Подари мне себя (СИ) - Анишкина Зоя

Я мягко развернул свою прекрасную невесту к регистратору. Та тоже была в платье розового цвета. Ну, или дорожной розы, или грязной розы, или розы в пыли… Голову сломаешь от названий!

Она что-то говорила, а я смотрел на Миру. На ее приоткрытый рот, испарину над верхней губой. Держал ее трясущиеся пальцы.

Сейчас она совсем не походила на ту ледяную стерву, которая заехала мне между ног в машине. От Снежной Королевы осталась лишь гордая осанка и блестящие серебром глаза. Моя девочка. Теперь моя во всех смыслах.

Я искренне надеялся, что она теперь не станет со мной воевать, как прежде, но сам не верил в это. Будет вгрызаться в каждый миллиметр личного пространства. Спорить из-за каждой мелочи. Но рано или поздно она поймет и станет мне настоящей, самой любящей женой.

Почему-то я был уверен в этом.

Из мечтательных мыслей меня вывел голос регистратора:

— Согласны ли вы, Вознесенская Мирослава Илларионовна, взять в законные мужья Трофимова Максима Сергеевича? Является ли ваше желание добровольным?

Я наблюдал, как глаза Миры расширились, уголки губ стали подергиваться. Да я и сам еле сдерживался от нахлынувшего веселья. Добровольным? Ага, как же!

Вот и Мира не выдержала и стала тихо посмеиваться. Затем громче. И вот мы уже не заметили, как весь зал хохотал вместе с нами, включая работницу загса.

Нахохотавшись вволю, моя невеста повернулась ко мне и с горящими глазами произнесла:

— Да согласна я, я еще жить хочу и родить благополучно!

Я ухмыльнулся и ответил согласием на свою часть вопроса.

Вторая заминка возникла практически сразу за первой. Нам назвали наши фамилии. Здесь я не стал упорствовать. Все же ее фамилия всегда была говорящей. Не думаю, что она захотела бы ее поменять. Но я ошибался. Ее рука тронула мою, а сама она обратилась к регистратору:

— Я бы хотела взять фамилию мужа. Это же возможно? Я хочу стать Трофимовой.

Я удивленно смотрел в серебро самых прекрасных глаз на свете. Для кого-то, может быть, это и мелочь, но не для меня. Только мы двое понимали, что только что решила для нас моя супруга.

Она решила, что будет со мной, что доверится мне. Что оставит за спиной все то, что было, и начнет с чистого листа. И это будет непросто ни для нее лично, ни для бизнеса, ни для меня.

Я сжал ее руку в жесте признательности. Моя девочка…

Нас объявили мужем и женой, и по ее щеке скатилась слезинка. Я развернул жену к себе лицом и стер ее пальцем. Какой бы эта свадьба ни была спонтанной, неправильной, глупой и грубой — она была настоящей.

Нашей свадьбой!

Я легко ее поцеловал. Она поднялась на носочки и ответила мне, прижимаясь своим большим телом так тесно, что на секунду мне показалось, что я чувствую движения малыша. Нашего сына!

— Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, моя девочка! — я обнял ее и погладил по голове. Мира всхлипнула.

Она с такой нежностью и податливостью жалась ко мне, что я почувствовал острое и совершенно неуместное желание увести ее отсюда и любить до утра. Мой моментально затвердевший член уперся ей в ногу.

— Я смотрю, что тебя возбуждают плачущие толстопузые невесты, — она улыбнулась мне сквозь слезы и незаметно прижала ладонь к бугорку в моих штанах.

— Мирааа! — я предупреждающе зарычал.

Чертовка еще раз привстала на цыпочки, закрывая мое недвусмысленное положение ото всех, провела по выпуклости рукой и легонько сжала ее:

— Я тоже очень хочу вас, мой муж.

В этот момент я готов был послать к чертям всех присутствующих, подхватить жену на руки и унести ее в нашу спальню. Закрыть там. И не выпускать минимум неделю. С перерывами на еду от Анзора. Кстати…

— Дорогая, если не хочешь пропустить банкет от Анзора, то убери свои шаловливые ручки. Иначе я за себя не ручаюсь. Унесу и затрахаю до трясущихся ножек.

