Очаровательный убийца - Бретт Холлидей

— Замешаны все трое: Харш, Гарвин и Мортон. У каждого из них имелась достаточно веская причина, чтобы поскорее убрать с дороги не в меру резвую журналистку. И у Лео Ганнета, между прочим, тоже.

Из триста девятого вышел Райли. Увидев в коридоре Шейна и Джентри, он тут же направился к ним.

— Вот вы где. Я ищу вас, — он показал им несколько измятых, вырванных из какого-то журнала страниц: — Нашли это в мусорной корзине. Из них вырезаны слова и буквы. Я, шеф, случайно взглянул на те письма у вас в офисе, и мне сдается, что текст писем выклеен как раз ими.

Уилл Джентри достал из кармана три послания, полученные Сарой Мортон, и, отдавая их Райли, сказал:

— Проверь, подходит, или нет. Совпадают ли вырезанные слова с теми, что отсутствуют на страницах журнала.

Майкл Шейн глухо выругался и, когда Райли ушел, наклонился к Джентри:

— Сейчас хотя бы нам известно, кто посылал ей эти письма. У Мортона повод для убийства тоже был, ведь в его планы входило убрать Сару из города до определенной даты.

— К письмам, я думаю, мы еще вернемся. — Джентри положил свою тяжелую ладонь Майклу на плечо, — а пока я заберу Гарвина, привезу Бертона Харша, и мы послушаем их обоих, а потом придет в себя и Беатрис Лалли, может быть, она что-то добавит. Короче, давай немного потерпим с выводами.

— Согласен, Уилл. Но не забывай: Харш должен остаться в тени, в противном случае пяти тысяч мне не видать как собственных ушей.

— Он останется в тени, если в этом не участвовал, и тогда я ничего не буду иметь против — все деньги твои, Майкл, — Джентри пристально посмотрел на Шейна. — Уж не пытался ли ты заставить Гарвина оговорить Харша?

— Я хотел выбить из него признание. Думал, что из него можно что-то вытянуть в пользу финансиста, что-то его оправдывающее, — Майкл взялся рукой за подбородок и задумался. — Хотя у мистера Харша и так неплохое алиби на оба убийства.

— Но у них у всех отличные алиби на время убийства Сары Мортон, — не выдержал Джентри, — начиная с семи вечера и дальше. Даже у Пейсли.

— Но алиби Ральфа Мортона мы еще не проверяли.

— К сожалению, мы никогда не узнаем, было ли алиби у этого пьяницы на промежуток между половиной седьмого и семью, и вот это, Майкл, меня и настораживает. Очень уж все гладко получается. Окажись это самоубийством, и дело закрыто. Убив жену, он ушел из жизни сам. Но так не бывает, Майкл! Слишком все сходится, черт меня подери! До сих пор в моей практике ни один убийца не облегчал задачу своим преследователям, пуская себе пулю в лоб.

— А может быть, это как раз и есть тот случай? Что говорят отпечатки?

— Отпечатки на пистолете его, все правильно. И не только на рукоятке. Но это же дьявольски просто — вытереть пистолет тряпкой, а потом наложить на него чьи угодно пальчики.

После подбородка рука Майкла задержалась на мочке уха, глаза угрюмо смотрели в выщербленный серый пол.

— Кто вызвал сюда мисс Лалли? Кто оглушил и засунул в шкаф? И почему, с какой целью? Все тот же Ральф Мортон? Но что это давало, если он и так собирался отправиться на тот свет?

— Давай, Майкл, прикинем по-другому. Допустим, позвонил ей все-таки Мортон. Зачем он это сделал — неизвестно. Пока Мортон ждал, к нему пришел кто-то еще и продырявил башку несчастному пьянице. Я бы поставил на то, что это Гарвин, — Джентри скривился, хотел сплюнуть на пол, но передумал и продолжал: — Но не успел этот подонок замести следы, как приехала девица. Его действия? Вырубает свет, чтобы не видела ни его, ни убитого на кровати, бьет ее по голове, но после этого не знает, как с ней быть. Еще раз убивать не хочется, но, с другой стороны, оставить ее лежать на полу рискованно: придет в себя — и шуму не оберешься. Гарвин выбирает третье: запирает в шкаф и незаметно уходит.

— Гарвин мог бы, — равнодушно согласился Майкл, — если, опять же, мы опровергнем его алиби на это время. Но у меня не идут из головы их алиби на семь вечера.

— У меня тоже, если честно, — мрачно признался Джентри, — а еще эти часы отстающие. Не могла подвести, что ли?

— Минутку, Уилл, — Майкл громко щелкнул пальцами, — а правильно ли мы вообще рассматриваем эти часики? — он потер виски ладонями, взъерошил волосы и заговорил медленнее. — Предположим, убийца знал, что в адресованном мне письме стоит время шесть тридцать. Сара Мортон могла уже написать письмо, но еще не запечатать. Итак, он отправляет письмо за нее и от себя вкладывает туда записки угрожающего содержания, которых сам не писал. Но тогда… тогда он переводит ее часы на час назад, надеясь, что мы подумаем, будто во время печатания письма они отставали и… и не долго мешкая, сматывает удочки, чтобы обеспечить себе стопроцентное алиби на семь часов, а заодно и на весь оставшийся вечер.

