Уличная Магия - Тамора Пирс

молча прокляла Икрума именем Шайхуна. Чтоб пустынные ветры ободрали его до костей за то, что он привёл леди в их жизни.

— Уверена, что ты полагала неудобство значительным, ‑ леди оглядела Орлану с головы до ног. ‑ И этот па́хан сказал тебе, что каменного мага нужно охмурить?

— Для других банд. Он сказал, что не хочет, чтобы Гадюки вообще к ней подходили, ‑ у неё пересохло в горле, но было бессмысленно просить что-нибудь попить. Леди никогда не позволит фукдакам касаться своих чашек.

Леди пристально осмотрела одно из множества своих колец.

— Ухаживание может исходить и не от Гадюк, ‑ пробормотала она. ‑ Что касается твоей истории о гигантских розах… хотя я предупреждала вас всех, что наркотики лишь оставят вас на дне, мне ясно, что по крайней мере лично ты не послушалась. Твой рассказ — просто оправдание наркотическому опьянению, и я отказываюсь его принимать.

— Мне плевать, примешь ты его или нет, такамери, ‑ выплюнула Орлана, сытая по горло. ‑ Я не была под кайфом, и всё произошло так, как я сказала. Кто ты такая, чтобы сомневаться во мне и в моих словах? Ты не давала банде свою кровь. Ты не отказалась ради банды от семьи. Ты…

Леди подняла палец. Немой вышел из галереи и перекинул шнур Орлане через голову, умело его закручивая. Орлана, отчаянно сопротивляясь, попыталась просунуть под шнур пальцы, но не сумела.

Когда немой отошёл от трупа, леди поманила пальцем в сторону другой галереи на краю сада. Её армсмастер Убаид вышел из тёмной комнаты, где он ждал, прислушиваясь. Подойдя достаточно близко, он встал на колени на камнях двора и склонил перед ней голову.

В то время как немой был большим и округлым от жира, Убаид был тонкий и жилистый как ремень из сыромятной кожи. Он носил свои чёрные с серебром волосы зачёсанными назад и заплетёнными в косу. Его кожа была коричневой и со следами многих часов, проведённых на солнце. Длинные усы обрамляли его тонкогубый рот сверху и с боков; его щёки были гладко выбриты. Его нижние веки слегка провисали, придавая его карим глазам бесстрастное выражение. Он был одет как свободный горожанин — свободная рубаха, безрукавка, мешковатые штаны, сапоги, кушак — и имел меч на левом боку, а на правом — длинный кинжал. Он был одним из охранников её первого мужа, но выбрал служение ей.

— Найди Икрума Фазхала и скажи ему, чтобы немедленно явился ко мне, ‑ приказала леди. ‑ Потом поспрашивай об этом экнубе-па́хане. Узнай, куда он ходит. Я желаю с ним познакомиться, но осторожно. Если соблазнение позволит отнять у него девчонку, то я буду соблазнять — в пределах разумного. Мне нравятся слуги, которые понимают свою ценность. Поскольку этот па́хан сделался её другом, я заставлю его относиться ко мне благосклонно.

Когда немой взвалил мёртвую девушку на плечо и унёс, Убаид поглядел на оставленный им беспорядок.

— Если будете их и дальше так убивать, леди, то банда кончится.

Её глаза расширились от гнева.

— Я слишком много тебе позволяю, Убаид. Они прекратят оскорблять меня, и тогда мне больше не придётся их наказывать. Эти беспризорники просто должны уяснить, что я не приемлю поражений.

Когда Икрум прибыл, его отвели в гостиную леди, а не в сад. Слуги ещё не закончили заново укладывать плитку на месте смерти Орланы. Леди услышала его шаги, но не подняла взгляда от своей книги в течение некоторого времени после того, как он упал перед ней на колени и склонил лицо к полу.

Наконец она закрыла книгу, заложив нужную страницу пальцем.

— Икрум, ты должен сообщить своим людям, что я не потерплю неуважения. Посмотри на меня.

Он поднял лицо. Оба его глаза расплылись синяками, один из них был разбит настолько сильно, что отёк не давал ему открыться. Его нос был сломан; губы — разбиты. Его голову стягивала грубая окровавленная повязка.

Книга соскользнула у леди с колен. Она стремительно сменила позу, поставив ноги на пол, наклонилась и взяла его подбородок в свои пальцы. Он позволил повертеть своё лицо туда-сюда, пока она осматривала его раны.

— Как это произошло? ‑ поинтересовалась она, сверкая глазами. ‑ Кто сделал это с тобой?

Он попытался облизнуть губы и вздрогнул от боли.

— Нет, подожди, ‑ приказала она. Слуге, откликнувшемуся на звон её колокольчика, она сказала: ‑ Мою лекарку, кофе, еды и табуретку, немедленно, ‑ слуга побежал выполнять. ‑ Ничего не говори, пока о тебе не позаботятся, ‑ приказала Икруму леди.

Лекарка явилась в течение нескольких минут. Будучи магом, она вскоре сумела снять отёк на лице и руках Икрума, срастить сломанный нос и треснувшие рёбра, и притупить боль от, как она сказала леди, «весьма основательного избиения».

Когда лекарка закончила, леди отпустила её. Икрум осторожно пил свой горячий, горький кофе. Когда он опустошил чашку, леди своими руками налила ему ещё одну.

— Кто? ‑ спросила она.

— Владыки Ворот, ‑ Икрум начал сползать с табуретки, на которой сидел, но леди покачала головой. ‑ Я… вы помните, сестра их тэску, она мне нравится. Возможно, я нравлюсь ей. Её брат застал нас вместе и его партнёры преподали мне урок, ‑ Икрум горько улыбнулся. ‑ Он сказал, что следующий раз он меня кастрирует.

— Это нельзя терпеть! ‑ леди встала и начала прохаживаться, вокруг неё колыхались зелёные шёлковые занавеси и вуали. ‑ Это неуважение — их нападение на тебя! ‑ она схватила плечо Икрума, когда тот начал вставать. ‑ Теперь ты видишь? ‑ яростно потребовала она. ‑ Ты не хотел разбираться с Владыками Ворот, но разве не видишь, что мы должны? Они услышали о том, что ты завербовал тех, других. Они напуганы. Любой, кто находится на вершине дерева, должен интересоваться теми, что внизу. Они избили тебя, чтобы заставить тебя потерять уважение твоих Гадюк, чтобы ты не представлял больше для них опасности.

— Скажите, что мне делать, ‑ прошептал Икрум, склонив голову. Он гадал, носил ли когда-нибудь Шайхун, бог пустынных ветров и безумия испепеляющей жары, женское лицо. Видел ли он сейчас перед собой Шайхуна? Впивались ли в его плечи покрытые хной когти Шайхуна, и Шайхуново ли пряное дыхание он ощущал на лице? ‑ Я всё сделаю, клянусь.

— Орлана мертва, ‑ прошептала леди, впившись взглядом в глаза Икрума так же, как её руки держали его плечи. ‑ Она дважды подвела меня. Она позволила экнубу-па́хану прогнать себя. У нас только два пути, Икрум. Победа или смерть. Я не желаю жить в этом мире вполовину. И мои Гадюки не будут тоже. Вот, что ты сделаешь. ‑ Она начала тихо говорить, убедившись, что он понимает каждое слово. Наконец она отпустила его. ‑ Сокруши наших врагов, Икрум. Дай мне победы.

Глава 9

Эхо загуляло по Золотому Дому, когда смотрители рынка начали открывать огромные ставни, позволяя