Тайна одной лаборатории - Владимир Михановский

— С роботами произошло такое… На второй день после взрыва я заметил, что щупальца некоторых роботов временами слабо шевелятся. Сначала я решил, что это произвольные сокращения волокнистых мышц, когда по ним проходят слабые токовые разряды. Но подойдя к одному из роботов, я убедился, что это не так. Один глаз его был приоткрыт, и он реагировал на свет — а это первый признак того, что мозг робота жив. Это окрылило меня. Я перетащил его поближе к пульту и принялся за дело. Прежде всего необходимо было выяснить, что именно у робота повреждено. Я вскрыл оболочку. Оказалось, у него в результате сильной встряски нарушен центр координации движений.

— Серьёзное повреждение, — заметил Алексей Николаевич.

— Ещё бы! Я возился с ним не меньше двух месяцев. Пришлось наново перебирать четыре блока. Наконец наступил момент, когда воскрешённый робот поднялся на свои щупальца и сделал первый шаг. Представляете? Мне наново пришлось учить его ходьбе. Похоже было, что он позабыл всё, чему учился в течение многих лет — сначала в Зелёном, а затем на «Всплеске», во время полёта. Он ничего не помнил… Даже я стал для него чужим. Через несколько дней, научившись довольно сносно передвигаться, мой ученик приступил к регулярным тренировочным прогулкам. Вскоре я понял, что совершил ошибку, выпустив его. Вероятно, некоторые алардиане, относившиеся ко мне очень насторожённо, а порой и враждебно, сумели войти с ним в контакт и подобрать ключ к программному блоку робота. Началось что-то очень тревожное. Однажды я задремал и не заметил, как робот подкрался к пульту. Когда я проснулся, робот с невинным видом сообщил мне, что ему, видите ли, было интересно посмотреть, как устроен пульт. А вокруг валялись детали, винты, провода… Это было уж слишком! Ведь я тогда лелеял ещё мечту о сооружении ракеты для возвращения на Землю, а для такой ракеты пульт был незаменим. Я затолкал строптивца в боковой отсек. В этом отсеке хранилось снаряжение, необходимое для высадки людей на чужую планету. «Всплеск» — помните, конечно? — должен был доставить это снаряжение на Аларди для последующих партий землян, которые будут прибывать на новую планету. Ну вот. Там я запер его. После этого принялся за восстановление следующего. У него оказалась та же история — да и немудрено, ведь все роботы были, по сути, близнецы. На этот раз дело пошло быстрее — у меня имелся уже некоторый опыт. Поправив второго, я не стал обучать его азам, а сразу же принялся за третьего. В итоге года за полтора я возвратил к жизни весь экипаж «Всплеска», кроме одного робота, в момент взрыва находившегося в фотонном отсеке. От этого и следов не осталось…

— Колоссальный труд, — сказал Кир.

— Колоссальный, — согласился Владимир. — Завершив его, я принялся за обучение всей группы. Подвигалось оно, откровенно говоря, довольно туго. Ведь всё приходилось начинать с начала. Познания в штурманском деле, астрономии, физике куда всё девалось? Сноровка, ловкость — всё исчезло. Видно, все блоки памяти размагнитились при вспышке — они оказались недостаточно стойкими.

— Теперь блоки куда совершеннее, — заметил Пётр Голубничий.

— Я хотел воспитать из этих, фактически новых роботов экипаж для ракеты, которую мечтал когда-нибудь выстроить — также, разумеется, с их помощью. Но вскоре я почувствовал, что обучить роботов мне не под силу. То ли опыта у меня не хватало, то ли взрыв так подействовал на блоки мозга, сделав их невосприимчивыми к информации — не знаю. Во всяком случае, роботы с каждым днём становились всё более строптивыми и дерзкими. Однажды я проснулся оттого, что щупальце одного робота захлестнуло мне горло. К счастью, роботы были ещё слабы, и мне без труда удалось оттолкнуть его. Дошло дело до того, что я стал бояться засыпать, и несколько ночей промучился без сна. С болью в сердце мне пришлось отказаться от надежды воспитать новый экипаж для ракеты.

— И что же ты?.. — спросил Пётр Голубничий.

— Кончилось тем, что я водворил остальных роботов в малый отсек, туда же, где томился первый. Сначала они буйствовали, пытаясь вырваться на волю — им там, конечно, было довольно тесно, ведь обучающемуся роботу необходим простор, ему нужно прыгать, бегать и так далее, чтобы накопить необходимую информацию по перемещению собственного тела в пространстве. Но я пригрозил, что уничтожу их, и они угомонились, во всяком случае, вели себя тише.

Чтобы лучше слышать, Кир точным прыжком подскочил и уселся на край стола, перед капитаном Владимиром.

— До сих пор не могу понять, — вздохнул Владимир, — почему я не прекратил их существования с помощью лазерного лучемёта? Для этого понадобилось бы не более минуты… Ценности они не представляли никакой — это убедительно показало обучение, которое ни к чему не привело. Значит, нечего было рассчитывать на то, что они смогут когда-нибудь принести людям хоть какую-нибудь пользу. Скорее наоборот, от них можно было ожидать лишь вреда. Так что же удержало тогда меня? До сих пор не пойму, — развёл Владимир руки. — Может быть, то, что это были создания землян, и они как бы хранили ещё тепло рук людей, которые так кропотливо конструировали и воспитывали их в Зелёном городке? Не знаю… Так или иначе, но роботы, возвращённые мной к жизни, продолжали существовать. Ядерные сердца их работали исправно, так что в дополнительной энергии они не нуждались.

Так прошло несколько месяцев. Однажды я проснулся оттого, что мне приснилось, будто внутри отсека произошёл взрыв. Я сел на постели и прислушался. Мне даже почудилось, что стены слегка дрожат ещё. «Нервы», — сказал я себе и лёг снова. Но сон не приходил. На завтра голова была тяжёлой, и хлорелловые брикеты показались мне более противными, чем всегда. Нет, не противными, конечно, — поправился Владимир, — но какими-то пресными, лишёнными всякого вкуса. Я безумно соскучился по другой пище, но, кроме хлореллы, у меня ничего не было… На следующую ночь сон повторился снова. Едва я уснул, как гулкий взрыв потряс стены отсека. Я вскочил с бьющимся сердцем. Приложившись к стене, я явственно почувствовал, как она вибрирует, медленно успокаиваясь. В какую-нибудь неделю я измучился так, что вздрагивал от малейшего шороха. Дело принимало дурной оборот. Необходимо было что-то предпринять. Случай помог мне. Как-то я прилёг, но сна не было. Однако я настолько устал, что даже веки поднять не было сил. Внезапно из соседнего отсека послышался лёгкий шорох, и затем гулкий удар в стену потряс всё помещение. Удар был произведён чем-то тяжелым, кажется тележкой-манипулятором, которая нужна была для перемещений астронавтов по поверхности новой планеты. Это были проделки роботов!.. «Что вам нужно!» — закричал я, и шорох за стенкой сразу замер. Но доказывать роботам что бы то ни было не имело никакого смысла. Очевидно, первый робот, заключённый мной в малый отсек, сумел убедить остальных в том, что я — их злейший враг. И вот они следили, когда я засыпал, и тотчас будили меня ударами в стену. Им было нетрудно наблюдать за мной, так как для инфразора стены прозрачны… В общем, я был у них как на ладони.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});