— Это годится для Гарвина или Харша, — лениво заметил Джентри, — впрочем, и для Пейсли тоже. До меня дошли слухи, что с Пейсли ты даже разговаривал, когда ездил в «Золотой петух» вместе с мисс Лалли. Что ты о нем думаешь? Я пока знаю только то, что он — заносчивый нытик.

— Ушлый пройдоха, Уилл. Ради славы и денег без мыла в задницу влезет. А кроме того, ненавидит мисс Лалли, а в чем-то даже ее боится. Это, разумеется, мое личное мнение, но она могла бы нам рассказать сама. Позвони-ка в госпиталь, узнай, как она, можно ли приехать?

— Согласен с тобой, — шеф полиции повернулся, но в этот момент из триста девятого ему навстречу вышел лейтенант Гастингс.

— Я закончил, шеф, — доложил он, — работы немного. Выстрел сделан с расстояния в несколько дюймов от виска, пуля попала в мозг и убила мгновенно. Это было приблизительно в двенадцать тридцать, допустимое отклонение — полчаса в любую сторону. Теперь о записках. Наклеенные на них слова вырезаны из тех самых журнальных страниц, которые вам показывал Райли, но ни ножниц, ни клея, ни его следов в номере не обнаружено. Отпечатки пальцев только убитого. Ноль-двадцать-пятый был заряжен полностью, но стреляли один раз. Пистолет женский, — добавил он. — Мужики такой игрушкой редко пользуются. Подходящие дамочки на примете есть?

Джентри хмыкнул.

— Только одна. Но я что-то пока не вижу, как мисс Лалли могла такое провернуть. Спасибо. Гастингс, отвези Гарвина в управление и пошли человечков двух-трех за Бертоном Харшем. Будем их допрашивать. Какой адрес, Майкл?

Шейн объяснил, как побыстрее доехать и в свою очередь спросил у лейтенанта:

— Что думаешь, Гастингс? Самоубийство могло быть?

— Полностью исключить нельзя. Но я бы, пожалуй, утверждать не взялся. Он пил, а пьяного самоубийства, насколько подсказывает мой опыт, без политой слезами предсмертной записки не бывает. К тому же рана не контактная, хотя стреляли, надо признать, достаточно близко. Он мог держать пистолет на таком расстоянии, но попомни мое слово, Майкл, это — убийство.

Шейн удовлетворенно кивнул.

— Рад слышать. Моя версия в случае самоубийства рассыпалась бы на кусочки.

— Твоя версия? — изумился Джентри. — Какая версия?

— Не наседай, Уилл. Узнаешь попозже, договорились? По крайней мере не раньше, чем я поговорю с Беатрис Лалли и сравню ее показания с информацией, полученной от Харша, Гарвина и Пейсли. Кстати говоря, нашли Пейсли?

— Если не нашли, то найдут и привезут, — шеф полиции подкрепил эти слова медленным движением век сначала вниз, потом вверх.

Все подошли к лифту. Чернокожий мальчишка-лифтер ждал их в полной боевой готовности, держа одну руку на ручке двери, а вторую положив на кнопку. Он выкатил на Шейна огромные черные глаза и со страхом в голосе спросил:

— Скажите, мистер, когда увезут мертвеца?

— Теперь уже скоро, — успокоил его Майкл.

Мальчуган повел худенькими плечиками, опустил взгляд и отвернулся. Лифт пошел вниз.

— Он уже ничего никому не сделает, — сказал детектив, когда лифт, притормозив в четырех дюймах от пола первого этажа, замедлил движение и мужчины начали выходить.

Уилл Джентри сразу же направился к телефонной будке и позвонил в госпиталь. Справившись о состоянии мисс Лалли, он сделал еще один звонок, к себе в офис, и только после этого присоединился к поджидавшему его Шейну.

— Она в порядке, Майкл. Сейчас ее привезут ко мне.

— О'кей, Уилл. Побудь здесь секунду, я хочу поговорить с портье.

Только что мирно дремавший старик сидел на своем месте прямо и неподвижно, выпучив глаза, как сова.

Шейн подробно описал ему внешний вид Беатрис Лалли и поинтересовался, проходила такая в отель в районе половины первого или нет. Старик ответил отрицательно:

— Нет, сэр, не видел. Наверх с улицы молодая женщина соответствующей наружности не проходила. Хотя, конечно, могла прошмыгнуть так, что я не заметил, но только в том случае, если она не останавливалась, чтобы спросить ключ.

— А кто сидит ночью на коммутаторе?

— Коммутатор, сэр, — моя обязанность. После полуночи.