Притворись бабочкой - Тория Дрим

– монстра в обличье героя-любовника.

– Мне нужно домой. Срочно.

Я вновь вздрагиваю от мурашек, бегущих по коже. И Кеннет, поняв это, кладет рюкзак на землю и достает оттуда толстовку. Я не могу разглядеть цвета, но она явно очень большая. Несмотря на то, что мой вес давно превысил отметку «сошла с обложки журнала», мне кажется, толстовка в разы больше, чем я. На секунду я даже мысленно примеряю ее. Он достал эту вещь для меня?

– Надень, – отзывается Кеннет, протягивая комочек тепла, который в данную секунду мне просто необходим, – ты дрожишь.

Я направляю взгляд в сторону Кеннета и улыбаюсь. Он понимающе сжимает губы, а мне хочется отблагодарить его за толстовку и за его любезность.

– Спасибо. Я возьму, но тогда тебе придется довести меня до дома, чтобы там я сняла и вернула ее тебе. – Кажется, я так смущена, что мои щеки краснеют, и от этого становится в разы теплее.

Нежная ткань толстовки касается моей кожи. Его вещь приятно пахнет апельсинами. Я сразу узнаю этот аромат.

– Неужели она пахнет апельсинами? – Мечтательно вдыхаю запах, прикрывая глаза. – Обожаю их!

– Странно, что ты сразу не сказала об этом. Я пользуюсь гелем для душа и шампунем с апельсиновым ароматом. – Когда Кеннет произносит эту фразу, у меня будто вмиг отрастают крылья.

А он не такой плохой, каким хочет казаться. Плохие люди не могут любить цитрусовые.

Я чувствую тепло. Секунды молчания, которые проходят между нами, вполне уместны. Я не испытываю ни малейшего дискомфорта. Это очень важно и весьма необычно, ведь чаще всего в молчании с кем-либо я чувствую себя неловко, мне хочется побыстрее нарушить тишину и я всегда начинаю нести всякий бред.

– Я чувствую запах дыма, чего-то горелого. Ты что, возродился из пепла? – Я перекрещиваю воздух, будто защищаясь от дьявола Лэйна.

Парень сразу подхватывает мое настроение и смеется. Он выставляет руки вперед и несется на меня с дикими криками.

– Возродился! И сейчас поймаю тебя!

Я хватаю вещи и со всех ног бегу по дороге, которая ведет к центру лагеря: нашим домикам, аллее, главному зданию, спортивной площадке. Кеннет летит за мной. Я слышу, как тяжело он дышит, пытаясь меня догнать. Но я явно не рассчитала свои силы, а он превзошел все мои ожидания – через пару секунд Лэйн оказывается рядом и хватает меня за капюшон толстовки.

– Переходи на темную сторону! – выкрикивает Кеннет знаменитую фразу из «Звездных войн». Я останавливаюсь рядом в попытках успокоиться. Одышка смешивается со звонким смехом.

– Перейду, если только поможешь мне уехать отсюда завтра. – Я проговариваю вторую часть предложения абсолютно серьезно, надеясь на помощь Кеннета. Уверена, он знает, как мне покинуть лагерь. Он, наверное, о многом знает больше меня.

Лэйн застывает на месте. Его задумчивость веселит, но я сдерживаю свои смешки, потому что мне действительно нужна его помощь.

– Что мне будет за это? – игриво спрашивает Лэйн, а я, признаться, поражаюсь подобной наглости.

Что я могу предложить ему? У меня нет кучи денег, нет связей, нет даже хорошей книги с собой.

– Ты заводишь меня в тупик. Я не знаю. – Нервничая, я прикусываю губу. Сейчас буквально решается судьба Брук. Думай, Джи, думай.

– Джитта, – обращается он ко мне, и я задерживаю дыхание, ожидая дальнейших слов, – секрет.

– Что?

– Я хочу взамен узнать твой секрет.

– У меня нет секретов. – Я хмурюсь и засовываю руки в карманы. Вот еще придумал. Какие, к черту, секреты? Открывать их первому встречному?

– Это мое условие, Джитта.

Меня передергивает. Что, если я откажусь? Он не поможет мне выбраться отсюда и надрать зад Питеру. Исход плохой… Этот вариант мне не особо нравится.

Громкий крик нарушает мои раздумья. Лэйн первый смотрит в сторону, откуда стали слышны голоса. Мы почти набрели на дома, осталось всего каких-то несколько метров. Очевидно, кто-то что-то не поделил. Чем дальше мы движемся, тем отчетливее слышим музыку, французский рэп.

Вечеринка? Стоп. Там же, наверное, Маккой.

– Быстрее, – повышаю я голос, чтобы Лэйн услышал, – там может быть мой друг.

Мы бежим. Никакого холода я уже не ощущаю. Мне становится жарко и страшно. В голове уже начинают мелькать безумные картинки, на которых подонок Филипп избивает Эванса. Сердце сжимается. Маккой не вынесет этих ударов. Он слишком добрый для подобной компании и не должен был идти к ним сегодня.

Я вижу Маккоя. Он опускается на землю какой-то помятый, слабый, совсем не похожий на живого и эмоционального Эванса. Я подбегаю к нему, пока Лэйн обходит дом по направлению к крыльцу. Там все еще слышны возбужденные голоса.

– Маккой? – восклицаю я и опускаюсь на траву.

Его голова опущена, а в руках болтается какая-то бутылка. Отвратительно. Что стало с Эвансом за один вечер и почему в этом лагере никто ни за чем не следит?!

Я касаюсь его руки и отбрасываю бутылку в сторону. Содержимое выливается на землю, но мне абсолютно плевать. Я бы с радостью ее разбила.

– Что произошло?

Маккой молчит, из-за чего мое сердце начинает стучать еще быстрее. Тело немеет от страха. Эванс не реагирует на мои щелчки.

– Джит, – тихо произносит он и затем прикрывает рот рукой, – мне очень плохо.

– Ты пьян?

Ему удается лишь кивнуть. И, когда он поднимает ее, я вижу кровь на его лбу. Не думая ни секунды, вытаскиваю из рюкзака мобильник и свечу экраном на лицо Эванса. Он жмурится и стонет от боли.

Я вздыхаю от удивления, когда моему вниманию предстает большая рана, из которой обильно вытекает кровь. Меня снова передергивает. Ненавижу такие моменты. Я слабею, когда вижу кровь или бываю на приемах у врачей.

– Это сделал Филипп? – Я легонько касаюсь его лица, а он вскрикивает, закусывая от боли губу. – Ответь, Маккой.

Я достаю бутылку воды и аккуратно лью на края раны. Эванс содрогается, и я следом за ним.

– Чем он тебя ударил? – удивляюсь я, рассматривая приличную ссадину.

– Кулаком.

– Хочешь пить? – Я вкладываю в его руку пластиковую бутылку с водой. На мгновение мне становится страшно за Эванса.

– Ты была права, – тихо бормочет Маккой, с усилием сосредотачиваясь на своей речи. – Я не подхожу их компании.

– Это они не подходят тебе.

Недалеко слышатся шаги. Рядом появляется Салли. Она испуганно глядит на Эванса и на меня. Она часто дышит. Я вижу, как дрожат ее руки.

– Что у вас случилось?

Она с опаской смотрит в мои глаза.

– Филипп устроил вечеринку и предложил Маккою спор, кто больше выпьет. Он пытался вывести его из себя, давил на его слабость. Говорил,