Рейтинговые книги
Читем онлайн У нас это невозможно - Синклер Льюис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 96

Сторонники президента Уиндрипа раструбили о том знаменательном факте, что он первый президент, который вступил в должность не 4 марта, а 20 января, согласно новой, двадцатой поправке к конституции. Это-де было прямым знамением неба (хотя в действительности автором поправки было не небо, а сенатор Джордж Норрис из Небраски) и доказывало, что Уиндрип создаст новый рай на земле.

Вступление в должность прошло бурно. Президент Рузвельт отказался при сем присутствовать; он вежливо сообщил, что тяжело болен, однако в тот самый день его видели в одном нью-йоркском магазине – он покупал книги по садоводству, и вид у него был превеселый.

Торжество освещало больше тысячи репортеров, фотографов и работников радио. Двадцати семи избирателям и избирательницам сенатора Порквуда пришлось спать на полу в конторе сенатора и в зале, снятом на две ночи за тридцать долларов в предместье Блэйденсбург. Президенты Бразилии, Аргентины и Чили прилетели на самолете компании «Пан-Америкен», а Япония прислала семьсот студентов в специальном поезде из Сиэтла.

Одна из детройтских автомобильных фирм преподнесла Уиндрипу бронированный лимузин с непроницаемыми для пуль стеклами, с потайным несгораемым ящиком для бумаг, с секретным погребцом для вин и с обивкой из гобеленов 1670 года. Но Бэз предпочел поехать из дому в Капитолий в своей старой закрытой машине; шофером был молодой парень из его родного города, который для столь важного для государства случая надел синий костюм с красным галстуком и котелок. Сам Уиндрип был в цилиндре, но он позаботился о том, чтобы Ли Сарасон во время самого торжества оповестил по радио сто тридцать миллионов граждан, что цилиндр он одолжил – специально для этого случая – у одного нью-йоркского депутата из республиканцев, имеющего родовитых предков.

Однако за Уиндрипом следовал антиджексоновский эскорт солдат: Американский легион, за ним – превосходившие великолепием всех и вся минитмены в блестящих серебряных шлемах, предводительствуемые полковннком Хэйком, в ярко-красном мундире, желтых рейтузах и в шляпе с золотым плюмажем.

Торжественно и вместе с тем робея, как провинциальный мальчишка, попавший на Бродвей, Уиндрип принял присягу, к которой привел его Верховный судья (весьма его не любивший), и, подойдя к микрофону, пронзительно выпалил:

– Сограждане! Как президент Соединенных Штатов Америки, я хочу сообщить вам, что с этой минуты у нас начинается подлинный «новый курс», и все мы насладимся многочисленными свободами, дарованными нам историей нашей страны… и все у нас теперь пойдет как по маслу! Спасибо вам!

Таков был первый государственный акт президента. Вторым актом был переезд в Белый дом, где Уиндрип уселся в Восточной комнате в одних носках и закричал Ли Сарасону:

– Вот чего я добивался все эти шесть лет! Я уверен, что так всегда делал Линкольн! Теперь пускай меня убивают!

Его третьим актом – на правах главнокомандующего армией – был приказ считать минитменов не получающими жалованья, но официально узаконенными вспомогательными войсками регулярной армии, подчиняющимися лишь своим командирам, Бэзу и верховному маршалу Сарасону; приказ предписывал немедленно выдать им из государственного арсенала винтовки, штыки, автоматические револьверы и пулеметы. Это произошло в четыре часа дня, а с трех часов отряды минитменов по всей стране пожирали глазами револьверы и ружья, дрожа от нетерпения завладеть ими.

Четвертым ударом было отправленное Уиндрипом на следующее утро специальное послание Конгрессу (заседавшему с 4 января, так как 3-го было воскресенье) с требованием немедленного принятия законопроекта в осуществление пункта пятнадцатого его предвыборной программы, гласящего, что ему предоставляется полный контроль над законодательной и исполнительной властью и что Верховный суд лишается возможности воспрепятствовать любому действию, которое может прийти в голову президенту.

После прений, длившихся не более получаса, обе палаты Конгресса отклонили это требование около трех часов дня 21 января. К шести часам президент объявил страну на военном положении «ввиду наступившего кризиса», и более ста членов Конгресса были арестованы минитменами по приказу самого президента. Тех членов Конгресса, которые, погорячившись, попытались сопротивляться, цинично обвинили в «подстрекательстве к бунту»; спокойно подчинившиеся аресту не обвинялись ни в чем. Возмущенной прессе Ли Сарасон вежливо пояснил, что последние были настолько запуганы «безответственными мятежными элементами», что их пришлось взять под стражу просто в целях их собственной безопасности. Сарасон не употребил при этом выражения «превентивный арест», которое могло бы породить ассоциации.

Опытным репортерам казалось странным, что человек, номинально занимающий пост государственного секретаря, которому – теоретически – полагалось обладать таким достоинством и весом, чтобы он мог иметь дело с представителями иностранных держав, фактически является уполномоченным по делам печати, пусть даже уполномоченным самого президента.

По всему Вашингтону, по всей Америке прокатилась волна протестов.

