Багровые волны - Андрей Максимушкин

   Шок. Ужас. Катастрофа. Рухнувший мир. Как еще можно описать поразивший депутатов шок?! Да, Хозяин любил эффектные жесты, сказывалось юношеское увлечение театром, любил разыгрывать целые сцены и представления с участием членов Совмина и приближенных товарищей, но это его выступление было самым громким за все его время работы на ответственных постах. Люди слышали и не верили своим ушам.

   Вначале после слов Сталина как всегда раздались аплодисменты, короткая, внезапно оборвавшаяся овация. Как можно аплодировать после таких слов?! Разве можно не аплодировать после слов Сталина?! Потом зал, да что там зал - весь огромный недавно построенный Дом Советов пришел в движение. Люди рвались к микрофонам, просили слова, кричали из зала. Все просили, кричали, требовали только одно - чтоб Сталин, Великий Вождь и Учитель остался.

   Еще минута и началась бы паника. Охрана не тщетно пыталась восстановить порядок. Бедный Власик носился по залу с белым перекошенным лицом и лично успокаивал депутатов. Спас положение Сталин. Он постучал пальцем по микрофону, выдержал паузу и произнес четыре слова: "Товарищи, я вас прошу...".

   Сталин говорил, и люди успокаивались. Они слишком привыкли внимать словам Вождя. Люди слишком привыкли к тому, что у них есть Великий и Непогрешимый Учитель, Вождь, Лидер. Только он мог одним словом, мановением руки подчинять людей и посылать их на великие дела. Ему верили и его любили.

   Все остальное было как в тумане. Многие потом рассказывали, они не могли вспомнить, что было после того как Сталин заявил.... Сам Жданов только через несколько дней после съезда, когда внезапно навалившиеся на него новые дела и заботы немного отступили, понял смысл сталинского решения. Люди привыкли к Вождю, люди привыкли к роли ведомых. Это хорошо для умного, сильного и справедливого лидера, это страшно для мудрого вождя.

   Прошло два года, Андрей Александрович свыкся с новой работой и ответственностью, привык к каждодневному нечеловеческому напряжению сил. Все более-менее устаканилось, вошло в колею. Естественно, окружение не сразу приняло нового руководителя СССР. Были интриги, была попытка партийного реванша, провалившаяся, не всегда ровно складывались отношения с заместителями.

   На Жданова даже жаловались Сталину. Спасибо Кобе, нашел время приехать в Москву и вручил Жданову пачку доносов. Что делать с кляузниками, председатель Совмина разобрался сам: кого просто понизил и сослал в глубинку, кого простил, а кого и пришлось передать в руки МГБ. С этими, как и с космополитами, оказавшимися агентами США, не церемонились - 15 лет или высшая мера. Однозначно и без права на обжалование.

   Жданов незаметно для себя много перенял у Кобы, он научился стравливать между собой противников, вовремя реагировать на угрозы, иногда и превентивно. Научился товарищ Жданов проводить многочасовые совещания и удерживать в голове сотни имен, десятки дат и событий, одновременно вести несколько несвязанных между собой дел. Привык всегда быть в курсе всех событий. Он даже создал свою личную внутреннюю разведку. Освоил высокое искусство внешней политики, оказавшееся на самом деле не таким высоким, как о нем пишут, а наоборот весьма грязным делом.

   К чему не мог Жданов привыкнуть, так это работать ночами. Новый хозяин Кремля приучил министров и ответственных товарищей к утренним совещаниям и старался не звонить людям после полуночи. Так же, не смотря на все просьбы начальника охраны, товарищ Жданов не переехал в Кремль, а жил в правительственном доме на Смоленской Площади. В том самом, желтом с башенкой.

   Кремлевский кабинет для Жданова естественно тоже был не сталинский. У Андрея Александровича рука не поднялась на такое святотатство, как потом выяснилось, сработал инстинкт самосохранения.

   Каждый день на работу в Кремль. Каждый день работа до позднего вечера. Иногда поездки по стране, редкие визиты за рубеж. Сегодняшний день 23 июля 1951-го года не был исключением.

   - Здравствуйте - Жданов коротко кивнул дожидавшимся его в приемной товарищам - пройдемте, пора за работу.

   Зная любовь нового предсовмина СССР к утренним часам, все собрались еще до восьми. Секретарь Жданова товарищ Белоусов как всегда пришел на работу в начале восьмого и успел разобрать почту, подготовить документы и составить график приема.

