Корона пастуха - Терри Пратчетт

Саму Тиффани просто очаровал козел. Мефистофель приходил и уходил, когда хотел, но, если они не летели на метле, он неизменно находился где-то неподалеку от Джеффри, и Тиффани казалось, что козел присматривает за парнишкой. У них был свой шифр. Козел словно бы мог говорить — иногда простым ударом копыта, иногда целым сложным стаккато. Если бы Мефистофель был собакой, он был бы поводырем, решила Тиффани. Хозяин был его другом, и горе тому, кто пытался воспользоваться добродушием Джеффри, — копыта Мефистофеля были дьявольски остры. Когда Джеффри отлучался, Мефистофель тоже частенько куда-то пропадал. Он быстро приучил коз Матушки слушаться его, а Нянюшка Ягг однажды сказала, что видела это «дьявольское животное» в горах в окружении диких коз. Она называла его «Мясорубкой Тьмы» из-за его маленьких мелькающих копыт и добавляла: «Не то чтобы я его не любила, вонючку этакого. Рога мне всегда нравились, если можно так сказать. Козлы умные, не то что бараны. Не обижайся, дорогой».

Миг торжества Мефистофеля, подтвердивший правоту Нянюшки по всем пунктам, случился на краю леса, окружавшего домик, у подножия горы, когда Джеффри взял повозку, чтобы навестить маленького мальчика, нуждавшегося в лечении.

В тот день на ферме мать больного весь день ожидала Джеффри. Снедаемая беспокойством за сына, она в рассеянности оставила ворота овечьего загона открытыми, и овцы, почуяв свободу, выбрались наружу и разбежались прежде, чем она это заметила.

— Моему мужу это не понравится, — причитала женщина. — Уйму времени займет успокоить их! Только взгляните: они носятся повсюду!

Джеффри высунул голову из окна и щелкнул языком, чтобы Мефистофель, которого выпрягли из повозки и отпустили пастись, мог услышать. Козел перестал щипать траву, а то, что произошло дальше, разнеслось потом по всему Ланкру.

Мефистофель обращался со скотиной лучше любого пастуха. Овец было очень, очень много, но козел одну за другой препроводил их обратно в загон.

Когда позднее женщина рассказала мужу, что козел не только собрал всех овец, но и ворота за ними прикрыл, тот счел историю выдумкой, однако выдумкой достаточно забавной, чтобы рассказать ее в трактире, так что легенда о Мефистофеле быстро разошлась из уст в уста.

Тиффани об этом рассказали сами Нянюшка Ягг и Джеффри. Работа была выполнена просто отлично, но Тиффани по-прежнему не могла заставить себя взглянуть в щелочки глаз Мефистофеля. Она знала козлов, но у этого козла была какая-то цель, она была в этом уверена. И он следил за ней и за Ты, которая, в свою очередь, следила за ним, по своему кошачьему обыкновению притворяясь, что смотрит куда-то совсем в другую сторону.

Похоже, друг за другом следили все. Она улыбнулась.

И приняла решение.

На следующее утро она отвела Джеффри в сторону, чтобы сказать ему кое-что особенно важное.

— Есть еще кое-что… — заговорила она. — Некоторые… мои маленькие друзья, с которыми я хочу тебя познакомить. — Она сделала паузу. — Роб, я знаю, что ты здесь, так что выходи. — Снова пауза. — Для тебя найдется пара капель горячительного. — Она поставила на пол чашку, на дне которой оставалось немного жидкости.

Стремительное движение, вспышка рыжих волос — и перед ними оказался Роб Всякограб со сверкающим клеймором в руках.

— Роб, познакомься с Джеффри, — начала Тиффани осторожно и обернулась к Джеффри, чтобы посмотреть, как тот воспримет встречу с первым фиглом, но Роб ее опередил.

— А, этот парнище, мы с ним уже знаемся, — объявил он.

Джеффри залился краской:

— Ну, я же спал в старой пристройке, а эти господа оказались достаточно любезны, чтобы разделить со мной ночлег.

Тиффани изумилась. Джеффри был уже знаком с Фиглами, а она об этом даже не подозревала! Но ведь она ведьма, она должна была знать.

— Но… — начала она, но тут отовсюду начали появляться другие Фиглы. Они сыпались с потолочных балок, бочком выскальзывали из-за утвари и наконец собрались вместе, образовав полукруг.

— Нет проблемов, — махнул рукой Роб. — Мы, вишь, интересные беседы вели, пока ты в ночнушке дрыхла.

— Но мы все равно следили за то… умммпфффф, — Роб Всякограб решительно заткнул ладонью рот Вулли Валенку.

— В ночнушке?! — Тиффани сдалась. Что толку? Фиглы всегда будут на нее глазеть, а выбирать между Фиглами и их полным отсутствием, — что ж, это непростое решение.

— Не возражаете, госпожа? — добавил Роб, шаркая ножкой, как он делал всегда, когда понимал, что от него ждут Объяснений. — Дженни грит, у тя тут парнишка младой, и что он типа сокровище. А мы, Фиглы, сами не свои до сокровищ и завсегда хотим его себе зацапать.

Фиглы разом сладко вздохнули.

— Ну, это сокровище вы вряд ли украдете, — сказала Тиффани, подталкивая к ним чашку, — но, думаю, теперь самое время навестить кельду.

Лил ужасный дождь, и они устроились обсыхать у огромного костра в кургане.

Джеффри был в восторге от поездки, и его совершенно не беспокоило, что пришлось продираться через кусты, а потом протискиваться через узкий проход под землю.

Он поневоле чувствовал себя неловко под неотрывными взглядами Фиглов[29].

Особенно его смущала Мэгги, старшая дочь Дженни, которая только что смело пришла посмотреть на великучую каргу и ее друга. Она даже расчесала свои огненные волосы и надула губки. Дженни только вздохнула. Вскоре ее дочери предстоит уйти. Кельда может быть только одна.

Едва она подумала об этом, как Роб Всякограб протянул руки и помог Мэгги вскарабкаться повыше, чтобы сесть рядом.

— Моя дочка, Мэгги, — с гордостью представил ее Роб. — Скоро уйдет в свой клан, она таперича совсем большая.

Мэгги немедленно закусила удила.

— Почему я не могу остаться здесь? — заныла она, включив на всю катушку интонации папиной доченьки. — Мне туточки нравится, и я не хочу мужа, — она произнесла это слово, будто речь шла о чем-то мерзком, — и младенцев не хочу. Я хочу быть воином.

— Но ты же девочка, Мэгги, — нервно засмеялся Роб, бросив на Дженни озабоченный взгляд. Разве она не учила Мэгги тому, что знала сама? Разве не готовила к тому, чтобы стать кельдой в собственном клане?

— Я знаю, как драться, — отрезала Мэгги. — Спроси Мальца Дагги Большеноса. Я такого тумака ему отвесила, когда мы затеяли заварушку.

Малец Дагги Большенос, один из тощих подростков-сыновей Роба, неловко топтался в углу, опустив голову так низко, что только нос виднелся на фоне косичек бороды.

— Я говорила с Жабой[30], - продолжала Мэгги, — и он говорит, что я не обязана следовать традициям. Он говорит, у каждого человека есть права.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});