Непокорных членов Конгресса заключили в окружную тюрьму. К этой тюрьме зимним вечером направилась толпа, воинственно настроенная против самого Уиндрипа, за которого многие из демонстрантов голосовали.

В толпе шли сотни возмущенных негров, вооруженных ножами и старыми револьверами, так как одним из арестованных членов Конгресса оказался негр из штата Джорджия – первый цветной из этого штата, который после Гражданской войны попал в Конгресс.

Окружая тюрьму, демонстранты обнаружили за пулеметами несколько солдат регулярной армии, множество полицейских и целую ватагу минитменов, над которыми в толпе стали глумиться, называя их «мышками», «оловянными солдатиками» и «маменькиными сынками». Минитмены нервно поглядывали на своих командиров и на солдат регулярной армии, которые, как профессионалы, делали вид, что им вовсе не страшно. Из толпы полетели бутылки и тухлая рыба. С полдюжины полицейских с револьверами и дубинками, попытавшихся оттеснить назад передних из наступавших, были сметены человеческим потоком, и те, кому удалось выбраться, оказались сильно помятыми и ободранными. Прозвучало два выстрела – один из минитменов рухнул на ступени тюрьмы, другой же удержался на ногах, нелепо поддерживая собственную руку, из которой лилась кровь.

Минитмены перепугались – что вы, они вовсе и не считали себя настоящими солдатами, а лишь хотели позабавиться маршировкой. Они стали шмыгать в толпу, пытаясь скрыться, срывая с головы форменные фуражки. В этот момент из мощного громкоговорителя, установленного в нижнем окне тюрьмы, завопил голос президента Берзелиоса Уиндрипа:

– Я обращаюсь к вам, мои ребята – минитмены – по всей Америке! Вы, и только вы одни, поможете мне снова сделать Америку гордой, богатой страной. Вас презирали. Считали вас «низшим классом». Вам не давали работы, вам предлагали убираться прочь и получать пособие. Вас загоняли во вшивые лагеря. Вы были нехороши, потому что вы были бедны. Я говорю вам, что со вчерашнего дня вы стали высшей знатью страны… аристократией… творцами новой Америки, Америки свободы и справедливости. Ребята! Я нуждаюсь в вас! Помогите мне… помогите мне помочь вам! Держитесь крепко! Всякого, кто окажет вам сопротивление… проткните штыком, как свинью!

Пулеметчик из минитменов, благоговейно слушавший речь, открыл стрельбу. В толпе стали падать. Минитмены настигали раненых и приканчивали их штыком в спину. Получилась препотешная неразбериха, и у беглецов, когда они падали друг на дружку, был такой испуганный, такой нелепый вид.

Минитмены и не предполагали в скучные часы обучения штыковой атаке, что это может быть так здорово. Вот когда у них разгорелся аппетит! Разве сам президент Соединенных Штатов не сказал каждому из них лично, что нуждается в его помощи?

Когда уцелевшие члены Конгресса отважились войти в Капитолий, они обнаружили, что он занят минитменами, а во дворе расположился полк солдат регулярной армии под командой генерал-майора Мейнеке.

Председатель палаты представителей и преподобный мистер Пирли Бикрофт, вице-президент США и председатель сената, сочли возможным объявить, что кворум налицо. (Если многие члены Конгресса предпочли отправиться в тюрьму и бить там баклуши, вместо того, чтобы присутствовать на заседании Конгресса, то кто в этом виноват?) Обе палаты приняли постановление, объявлявшее пункт пятнадцатый временно вступившим в силу на весь период «кризиса», – законность такого постановления была весьма сомнительной, но кто мог ее оспаривать, когда члены Верховного суда, из которых, правда, никто не подвергся «превентивному аресту», были задержаны у себя на дому отрядами минитменов?

Епископ Пол Питер Прэнг был (как рассказывали впоследствии его друзья) в отчаянии от уиндриповского государственного переворота. Не подлежит сомнению, сетовал он, что мистер Уиндрип совсем упустил из виду и не включил христианское миролюбие в программу, заимствованную им у «Лиги забытых людей». Хотя мистер Прэнг в знак удовлетворения перестал выступать по радио с момента, когда справедливость и братство в лице Берзелиоса Уиндрипа восторжествовали, у него появилось желание еще раз предостеречь массы; но, когда он позвонил на хорошо знакомую ему радиостанцию в Чикаго, директор сообщил ему, что «доступ в эфир временно прекращен», за исключением тех случаев, когда имеется специальное разрешение канцелярии Ли Сарасона. (Это была только одна из шестнадцати обязанностей, взятых на себя за истекшую неделю Ли Сарасоном с его шестьюстами новыми помощниками.) Немного робея, епископ Прэнг добрался на машине Персеполиса, где он жил (штат Индиана), до аэропорта в Индианаполисе и ночным рейсом вылетел в Вашингтон для того, чтобы отчитать, а может быть, отшлепать своего непослушного ученика Бэза.

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 96
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу У нас это невозможно - Синклер Льюис бесплатно.
Похожие на У нас это невозможно - Синклер Льюис книги

Оставить комментарий