Практика по Магловедению - Magenta

— Как я могу быть в чем-то уверен, — поморщился Дамблдор. Он бросил в рот горсть мармелада и задумчиво пожевал. — Мне не нравится Аби. Он что-то задумал. Я его знаю, поверь.

— Нам надо быстрее вернуться, Альбус, — голос Геллерта звучал тревожно.

— Мы не можем, — вздохнул Дамблдор. — Пока Северус Снейп не получит то, что он на самом деле хочет. Он запускал Хронотрон.

— Может, ему помочь? — прищурился Гриндевальд.

— Он и сам неплохо справляется. Если, конечно, Поттер — это то, что ему нужно.

— Мальчишка бегает за ним, как щенок с высунутым языком, — захихикал Гриндевальд.

— Между ними ничего нет, Геллерт. Эй, ты взял желтый! — нахмурился Дамблдор.

— Извини, я не посмотрел. Откуда ты знаешь, что ничего нет?

— Я все-таки директор школы искусств. Подсознание Северуса сыграло с ним злую шутку. Он не мог не записать меня в директора. Мне докладывают все, что творится в классах и в общежитии, — фыркнул Дамблдор.

Он встал из-за стола и подошел к окну. Отодвинув штору, он задумчиво посмотрел через улицу. Гриндевальд быстро бросил в рот три желтых мармеладки.

— Да, ты прав, сауна. Маглов целая стая собралась, — Дамблдор с любопытством смотрел на гостеприимно распахнутые двери заведения под крикливой вывеской.

— Неудивительно, в рекламе написано, что первые три дня — бесплатно.

— Да? — Дамблдор поправил очки и пробежал глазами текст. — Что же ты молчал, мой мальчик! Наши старые косточки прогреть — святое дело.

— Ты сам начал о деньгах толковать, Альбус. Мы только и делаем, что о деньгах говорим, — пожаловался Гриндевальд.

— Через пять лет я стану самым богатым человеком во всей магической Британии. Тогда я перестану о них говорить.

— Сомневаюсь, — покачал седой головой Гриндевальд, задумчиво доедая мармелад.

— Ты уже не разделяешь мои интересы, Геллерт?

— Да нет, Альбус, — вздохнул Гриндевальд, — разделяю. Пожалуй, я просто… завидую Северусу. Он пришел сюда, чтобы найти свою любовь. Я его не слишком хорошо знаю, но то, что он не воспользовался мальчишкой при первой же возможности — о многом говорит… А тебя только деньги волнуют, — с горечью добавил он.

— Э, да ты под шумок умял весь мармелад! Ах ты паскудник, — возмутился Дамблдор. — Придется тебя наказать, мой мальчик.

— Накажи, Альбус, — радостно прошептал Гриндевальд. — Я виноват.

Дамблдор притянул любовника к себе.

— Ты съел мои сладости… Теперь я съем тебя, — пробормотал он и, навалившись на Геллерта, лизнул его в губы: — Сладкий, — прохрипел он, подминая под себя Гриндевальда.

— Постой, у тебя в бороде что-то липкое, — шепнул Геллерт.

— К черту бороду, — прорычал Дамблдор, перебрасывая ее через плечо.

Он повалил Геллерта на двуспальную кровать гостиничного номера, торопливо стаскивая с себя джинсы.

Гриндевальд дрожащими руками расстегнул пуговицы на рубашке друга. На груди Дамблдора блеснул серебряный диск.

— Альбус, почему у тебя Отражатель на простой цепочке, а на моей — череп и змея? — спросил Геллерт.

— Цепочка Тома Риддла. Я ему давал Отражатель на прошлую практику, забыл? Да какая тебе разница. Главное, не вздумай его снять, — пробормотал Дамблдор, шаря руками по впалой груди любовника.

— Ни за что, — выдохнул Геллерт, дрожа от предвкушения.

— Чего дрожишь, паркинсонизм? — с подозрением спросил Дамблдор.

— Слава Мерлину, еще нет, — продребезжал Геллерт, приникая сладкими губами к жадному рту Альбуса.

*****

— Тебе не кажется, Долорес, нехорошо рыться в чужих воспоминаниях, — Скримджер нервно осмотрелся по сторонам. Личный кабинет профессора Снейпа выглядел так, будто по нему пронесся ураган, — книги сняты с полок и беспорядочно сброшены на пол, ящики стола и секретера выдвинуты, створки шкафа нараспашку, — авроры министерства перерыли все. Задача усложнялась тем, что никто из них не знал, что именно они ищут. Слова замминистра о том, что следует найти то, что интересует профессора более всего, — оказались бессильны помочь. Круг интересов Мастера Зелий неожиданно оказался так широк, что невозможно было выделить что-то одно: в кабинете были книги по философии и истории искусств, художественные альбомы, магловские стихи и проза разных эпох, литература по медицине и психологии. Множество книг по истории и теории музыки подсказало, что, возможно, предпочтения профессора лежат в этой сфере: аврорами были обнаружены ноты для игры на фортепиано, скрипке и гитаре. Целый стеллаж был заставлен литературой, посвященной театру, опере и балету. Авроры были в полной растерянности, — сделать однозначные выводы о предпочтениях профессора Снейпа оказалось невозможным. Один из проводивших обыск авроров предположил, что профессор является обыкновенным коллекционером, поскольку, чтобы прочитать такое количество книг, не хватит и жизни.

