархольда, я поведала обо всем без утайки. Он, узнав о положении Крилл и требовании Тайлеса отдать последний осколок, вмиг растерял всю свою «домашность» и буквально впал в ярость. Впадал в ярость адмирал королевского морского флота и повелитель нескольких сотен потерянных душ нечасто. Но если это случалось, то производило поистине незабываемое, устрашающее впечатление.

Нет, он не ругался, не кричал – иначе это был бы не Эртан Рей. Просто его глаза вдруг утратили даже намек на цвет, волосы подхватил невесть откуда взявшийся ветер, а на его коже проступила темно-синяя чешуя. Я уж не говорю о паре десятков белесых силуэтов, возникших у него за спиной и источающих мертвенный холод.

Раньше, увидев это все, по одной из своих неизменных привычек, рухнула бы в обморок. Но сейчас, вместо того чтобы лишиться сознания, подошла к морскому демону, обвила руками за пояс и прижалась щекой к прохладной груди, в которой едва слышалось замедленное биение сердца.

– Значит, ты обратилась к магистру Кархольду? – спросил Эртан, «оттаяв».

– Угу, – негромко промычала я. – Не одобряешь?

– Почему же? – обняв в ответ, он погладил меня по собранным в хвост волосам. – Не могу сказать, что нас связывает большая дружба, но причин ему не доверять у меня нет.

Я слишком хорошо его знала, чтобы не понять:

– Ты не очень-то его любишь.

– Мне не по душе некоторые его личностные качества, – чуть отстранившись,