Стая Тамерлана - Александр Михайлович Бурых

экземпляры крупнее этих и красивее на вид, просто перекормленные свиньи, фи! У них, у этих, лучшая форма, поверьте, уважаемый Аркадий Николаевич.

— Да верю я, верю! А что толку?

— А вы проверьте!

— Зачем?

— А разве вам самому не интересно?!

В вольерах находилось шесть собак. Перед выдачей корма Тамерлан выводил из вольера очередного питомца, давая полюбоваться на него. Все они служили наглядной демонстрацией слов Джафара. Уши и хвосты были обрезаны, что придавало им более компактный и свирепый вид. Тяжелые головы с длинными тупыми мордами, животы подтянуты, ни капли жира, под короткой шерстью перекатывались тугие сплетения мускулов. На рассматривающих их людей собаки реагировали сдержанно.

«Да, некстати Принца я сюда притащил. Надо его держать подальше от этих тварей», — подумал Юрий Мызин. Он оставил мастифа в ресторане, запер в одной из подсобок — все-таки не уличная собака, привык жить в квартире.

В первом вольере находилась сучка, одна из двух среди привезенных собак, остальные были кобели. Ее звали Хива. Тамерлан сам давал клички своим воспитанникам и почему-то всегда присваивал им географические имена. Возможно, потому, что первым его другом был пес Дарган, тоже названный созвучно одному из населенных пунктов. Исключения из этого правила случались, но редко. Хива лежала, высунув язык и прикрыв глаза. Вид у нее был утомленный, очевидно, она неважно перенесла дорогу, или просто хандрила. Выйти не пожелала, но ее было хорошо видно благодаря лучам света, проникающим через щель в верхней части тыльной стены. И на свой кусок мяса она отреагировала вяло, будто делая одолжение.

Следующим был Шайтан, серо-рыжий кобель, угрожающе скалившийся на людей, видимых из-за спины Тамерлана. Его кличка была как раз исключением из географического правила. Шайтана Заседин уже наблюдал в деле. В тот день, когда получил грузовик экзотических живых подарков. Зрелище получилось не слабое.

«Вот то, что нужно Каретникову. Увидев этих зверей, он до потолка подскочит. Надо пригласить его, пусть ученый поглазеет», — усмехнулся про себя Заседин, и, не теряя времени, распорядился на сей счет.

Тем временем Шайтан выпрыгнул из вольера, потерся о ногу своего кумира и легко, как пушинка, заскочил обратно. Негромко заурчал оттуда, показав толпе зубы, и вонзил их в свою порцию. Он вел себя подобно модели на подиуме — выступал с немалой долей самолюбования и легким презрением к публике.

— Ну и клычищи! — воскликнул кто-то в толпе.

— Такими зубцами только лес пилить! — поддержали его.

— А сколько они способны съесть за раз? — поинтересовался еще один любопытный.

Джафар перевел вопрос Тамерлану. В ответ псарь что-то прокурлыкал.

— Он говорит, все вместе за двое-трое суток коня съедают.

— Ни хрена себе аппетит!

— Да с ними разоришься к едрене фене! Где же столько лошадей напасти? Табуна на месяц не хватит!

Джафар добросовестно перевел восклицания. Послышалось ответное курлыканье.

— Он имел в виду тот случай, когда их много было, еще у нас, в Узбекистане. Потом часть мой дядя продал или подарил, а этих, лучших, прислал Аркадию Николаевичу. Зато им потом несколько дней можно еды не давать, но если к боям готовить, кормить нужно чаще и помалу.

— А когда вы собираетесь их выставлять, Аркадий Николаевич? И против кого? — поинтересовался остановившийся сразу за Засединым Женя Махонин.

— Пока не думал. Да и не знаю, надо ли это? А что, тебе Шайтан понравился?

— Да ничего псина.

— Понравился, нет?

— Ну да, симпатяга такая, а что?

— Так полезай к нему, познакомься ближе, если понравился.

— Нет, уж, спасибо, мне еще жить не надоело.

— Можешь к другому, на выбор.

— Заботливый вы, чувствуется, хозяин. Вам что, кормить их уже нечем стало?

Отвлеченный разговором Тамерлан переместился к следующей клетке, позабыв запереть дверцу Шайтана. Никто на это не обратил внимания, и, прежде всего, сам пес, увлеченно дробящий в полутьме говяжью бедренную кость.

Третьим в ряду располагался Атрек, за ним Сари, Узбой и последним белоснежный Дарган. Пропустив три дверцы, Тамерлан направился к нему, почесал любимца за ухом и нагнулся над тазом. Дарган выпрыгнул на траву и потянулся за мясом. Несколькими секундами раньше Шайтан, бросив возиться с костью, носом приоткрыл дверцу своего отсека, и высунул голову. Он быстро глянул на людей за сеткой и молча оскалился в их сторону. Внимания на него не обратили. Пес открыл дверцу шире, чем по-прежнему никто не обеспокоился. Одним мощным прыжком Шайтан покинул вольер. Стремительный рывок, и клыки сомкнулись на шее не ожидающего нападения сзади Даргана. Собаки забились на скошенной траве. Схватка была короткой и почти бесшумной. Тамерлан, едва не снесенный с ног, пронзительно заверещал. Шайтан, подчиняясь Божеству, отпустил жертву. Но было поздно. Белый пес истекал кровью. Алая лужа под ним увеличивалась с каждой секундой. Он ощерил зубы, сделал попытку встать и уронил голову, лапы его разъехались. Бормоча что-то похожее на жалобную молитву, Тамерлан вытащил из-за голенища нож и прекратил мучения умирающего. Он подошел к открытой дверце в вольер Шайтана, куда тот поспешил убраться, и замер перед ней. Из полутьмы донеслось жалкое поскуливание — Шайтан извинялся за содеянное.

Зрители были ошеломлены внезапностью и кажущейся бессмысленностью случившегося.

— Прощения, шакал, просит, — заметил Джафар.

— А почему он напал? — спросили его.

Джафар ответил без консультации с Тамерланом:

— Характер такой. Я же говорю, главное в них — кровожадность. А эти двое всегда соперниками были, их и не выгуливали вместе. Тамерлан еще давно сказал, что им двоим вместе на свете не жить. Но в честном бою у Даргана было шансов больше. Жалко его. Самый умный из всех. Это был единственный пес в стае, с которым можно было просто выйти на улицу, прогуляться. Очень послушный. Тамерлан несколько раз давал мне его. Я с ним даже по Ташкенту ходил. А теперь Шайтан будет сильнейшим в стае. Вожак.

* * *

Стало темнеть. Лес на фоне лилового неба казался собственной бесплотной тенью. От него веяло сыростью. Впереди ярко светились окна «Свечи».

«Что-то не нравится мне весь этот юбилей. Какой-то он ненатуральный. Собак каких-то потащили смотреть. А Заседин этот за столом так и не появился. Что они затевают?» — пытался анализировать ситуацию Константин Гридин. Он поискал взглядом Соболихина. Тот шел чуть позади рядом с Портновым и о чем-то оживленно с ним переговаривался. Костя замедлил шаг. К Портнову подошли двое парней. За столом их не было видно. Да и одеты не по юбилейному.

— Минуту, — улыбнулся референт собеседнику. —