Кровавый Прилив - Ричард Кнаак

Когда корабль прошёл мимо горящего флагмана имперцев, Джубал в восторге громко заревел. Остальные на судне, включая Ботаноса, свистели и издевательски размахивали оружием в сторону имперцев.

Рахм прислонился к мачте. На палубе горящего флагмана ничего нельзя было разглядеть, но возможно, наследник узурпатора мёртв.

— Мы остались живы и выиграли хотя бы ещё один день, чтобы биться с узурпатором… — проговорил он.

— Ха! Этот день узурпатор не скоро позабудет! — крикнул Ботанос.

— Может, и так, но…

— Берегись! Берегись! — истошно завопил кто-то из матросов, указывая вверх.

Командующий и остальные задрали головы и замерли от ужаса. Казалось, с бушующего неба сорвалась и теперь несётся к ним луна.

Огромный камень врезался в палубу, качнув судно и разбросав обломки во все стороны; закувыркались бочки, заорали матросы.

Удар!

Рахм ощутил, как палуба ушла из-под его ног и жестокая боль свела тело… Голова кружилась; он почти терял сознание от боли… Потрогав грудь слабеющими пальцами, командующий обнаружил там огромное отверстие, которое пробил пронзивший его двухфутовый кусок фальшборта… Командующий с удивлением посмотрел на руку, залитую его собственной кровью…

— Рахм! Рахм!

Вероятно, зрение начало подводить Рахма Эс-Хестоса, потому что он увидел стоящую над собой огромную фигуру императора Чота.

— П-прости меня… мой император… я подвёл тебя… — прохрипел он.

— Рахм! Рахм, разрази тебя гром! Что ты несёшь? Это я — Джубал!

— Д… Джубал? Джубал… мы… что с «Гребнем»?

— С кораблём все нормально! Нас никто не преследует, все имперцы заняты спасением своего флагмана. Проклятому «Щиту Донага» удался последний выстрел!

— Хорошо… что корабль на п-плаву…

Вокруг начали собираться ещё минотавры, но они были неразличимы, почти тени… Хотя некоторых Рахм признал без труда:

— Могра… Дорн…

Джубал наклонился к нему:

— Рахм! Только не теряй сознание! Держись!

Тело командующего сотряс кашель, на губах появилась кровь, Рахм застонал от все усиливающейся боли.

— П… простите… простите, что подвёл всех… Джубал… и остальные… — Серый минотавр отчаянно захрипел.

— Да где этот проклятый лекарь?! — надрывался Джубал. — Срочно сюда!

Внезапно командующий схватил друга за руку:

— Старейшина! Нет… мы не можем…

Это были его последние слова. Глаза одноухого минотавра расширись и остекленели, а когда Джубал наклонился к его губам, то не ощутил дыхания. Командующий Рахм Эс-Хестос умер.

Бесконечные ряды серых палаток из козьей кожи расстилались во все стороны, насколько Мариция могла видеть. Каждая палатка была идеально вычищена и скроена, готовая хоть сейчас для осмотра командира.

Одно из заблуждений низших рас состояло в их уверенности, что минотавры презирают дома и постройки. Люди и эльфы не сомневались — минотавры спят в грязи на улице, как дикие животные. Это заблуждение легко опровергала Мариция и солдаты её отца. Новые легионы были прекрасно вооружены и обеспечены всем необходимым.

Богатый гребень её шлема развевался на ветру, когда леди Мариция ехала сквозь лагерь, наслаждаясь взглядами солдат. Справа от неё седой хектурион в полной броне, сверкая ярко начищенным значком легиона, гонял по плацу сотню воинов. Среди сотни метались декарионы, внимательно следя за своими маленькими отрядами.

— Секиры вверх! — ревел хектурион. — Удар! Ещё удар! В защиту!

Он сорвал с плеча большую двуручную секиру и сам идеально выполнил упражнение, не сбившись ни на дюйм. По команде легионеры как один попытались повторить вслед за ним.

— Выше локоть! А ты куда размахнулся, Харун?! Начали снова, все то же самое, а потом к ноге!

Хектурион снова закрутил секирой, а потом хитрым финтом перехватил её и поставил на землю на манер копья.

— Вот так! Все делаем одним гладким движением! Противник не должен видеть, что вы задумали, старайтесь не дать ему ни одного шанса!

Тут хектурион заметил подъехавшее начальство и проревел команду остановиться. Легионеры немедленно вскинули обеими руками секиры в салюте и положили их на плечо.

Одёрнув длинный чёрно-красный плащ, полагающийся главнокомандующему и дочери императора, Мариция в сопровождении двух телохранителей подъехала к строю, осматривая воинов. Никто из легионеров не дёрнулся, строй замер как одно существо. Не видя ничего, что заслуживало бы замечаний, дочь Хотака направилась к офицеру.

— Первый хектурион второго атакующего отряда Дрелин, миледи! — гаркнул тот, сорвав шлем и отсалютовав.

— Поздравления, хектурион. — Мариция поглядела на его эмблему, узнав золотой силуэт, в чёрном поле, — репутация легиона Виверны известна повсеместно.

— Благодарю, миледи!

— Кто твои командиры?

— Капитан Фион, тревериан Гарандон и командующий Баккор.

— Командующий Баккор… да, я помню его, отец всегда отзывался о нём уважительно. Твой легион специально обучен для лесной войны, не так ли?

Хектурион усмехнулся, так что шрамы на лице, заслуженные в прошлые кампании, искривились, и брякнул парой стальных перчаток на поясе. Пальцы перчаток заканчивались острыми крюками и могли легко использоваться для лазания по деревьям.

— Мои парни надеются встретиться первыми с эльфами Сильванести… Если на то будет ваш приказ.

Мариция расхохоталась:

— Я запомню твои слова, первый хектурион Дрелин!

Женщина тронула коня, а хектурион с одобрением посмотрел ей вслед, довольный, что дочь Хотака запомнила его имя. А сама Мариция ещё долго слышала позади себя рёв команд, доносящийся с тренировочного плаца…

Боевой дух легиона Виверны был очень высок, это было легко заметить, если посмотреть на любого солдата. А почему бы и нет? В близкой победе никто не сомневался. Она осмотрела периметр лагеря, где часовые в красных плащах стояли через каждые двадцать пять шагов.

Стоящие рядом дозорные отсалютовали ей, страж легиона Виверны только что сменил друга из легиона Волка, который уже торопливо ел, уписывая за обе щеки сушёную козлятину. На его шлеме был искусно закреплён собачий или волчий череп.

Еда в неположенном месте у поста была нарушением дисциплины, но пребывающая в хорошем расположении духа Мариция лишь погрозила проштрафившемуся пальцем. Видя, как вздрогнул солдат, она поняла, что он извлечёт необходимый урок.

Выехав за границы лагеря, Мариция криком подстегнула коня и понеслась вперёд. Рослые, закованные в броню телохранители нахлёстывали коней, чтобы не отстать от неё. Длинная трава сгибалась под ласковыми порывами ветра, мирный день был тихим и солнечным. Дочь Хотака быстро пронеслась через могучий дубняк и начала подниматься на невысокий холм, заканчивающийся зубчатым каменистым утёсом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});