— Ну, если ты за всю жизнь ни черта не прочитал, это не значит, что и другие такие же, — проворчал Скримджер. Сейчас он походил на болотную цаплю в поисках лягушек: поднимал худые длинные ноги, перешагивая через стопки профессорских книг, и оглядывался по сторонам в поисках неведомых улик.

— Я прочитал весь Кодекс Аврора и «Постановления Визенгамота», — обиделся аврор. — Вдобавок, я подписался на журнал «Министерство и жизнь», сэр, — гордо добавил он.

— Руфус, мы теряем время, — раздраженно сказала Амбридж. — Заглянуть в Омут памяти — минутное дело.

— Это нарушение Кодекса, — блеснул познаниями аврор.

— Знаете, как сказал один магл, «Во многом знании — много печали», аврор Айзекс, — сахарным голосом промолвила Амбридж и изящно взмахнула палочкой: — Обливиэйт!

Выставив излишне начитанного аврора за дверь, замминистра энергично пробралась к Омуту памяти, втиснутому между книгами по Зельеделию и рядами Британской Энциклопедии по Кораблестроению.

— Постой, Долорес, — нахмурился Скримджер. — Не женское дело смотреть воспоминания мужчины.

— Руфус, ну я же не девочка, в самом деле, — Амбридж улыбнулась, играя ямочками на щеках.

— Нет, дорогая, — непреклонно сказал министр. — Позволь это сделать мне, Долорес.

Амбридж с видимым сожалением отступила от каменной чаши.

— Женщины более наблюдательны, — вздохнула она.

— Но и более впечатлительны, — возразил Скримджер. Он набрал воздуха в грудь, как ныряльщик перед броском с трамплина, и быстро окунул голову в зеленую воду воспоминаний. Через две минуты он вынырнул из чаши, задыхаясь и хватая ртом воздух.

— Мерлиновы яйца, — сквозь зубы процедил он.

— Что там? — заблестела глазками Амбридж, сгорая от любопытства.

Скримджер тяжело опустился на стопку книг на полу, потирая пальцами виски.

— Даже не знаю, как тебе сказать, — покачал головой он. — Там чего только нет. Но… везде, в каждом воспоминании — Поттер. Я бы мог подумать, что Альбус дал профессору задание следить за мальчиком, но… ты же знаешь, воспоминания имеют эмоциональную окраску…

— Поттер? — разочарованно протянула замминистра. — Но мы не можем отыскать Поттера. Где один, там и другой, это очевидно. А что еще?

— Каждые выходные он аппарирует в Ковент-Гарден. Королевский театр оперы и балета. Или в Барбикан-Центр, слушает Лондонский Симфонический Оркестр.

«А также таскается в десяток гей-клубов Сохо и ищет мальчишек, похожих на Поттера», — мрачно подумал Скримджер.

— Я считаю, этой информации вполне достаточно. Удерживая в мыслях образ профессора Снейпа, Ковент-Гардена и Поттера, мы произнесем заклинание и наверняка попадем в нужное место, — безапелляционным голосом сказала Амбридж.

«Буду думать про гей-клуб», — с неприязнью подумал министр.

— Ну что же. Так и поступим. Другого выхода нет, — сказал он вслух. — Созывай группу авроров. Ты уверена, что правильно запомнила заклинание активации?

Долорес Амбридж красноречиво фыркнула в ответ.

*****

— Хорошо, но этого мало. Каждое движение — это произведение искусства, Гарри, — мистер Снейп выключил музыкальный центр и приблизился к юноше мягкой походкой пантеры. — Ты должен выполнять номер с блеском, со вкусом, с наслаждением, — проговорил он низким негромким голосом, от которого у Гарри что-то сладко сжалось внутри.

— С наслаждением, — еще тише повторил хореограф.

Гарри вздохнул. Слово «наслаждение» говорило ему только о волнующих поцелуях с мистером Снейпом, о его нежных ласкающих руках, скользящих по его, Гарри, телу, и о сдерживаемой страсти в черных глазах, полных коварного очарования. Наслаждения от изматывающих занятий модерн-джазом получать пока не удавалось, несмотря на то, что технически он выполнял все почти идеально.

Гарри покорно повторил очередной блок движений, включающий трехшаговый поворот и свинг.

— Больше чувства, Гарри. Ты должен тратить себя без остатка, — сказал хореограф. — В тебе заключен бушующий вулкан страсти, так покажи это.

Гарри бросился на шею к мистеру Снейпу и приник губами к его губам.