Плевать на все с гигантской секвойи - Екатерина Вильмонт

– Мама! Это нечестно!

– Мишка, ну я правда не знаю.

– Хорошо, тогда я спрошу у Севы…

– Еще не хватало!

– Тогда объясни ты.

Марина задумалась. Кажется, придется ему объяснить, но, так сказать, в щадящем режиме.

– Ладно. Только обещай, что никому ничего не скажешь!

– Клянусь Клипсидрой!

– Это серьезно. Тогда слушай. Ты знаешь, что такое любовь?

– Конечно! Это когда люди влюбляются друг в дружку.

– Правильно. Но обычные мужчины влюбляются в женщин, а «голубые» – в мужчин.

– И все?

– И все.

– Тогда я, значит, тоже «голубой».

– Что? – ошалела Марина. – Что ты сказал?

– Значит, я тоже «голубой», потому что я влюбился в дядю Мишу.

– Господи ты боже мой, Мишка, ну что ты несешь!

– Нет, правда, он такой клевый! Знаешь, он мне про свои путешествия рассказывал… Если бы ты слышала! И карточки показывал. Он там был со страусом, с термитами…

– Как – с термитами?

– Ну снялся на фоне термитника.

– А!

– И еще с жирафами… А на Амазонке он видел даже анаконду и сказал, что здорово испугался, потому что ему показалось, что она какая-то бесконечная… Когда мужчина признается, что он чего-то испугался, значит, он действительно храбрый и умный. А такие, которые говорят, что ничего не боятся, они вруны и хвастунишки.

– Ты сам до этого додумался? – погладила по голове сынишку Марина.

– Нет, мне так Сева объяснил.

– Понятно.

– Мам, а тебе дядя Миша нисколечко не нравится?

– Да нет, он, кажется, неплохой… – дрогнувшим голосом ответила Марина. Черт бы побрал этого героя-путешественника – уже успел приворожить мальчишку. Ну ничего, я вовремя слиняла…

– Ма, а он еще к нам придет?

– Поживем – увидим!

Марина уже знала от Алюши, что он приходил, принес какие-то подарки, но сыну решила этого не говорить, а то все оставшееся время он будет думать об этом мачо. А может, все-таки прав Сева и в нашей встрече есть какое-то предопределение?

– Мам, пошли на пляж!

– Иду!

Марина сидела под зонтиком, Мишка с какой-то девочкой строил замок из песка. Тут она заметила Севу, он как раз выходил из воды. Какая жалость, подумала Марина, такой мужик пропадает.

Красивый, умный, талантливый, добрый, и вот пожалуйста – «голубой». Сколько женщин мечтает о принце, а принц достанется не им. Обидно за нашу сестру, черт побери. То же самое она ощущала в юности, когда смотрела старые фильмы с Жаном Маре.

– Маришечка, о чем ты думаешь? – подошел к ней Сева.

– Да ни о чем, просто расслабляюсь. Вода теплая?

– Двадцать градусов.

– Нормально. Значит, и Мишке можно купаться. Хорошо, черт возьми. Сидишь, ничего не делаешь, ни о чем не думаешь, все тебе подают…

– Но долго ты так не выдержишь, я ж тебя знаю.

– Да ну, в Москве сейчас столько проблем навалится…

– Даже больше, чем ты можешь себе представить.

– Ты о чем?

– О том, что тебе не будут давать проходу мужики.

– Брось!

– Нет-нет, ты ведь не замечаешь, как они на тебя облизываются. Ты очаровательная женщина, но в последние годы как-то потухла, а сейчас в тебе зажегся этот огонек – и они слетаются как мухи на мед. Здесь-то свободных мужиков не так много, а что начнется в Москве! Хотя и здесь… Вон смотри, роскошный экземпляр движется к тебе, как ледокол к полюсу!

– Где?

– Да вон!

Но «ледокол» проплыл мимо. Это был смуглолицый красавец лет двадцати пяти.

– Севочка, ты меня любишь и явно переоцениваешь!

– Как же мне не любить тебя, Маришечка? Я вот в глубочайшем унынии примчался к тебе, не прошло и недели, я выздоровел, и все благодаря твоей нежности. У тебя чудесная, нежная душа. Только это мало кто понимает. Всех вводит в заблуждение холодный взгляд. Они не знают, что это защитная маска, мимикрия… И я высоко ценю твоего нового воздыхателя, или как ты сама его определяешь, за то, что он сумел все это в тебе разглядеть.

– А может, он разглядел во мне что-то совершенно другое? – засмеялась Марина.

– Может быть… Может быть…

– Севочка, я иду купаться!

– Иди, я пригляжу за Мишкой.

В первое мгновение вода показалась холодной, но уже через минуту Марина с наслаждением плыла сначала кролем, а потом перевернулась на спину.

Когда-то в юности она занималась плаванием и даже имела разряд. Ах, как хорошо, солнце пригревает, оно еще незлое, и море освежает, не то что в прошлом году на Крите. Там был просто ад! Да еще это кошмарное путешествие в пещеру Зевса, по загаженной ослами узкой и скользкой горной тропе., .

Она такого страху натерпелась, что и вспоминать противно. Мишка, правда, был в восторге. Хорошо, что он тут познакомился с детьми и целыми днями играет на воздухе. А вечером падает в постель и засыпает. У него уже совсем другой вид, загорел, поправился, глазки блестят. Маленький мой… Марина перевернулась и поплыла к берегу. Нашла взглядом Севу Он стоял и разговаривал с каким-то мужчиной, а рядом вертелся Мишка. Кадрится Севка, что ли? И вдруг у нее екнуло сердце. Мужчина, с которым разговаривал Сева, был до ужаса похож на Михаила Петровича. Глюки, решила она. Откуда ему тут взяться? Просто я влюблена, и он уже всюду мне мерещится. Вот так же было, когда я влюбилась в Питера. Он тоже всюду мне мерещился… Ну и что хорошего из этого вышло? Но она не успела докончить свою мысль. Сева махал ей рукой: иди, мол, скорее. А Мишка бросился к ней с криком:

– Мама, мама, дядя Миша приехал!

У нее сжалось сердце и заболел живот. Неужели он все-таки меня нашел?

– Мама! Ну скорее же! – вопил Мишка.

А Михаил Петрович стоял как вкопанный. Он даже шага навстречу ей не сделал. Мишка уже тащил ее за руку.

– Михаил Петрович, вы смотрите на нее как на Афродиту, выходящую из пены морской. Ох, а ведь она Марина, морская… Как я мог не подумать об этом раньше, море и в самом деле ее стихия!

«Голубой» он, что ли? – как сквозь дымку пробилась мысль. Но он тут же забыл обо всем. Шагнул к ней:

– Марина, я приехал… Я не мог…

– Как вы меня нашли?

– С трудом, но это неважно…

Под взглядом Мишки и Севы они не могли кинуться друг другу в объятия.

Но Мишка с Севой куда-то исчезли.

– Марина, родная моя… – Он погладил ее по щеке. – Что ты со мной сделала, почему исчезла?

– Я испугалась…

– Меня?

– Себя.

– Я хочу тебя обнять, а тут так много народу…

Пойдем куда-нибудь…

И хотя ей безумно хотелось остаться с ним наедине, но материнские чувства оказались сильнее.

– А где же Мишка?

– Его увел этот красавец… Он «голубой», что ли?

– Да, это мой лучший друг.

– Я сперва чуть не умер от ревности, когда Мишка нас познакомил. Боже мой, как я счастлив тебя видеть… Дай хотя бы руку – Где ты остановился?