Тайны парижских манекенщиц (сборник) - Пралин

Все действо, и пребывание, и показ, состоялись в «Алетти». Нам устраивают праздник, ради нас собираются самые верные почитатели. Как-то в 6 часов утра меня разбудил (я с бранью взяла трубку: мы легли в три утра) низкий певучий голос. Один из наших соседей, каид[146], чье белоснежное одеяние поразило даже Бальмена:

– Мадемуазель, вы меня покорили.

– Месье, я спала.

– Можем ли мы пообедать вместе?

– С моими друзьями и господином Бальменом?

Он согласен. Щедрый господин. Очаровывает всех сидящих за столом. Как-то вечером приглашает меня на ужин одну (относится ко мне с большим уважением. По-видимому, все понял). Он отослал «додж»[147], и мы возвращались пешком. На улице свежо. Мой кавалер снял свое одеяние, под которым было нечто вроде черной камчатной куртки (какая стать!), набросил его мне на плечи эдаким царственным жестом. Утром Бальмен отчитал меня.

Свадьба брата Бернара. Я мало говорила о нем. Однако он отличный парень, ас своего дела, занимается промышленным дизайном. Здесь же и Жан-Лу, молодой мастер волнистых локонов.

Мишель привозит новобрачных в «паккарде»[148] Клода. Какое зрелище! Моя скромная семья умеет устраивать широкие празднества: обед накрыт на семьдесят пять человек!

На отдыхе

Отдых. Мы отправляемся наконец вместе, Мишель и я, на юг, где его родители только-только получили наследство в Кап Ферра, одно из прекраснейших имений на побережье. Жизнь «хозяйки замка» и купальщицы. Я расхаживаю в модных черных шортах, которые не пришлись по вкусу моему тестю, дорогому «Пупуту», где-то за месяц до его кончины. Несколько недель ленивого времяпровождения, нечто новое для меня. Неподдельная радость от присутствия в Ницце хозяина, которого мы приглашаем в Мальмезон[149] на коктейль. Собралось несколько известных личностей: Жан Дави[150], Жаннин Криспен[151], Сюзи Прим[152], Джуни Астор[153], Жаклин Каде[154], Робер Верней, Морис де Канонж[155]. (Вчера еще был Анри Роллан.)

Что написано в моей записной книжечке?

В день, когда я приступила к написанию «воспоминаний», я уже их не выбрасываю. Ага, бегство в декабре 1949-го в Марокко, Касабланку.

Три дня. Оно не оставило никаких воспоминаний. Марокко стоит большего. Обязательно туда вернусь!

Возвращение в Париж с Мишелем

Несколько крайне тяжелых дней: у бедняги Мишеля умер отец (нам сообщают ночью по телефону).

Я проплакала все утро. Мишель – он играет в «Путешествии втроем» – отправляется на побережье, а между двумя самолетами Возвращение в Париж с Мишелем пропускает всего один спектакль, преодолевая ужасающую горечь утраты.

1950 год. Это было вчера. Может, пора заканчивать? Не слишком ли затянуты эти страницы? Однако мне кажется, что в голове проясняется месяц от месяца.

Февральская коллекция Бальмена как всегда превосходна, но, быть может, недостаточно публична. Хозяин хотел воссоздать моду 1920 года, а носить такие платья могут лишь профессионалки. Не жаловаться, когда показываешь от двадцати до восьмидесяти «странных» платьев!

Об этом проекте я узнала в конце мая. Слушок, к которому я с удовольствием прислушалась. Мадам Эбрар из Синдиката Высокой моды вскоре подтвердила: производители шерсти из Капа (Кап это вам не Аньер!) действительно решили пригласить из Парижа девять манекенщиц.

– Я согласна.

– Пралин, это может совпасть с отпуском и продлиться три месяца. Вы можете пропустить августовскую коллекцию. Вероятнее всего.

– Бальмен отпустит меня.

Он отпускает. Но покачивает головой. Его отношение лишь наполовину успокаивает меня.

– Не сердитесь.

– Я сержусь на себя, что слишком вам доверился.

– Но я ведь беру «вас» с собой!

Будут представлены лишь пять домов: кроме нашего, Диор, Фат, Роша и Мулине. Только платья и манто из шерсти, как и должно быть.

Все девять манекенщиц – симпатичные девчонки. Девять муз?

(Кажется, их было столько?) Среди них Нелли и Даниель, мои подруги.

Я витаю в небесах. Я часто витаю в небесах! Америка, это было неплохо. Но Южная Африка – нечто особое! Кто ездил в Южную Африку? Из моего окружения никто. Никто и из его круга, признает Мишель.

Четвертого июня мы собираемся у Инвалидов, потом Орли. Одна особенность – мы летим из Лондона!! «Эр Франс» отказывается обслуживать эти сказочные земли, как и Луну.

В Кройдоне нас ожидает самолет компании «Африка Эруэйз». Сине-серебряный мамонт поднебесья. Четыре огромных двигателя. (Я уже не могу сосчитать, на каких линиях отказывалась садиться в двухмоторный самолет.)

Лондон – Триполи. Прилетаем днем. Мы с Даниель уже знаем этот аэропорт, говорим о нем, как о Шатору. (Переглядываемся, летя над морем, как авгуры[156], хранящие свои маленькие тайны.) Четырехчасовая передышка. Пьем сок, словно купаясь во влажной жаре. К полуночи вылетаем дальше. Карта, прикрепленная к перегородке, показывает лишь бескрайние пространства без единого поселения. Забудем об этом! И о «львах»!

Манекенщицы отправляются в Южную Африку

На борту показывают кино. Мы, почти не смыкая глаз, отсиживаем три сеанса подряд. На рассвете прилетаем в Хартум, затерянный на границах обитаемого мира. Где-то здесь находится исток Нила. Эфиопия? Мы уже ничего не соображаем. Дремлем в откидных креслах. Вновь поднимаемся в самолет. Взлетаем. Пьем. Спим.

Я пообещала себе, что буду интересоваться каждой деталью путешествия. Пропускаю все: жара, высота, усталость. Тщетно британская стюардесса лаконично сообщает, что мы пролетаем над Нигерией или озером Виктория-Ньянза справа, а те синие возвышения скрывают Мандобу или Килиманджаро. Безразличие происходит от изнеможения. Мы ничего не ощущаем, нас заботят лишь мучения Жаклин и Нелли. У них болит сердце, и мы им помогаем, посмеиваясь над ними. Так проходит весь день. Под нами проносится Черный континент. Около полуночи мы садимся в Йоханнесбурге.

Манекенщица Вера Ашби (Шумурун) в свадебном платье от Молино, Париж, 1922

Я уже привыкла к приемам, но этот бьет все рекорды. Неизбежные фотографы, пресса, радио, армейский парад, приветствие консула Франции, сотни – я не преувеличиваю – громадных машин, среди которых двенадцать белых «кадиллаков», украшенных трехцветными флажками. Машины предназначены для нас. И бьющиеся на ветру плакаты:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});