   Хорошо, список сегодня маленький. Кроме утреннего совещания, два товарища записались на послеобеденные часы: это Молотов и министр легкой промышленности Алексей Косыгин. Странно, Молотов вот он, специально приглашен для разговора по аргентинской проблеме. Значит, есть у Вячеслава Михайловича еще один вопрос, который он хочет обсудить лично. Старый прожженный аппаратчик, лучший в мире дипломат и руководитель правительства, известный товарищам как "каменная задница". Вполне заслуженное прозвище, между прочем.

   Пройдя в кабинет и пододвинув к себе лист чистой бумаги, Жданов молча махнул рукой, дескать, садитесь, без церемоний. Пришли все, задержавшихся нет. Успели понять, что манкировать своими обязанностями не стоит, у Жданова, как и у Сталина, всегда есть под рукой люди способные заменить любого "незаменимого" товарища.

   - Приступим - Андрей Александрович взял в руки карандаш - меня интересует вопрос: почему наше министерство внешней торговли так заинтересовано в контактах с Аргентиной? - вопрос провокационный. В действительности проблема была поднята совсем другими товарищами, связанными с внешней политикой и обороной.

   - А почему именно торговля? - притворно обиделся Анастас Микоян - Почему бучу поднимают одни, а отвечать приходится другим?

   - Потому что, если мы потеряем Аргентину, твоих людей выгонят из страны. Торговать будет не с кем - парировал маршал Жуков.

   - Скажите, каковы наши торговые интересы в этой стране? - медленно по слогам произнес Жданов.

   - Мы очень дешево покупаем сельскохозяйственное сырье, шкуры, шерсть. Сейчас продавливаем концессию на разработку рудных месторождений. Товарищи металлурги подтвердят. Продаем - тут Микоян запнулся - много разного продаем. Все сразу не вспомнить.

   - Хорошо. А они нам так нужны, эти руды?

   Андрей Александрович ждал, что на вопрос ответит Молотов или Микоян, но огонь на себя принял министр тяжелого и среднего машиностроения Берия.

   - Очень нужны, товарищ Жданов. Сырье для победитовых сплавов. Без них наше машиностроение уже не обойдется. Это рост производительности труда, обработка таких металлов и сплавов, какие без победита невозможно резать.

   - Немцы тоже непрочь наложить лапу на Вашу руду. А влияние Германии в Латинской Америке сильнее нашего. Не получится ли так, что нам выпадет таскать каштаны из огня, а съедят их немцы?

   - Им придется делиться - пробурчал Молотов - Вы же сами знаете.

   - Повод усилить наше влияние в Аргентине - поддержал товарища Лаврентий Берия - это повод намекнуть Хуану Перону на необходимость плодотворнее сотрудничать с Союзом и не забывать о наших интересах.

   Берия пока сдерживался, он не понимал, зачем нужно это совещание, когда все уже обговорено и решено? Новый кремлевский хозяин пытается еще раз показать и доказать свою значимость? Работать надо, а не амбиции строить.

   - Я хочу увидеть, что все присутствующие понимают смысл и цели нашей поддержки режима Перона - Жданов не стал затягивать прелюдию.

   - Нам надо уяснить себе, до какого предела мы можем позволить затянуть себя в немецкие игры, где тот рубеж, преступать который выйдет себе дороже. Я не зря пригласил товарища Микояна, от него зависит, что выиграет советский народ от этой авантюры - Жданов не скрывал своего отношения к операции флота в Латинской Америке. Будучи человеком практичным, он больше интересовался условиями присоединения СССР к Европейской таможенной и промышленной Унии.

   Возможность получить доступ к немецкой экономической зоне, размещать заказы на шведских, немецких и французских заводах напрямую без связанных контрактов и необходимости согласовывать каждую сделку на высшем уровне, возможность продавать наше сырье, химическую продукцию, металлопрокат без пошлин и лимитов были для товарища Жданова дороже всей Южной Америки. Ради присоединения к Европейскому Союзу он и летит через два дня в Вархау на встречу с Гиммлером. Давно пора переделать договора о сотрудничестве и двусторонние торговые соглашения на более выгодные для Советского Союза соглашения. Конечно, придется в ответ пустить в СССР европейские фирмы, но это не страшно. Плановая экономика - великая вещь! Позволяет легко управлять внутренним сбытом.

   К сожалению, еще одним из немецких условий была поддержка нашим флотом прогерманских режимов в Аргентине и Уругвае. Разумеется, поддержка не бесплатная, Молотов и Громыко урвали хороший, жирный кусок, обговорили наши интересы в этом регионе. Также связанными с Аргентиной оказались и переговоры о поставках урановой руды из Бельгийского Конго.