Сибирская одиссея - Александр Свешников

— А как же! Золотой Каскад на Эймнахе, вулканы снимал — Сыню и Аку.

— Ура! Хоть твоими глазами увижу! — искренне обрадовался Андрей.

Потом Николай замолчал. Андрей понял, что он вспоминал какой-то эпизод из своей жизни, о котором не хотелось говорить вслух. Возможно, что мысленно он опять переживал несправедливое к себе отношение со стороны руководителя турклуба или начальника геологической партии, вновь и вновь возвращался к событиям, заставившим его отвернуться от людей и стать одиноким таёжным отшельником. И Андрей решил не мешать ему, тем более что глаза у него начали закрываться.

Уже засыпая, Андрей услышал голос Николая:

— Если первым встанешь — поленце в печку подкинь!

— Ладно… — пробурчал в ответ Андрей и вскоре уснул.

Очнулся он оттого, что стал задыхаться. Он лежал, скинув с себя спальник, в одних трусах, но абсолютно мокрый от пота. В вагончике было так жарко, что можно было уже париться, как в бане. Николай спал мёртвым сном, укутавшись в спальный мешок.

«Не угореть бы!» — подумал Андрей и встал. Необыкновенное ложе издало очередной душераздирающий стон, но и это не разбудило соседа. Накинув куртку, Андрей вышел наружу, специально оставив чуть приоткрытой дверь.

«Ещё немного, и я бы не проснулся! — с иронией сказал он себе. — А этому — хоть бы что!»

Было только пять часов утра. На небе по-прежнему сияли звёзды. Их было так много, и они казались такими близкими, что Андрею стало жутко. Подобное небо он видел в детстве, когда в августе отдыхал с родителями в Крыму. Но с тех пор, даже в горах, такого количества звёзд ему видеть не приходилось! Они светились различными оттенками и мерцали с разной частотой. Множество метеоритов прочертило небосвод над самой головой. Один из них летел так долго, что Андрей успел сосчитать до восьми. Это получилось у него непроизвольно.

«Надо было желание загадывать! Никогда я не успеваю! Всегда вспоминаю, когда уже поздно!» — подумал он с сожалением.

И Андрей решил подождать, уже заранее приготовив своё сокровенное желание и готовый в любую секунду сказать его вслух.

Пока он, задрав голову, внимательно следил за метеоритами, десятки спутников пролетели мимо. Причём два из них — в направлении, противоположном всем остальным.

— Сами по себе летят. Как Николай. Или как я… — тихо проговорил он вслух. — Надо же, и в небе люди уже изрядно наследили. Скоро там тоже не останется заповедных уголков. Везде нагадят, намусорят, подобно этим старателям! Человек совершенно не вписывается в созданный природой мир и даже не понимает, что всеми своими поступками разрушает гармонию, мешает почувствовать вечное, отвлекает душу от главного — созидания! «Человек природе не нужен, это природа нужна человеку!» — прав был егерь в Восточном Саяне, говоривший эти слова. Господи, как прав! Но когда же люди наконец осознают эту простейшую истину и перестанут жить, потакая сиюминутным желаниям и слабостям!..

Андрея уже трясло от холода. Температура, похоже, не превышала пяти градусов. Но все метеориты куда-то пропали. И он решил, что нет никакой разницы: сказать своё сокровенное желание во время падения «звезды» или после него. И он, обращаясь к тому месту, где пять минут назад прочертил небо самый яркий метеорит, чётко произнёс:

— Я хочу, чтобы все, кого я люблю и кто мне дорог, были здоровы и счастливы!

И когда Андрей произносил последние слова, упала ещё одна «звезда». Она пронеслась немного левее, но он был уверен, что это знак, что просто так ничего в жизни не случается! А поэтому — его сокровенное желание непременно исполнится!

И с этими мыслями окончательно замёрзший Андрей вошёл в тёплый вагончик и плотно затворил за собой дверь. Теперь внутри не казалось так душно и жарко. Печь весело потрескивала, но он не захотел подкладывать в неё дров, хотя об этом его и просил Николай.

«Ничего, быстрее проснёмся!» — подумал он, застёгивая спальник.

Николай продолжал тихо похрапывать во сне. Он не слышал, как скрипела под его соседом ужасная кровать, как тот выходил из вагончика и загадывал желание, он спал без сновидений, как спят уставшие за день люди, которым завра предстоит мерить по тайге и перевалам долгие непростые километры.

Через три минуты уснул и Андрей, быстро согревшись в тёплом сухом спальнике.

Проснулись они только в девять. По крыше барабанил дождь, и в некоторых местах с потолка вагончика лились тонкие струйки воды. Одна из таких струек попадала Андрею на спальник. Он быстро поднялся и убрал уже изрядно подмоченный мешок в сторону.

— Мы с тобой не проспали? — с волнением сказал Андрей, обращаясь к соседу, который в этот момент тоже подымался с кровати.

— Нормально. В одиннадцать выйдем — как раз успеем на «бичевоз»! — ответил, зевая, Николай. Он был спокоен и уверен в себе. Вечерние разговоры не оставили и следа в его настроении. Андрей всегда завидовал людям, которые могут так быстро переключаться. У него всё получалось гораздо сложнее — если какая-то мысль тревожила его, он становился её пленником на многие дни, пока проблема каким-то образом не решалась.

— Давай, я омлет сделаю. У нас тут есть немного яичного порошка! — предложил Андрей, вытащив из рюкзака пакет с продуктами.

— Ладно. Я тогда костёр разведу. Печь топить не будем, — бросил Николай на ходу, открывая дверь.

— Там дождь! — крикнул ему вдогонку Андрей, но тот уже вышел из вагончика и его не слышал.

Погода резко изменилась. Ночное звёздное небо с падающими метеоритами теперь казалось сказочным сном. Температура воздуха была по-прежнему очень низкой. Пришлось под энцефалитный костюм надевать термобельё и толстый свитер, а сверху — резиновый плащ. Рюкзак от этого, конечно, стал легче, но общий вес на плечах был примерно таким же.

В какой-то момент дождь почти затих, и Андрей достал фотоаппарат и сделал пару снимков Николая на фоне вагончиков. Это были первые фотографии после падения Виктора.

«Я возвращаюсь к жизни! — думал по этому поводу Андрей. — До сих пор даже мысль заняться фотографией казалась мне странной. Это хорошо!»

Завтракали внутри вагончика, который сильно заливало водой сквозь дырявую крышу. Капли со звоном падали на пол, на металлические сетки-кровати, на остывающую печку. Да и самим приходилось уворачиваться то от одной наиболее сильной струйки, то от другой.

— Да, прохудилось жилище. Надо бы подлатать! — сказал Николай, смотря на потолок.

В половине одиннадцатого путники двинулись по тропе вдоль Баронки. Дождь разошёлся с новой силой. Земля была мокрая, скользкая, кусты и высокая трава тут же намочили штаны, и ощущение холода и сырости не покидало Андрея весь этот долгий день.