Плоть - Портия Коста

– Я не ожидала, что мы начнем прямо сегодня утром, Ритчи.

Повисла долгая пауза. Станет ли он настаивать на своим? Беатрис почти жаждала этого.

– Ты не трусиха и не притворная скромница, Беа. Нам обоим это известно, не так ли? – Он снова поцеловал ее в шею, очень нежно. – Ты молодая женщина, в чьих венах течет горячая кровь. Мне кажется, что ты можешь делать что заблагорассудится и когда заблагорассудится. Если это, конечно, доставляет тебе удовольствие. – Он нежно потерся губами о ее кожу чуть пониже уха, точно птичка колибри, пролетая, задела ее крылом. – А то, что доставляет удовольствие тебе, доставляет удовольствие и мне тоже. Всегда помни об этом.

– Это действительно так? – содрогаясь, спросила Беатрис. Поцелуй Ритчи был очень нежным, но и бесконечно волнующим. Он по-своему возбуждал ее, как и стимулирование сосков.

– Да, это так, – подтвердил Ритчи, продолжая целовать ее, будто бы это помогало ему думать.

– Значит, до меня ты ублажал сотни женщин ради того лишь, чтобы получить ответное наслаждение?

Ритчи рассмеялся, обдавая шею Беатрис волной своего жаркого дыхания.

– Ну, не так их было и много… уж поверь мне. Совершенно точно, что меньше того количества, чем приписывают мне сплетники.

Беатрис изогнулась, поворачиваясь к нему так, чтобы смотреть в лицо. В голосе его звучала странная, почти печальная интонация. Он пожал плечами, будто избавляясь от демонов прошлого, и улыбнулся ей алчной, как у пирата, улыбкой.

– Ну же, Беа, пощади меня. – Протянув руку, он откинул у нее со лба длинную прядь рыжих волос. – Просто покажи мне, как ты ублажаешь себя, ну хоть немножко. Тебе вовсе не обязательно достигать оргазма. Тут я тебе помогу, если сама стесняешься. Продемонстрируй мне хоть отрывок пьесы.

Ритчи подергал ее за подол сорочки, чтобы побудить к действию.

Прикусив губу, Беатрис посмотрела вниз, на изгибы грудей. Тот сосок, который ласкал Ритчи, в самом деле выделялся, будто спелая вишня, в то время как другой был розоватым, как нежный цветок.

Ей ведь не составит труда немного поласкать себя, не так ли? Одному Богу известно, как сильно лоно ее жаждало прикосновений. Какая в самом деле разница, будет ли то рука Ритчи или ее собственная?

В действительности разница весьма ощутима, но Беатрис решила пока не вдаваться в подробности. Отпустив ладонь Ритчи, она схватилась за край своей хлопковой сорочки и стала поднимать его вверх.

Глава 9. Игры ниже пояса

– Прекрасно… прекрасно, – бормотал Ритчи.

Бедра Беатрис Уэверли в действительности оказались такими же изысканными и стройными, как на его самых жарких фотографиях, а кожа гладкой, точно сливки. Когда, поднимая вверх подол своей ночной сорочки, она заколебалась, все еще не показывая ему того, что так жаждал увидеть, он подумал, что ему почти достаточно просто смотреть на нее.

Почти.

Все еще пребывая в сомнениях, Беатрис напряглась всем телом и задвигалась у него на коленях, безжалостно терзая ягодицами и без того напряженный половой орган.

– Тише, тебе не о чем волноваться. Ты же знаешь, что можешь это сделать. – Ритчи принялся водить вверх и вниз по ее безукоризненной ноге, наслаждаясь от прикосновения к коже и воображая, как под ней неистово пульсирует по жилам кровь, а нервные окончания посылают клеткам сигналы возбуждения. Лаская, Ритчи подбирался все ближе и ближе к заветному холмику у нее между ног.

Прошлой ночью Беатрис была восхитительна, она чутко реагировала на его прикосновения, и он знал, что и сейчас она очень скоро станет задыхаться от желания. Однако она не спешила полностью обнажиться перед ним, явно нервничая.

«Как это в самом деле странно, – подумал Ритчи. – Ты же позировала голой для фотоснимков, которые получили распространение среди сотен похотливых мужчин, а теперь не желаешь показать мне свою обнаженную киску в приватной обстановке. Ты для меня загадка, Беатрис Уэверли, самая настоящая тайна».

Тут в голову ему снова закралось удивительное подозрение о том, что она невинна, невзирая на готовность снять одежду перед фотокамерой.

Эта вероятность глубоко потрясла Ритчи. Он-то считал, что все ее игры с наступлением и отступлением всего лишь уловки женщины, желающей раззадорить потенциального любовника вкусом охоты. Возможно, у нее не было очень уж много любовников… но, по крайней мере, несколько все же было.

Теперь же Ритчи не был в этом так уверен.

Он взял за правило никогда больше не сближаться с женщиной, которая сама точно не знает, чего хочет. Его немногие тщательно выбранные любовницы все являлись степенными замужними дамами или опытными куртизанками высшего света.

И вот с кем он теперь оказался. С Беатрис Уэверли. Женщиной, обладающей лицом и телом богини любви с картин прерафаэлитов, но при этом ерзающей у него на коленях, точно деревенская девственница, впервые оказавшаяся в объятиях мальчишки-пахаря.

– Разве ты не хочешь показать мне свою киску, Беа? – Палец его скользнул выше, под край замершей на середине пути ночной сорочки. – Рано или поздно я все равно ее увижу, ты же знаешь. – Легкая ткань примялась, и Ритчи был готов поклясться, что почти почувствовал прикосновение мягких волос к подушечке своего пальца. – Если она выглядит так же восхитительно, какой она была на ощупь прошлой ночью, я буду вознагражден.

– Что ж, хорошо. Прошу прощения, что заставила ждать. Какая халатность с моей стороны – так скоро обсчитать вас, мистер Ритчи. – Голос ее был едким, но с ноткой нервозности, которая лишь усугубляла его сомнения.

Совсем было собравшийся спросить, не хочет ли она прекратить, Ритчи громко застонал. Беатрис каким-то непостижимым образом удалось заключить его член в болезненно-приятный плен своих бедер и ягодиц. Его орудие пыток само находилось на волоске от экстатического взрыва.

Что, если она заставит его кончить прямо в одежду, всего лишь оттого, что сидит на нем? Ритчи задрожал от подобной извращенной перспективы, балансируя на грани оргазма.

Беатрис-распутница, прекрасная распутница. И он заставит ее ласкать себя, или в противном случае вожделение разорвет его на кусочки.

– Ну вот, теперь ты доволен? – вскричала она, последним рывком поднимая свою длинную сорочку. Лицо и грудь у нее были красны, точно садовый пеон.

– Нет, Беа, не совсем, – выдохнул Ритчи, почти доведенный до пика наслаждения, переполняемый всем сразу: ее гневным заявлением, ощущением ее ягодиц на своих бедрах и желанным зрелищем кустика лобковых волос.

Рыжего цвета. Темно-малинового. С сотнями красивейших богатых оттенков осени.