Она наконец-то покраснела и подняла на меня глаза. Вот беременные женщины! Клянусь своим новым статусом мужа, что она сейчас выбирала между тем, чего ей хочется больше: секса или еды. Но даже для меня победитель был очевиден.

— Ммм, и где будет банкет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я лишь хмыкнул. Надо откормить ее минимум до размеров Маши, а то отощала совсем с этим ее токсикозом. Я развернул жену к гостям, и все ринулись нас поздравлять.

Наблюдая с высоты своего роста, я удивлялся. На росписи должны были быть мы вдвоем: я и моя невеста под дулом пистолета. Но сейчас вокруг было настоящее и даже какое-то искреннее торжество.

Молодежь, за исключением той вздорной девицы, веселилась и напевала какие-то современные матерные частушки. Работницы загса уже принялись уничтожать бесконечные запасы конфет и шампанского. Олег не вылезал из телефона, как обычно.

И лишь тетя Ира сиротливо и неуверенно мялась возле нас. Мира это заметила и с нежностью обняла женщину.

Оказывается, моя жена умеет прощать и доверяться. Думаю, в наших отношениях эти качества ей не раз пригодятся. Я подошел к ним.

— Давайте переместимся на банкет, я закажу такси. Каким составом поедем?

Я опасливо покосился в сторону наших случайных гостей. Что с ними делать дальше, я не знал. В этот момент к нам подошла румяная и счастлива Мила.

— Не беспокойтесь, Максим Сергеевич! Тетеньки из загса останутся здесь — им еще работать. Там вроде пара росписей ждет их, — она хихикнула. — А мы дальше гулять пойдем. Спасибо вам за все!

Всего еще особо и не было. Будь на моем месте кто-то другой, оставил бы молодую ячейку общества без одежки и без квартиры. Но я буду даже рад сдержать свое слово.

— А у вас что, даже не будет банкета? — Мира нахмурилась, и я понял, что она задумала.

Мила отрицательно покачала головой, снова делая оленьи глаза. Ну что ж, это было предсказуемо. Мысленно я уже прикидывал, сколько такси заказывать.

— Максим, давай они с нами поедут! Там же много места?

В банкетном зале одного из моих отелей места было еще на пять таких компаний. Анзор, думаю, будет только рад увеличению чека. Я обреченно вздохнул:

— Поехали.

Моя жена нежно улыбнулась, и я даже не заметил, как мы все погрузились в машины и отправились праздновать. Только Олег напоминал мне истеричную особу, постоянно ругаясь с Артемом по вопросам нашей безопасности.

Во всей этой кутерьме я и забыл про наше положение. А не стоит… Теперь мне особенно есть что терять.

Как позже оказалось, взять с собой молодежь было исключительно удачным решением: они быстро сориентировались на месте; один из них взял на себя роль тамады — он оказался кавээнщиком, а другие организовали вполне себе веселый вечер, на котором главными героями были две пары молодоженов.

Более странного банкета я в жизни не видел.

Столы ломились от чебуреков, шаурмы, хачапури и прочих фирменных блюд Анзора. Вокруг веселились молодые люди. Играл плейлист из чьего-то айфона, подключенного к дорогущей аппаратуре.

Рядом сидела такая же ошарашенная Мира.

— Макс, может я чокнулась там, в Сочи? Что вообще происходит?

Я лишь пожал плечами, с радостью наблюдая, как моя супруга подкладывает в свою тарелку еще еды. Мои сотрудники с выпученными глазами сновали между столами.

Олег все-таки признался Маше, что она пропускает важное событие. Она обложила его нецензурными словами и примчалась к нам, одетая во все розовое. Выглядела она как свежий бисквитный торт, и они вместе с Мирой смеялись минут десять, тыкая друг в друга пальцами.

Чуть позже я оставил супругу в компании парня-фотографа и вышел освежиться на улицу. У порога курил Артем.

— Ну что ж, поздравляю. Теперь в качестве приданого тебе наверняка отдадут твой драгоценный ресторан. Я удивлен, что у тебя получилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он бросил окурок себе под ноги и затоптал его ботинком. Потом с вызовом посмотрел на меня. Я не мог понять, что ему от меня нужно и почему Мира все еще его не прогнала: Олег с Германом теперь вполне могут справиться с задачей нашей охраны.

— На будущее: у нас здесь для окурков урны предусмотрены. Не стоит мусорить.