Возвращение в долину - Саша Урбан

открыл нужный чат. Рядом с именем «Ричард» стояла целая вереница сердечек, и один только вид ее вызывал у Эвы глуповатую улыбку.

Висело одно непрочитанное сообщение:

'Детка, я задержусь на пару часов, важная встреча с инвесторами для нашего нового проекта. Спроси у мадам Хелены, можем ли мы остаться в Сторссе на ночь, а уже утром вместе поедем домой.

Люблю'

— Ну? Ты так улыбаешься, словно он уже несется сюда, — хмыкнула Хелена.

— Наоборот, он задерживается, — сказала Эва и положила телефон на стол. Хелена только еще раз неопределенно хмыкнула. — Что?

— Ничего, — пожала плечами женщина. — Ты знаешь мое мнение относительно твоего женишка. Он мне не нравится, слишком уж… ушлый. Но ты с ним счастлива. Он позволяет тебе реализовать свой потенциал и заниматься любимым делом. И за это, только за это, я готова терпеть его в своем доме. Как только ты почувствуешь себя с ним несчастной, я его прокляну.

— Что ты говоришь? — Эва протянула руку к матери. Хелена бросила тлеющую сигарету на блюдце, стоящее поблизости, и обняла дочь за плечи.

— Просто я тебя люблю.

В дверь забарабанили. Настойчиво, одновременно звоня в колокольчик над крыльцом. Хелена тихо выругалась и направилась ко входу. На пороге стояла Иви. Укутанная в свою розовую шаль, растрепанная, тяжело дышащая.

— А где твое барахло? — спросила Хелена. Она явно готовила еще какой-нибудь едкий комментарий, но Иви не дала ей и слова сказать. Она ворвалась в дом и бросилась к Эве.

— Дорогая, как ты? Я уже тебя обыскалась.

Она выглядела странной. Встревоженной. Больной. Обычно Иви источала дзен и умиротворение, а вот взрывная нервозность больше соответствовала Хелене. Эва поднялась со своего места и осторожно подошла к тетке.

— Что такое, Иви? Ты рано…

— Я боялась опоздать, — вздохнула женщина и бросила взгляд на чашку кофе, стоявшую перед Эвой. — Ты пила это?

— Нет.

— Отлично, — выдохнула женщина, отирая пот со лба. — В этот раз я успела. Нам пора уходить.

— Я не понимаю, — сонно пробормотала Эва, пока Иви оттаскивала ее от стола, дальше, к лестнице. — Мама готовит пирог к твоему приезду.

— Ты считаешь, что это — твоя мама? — жалобно спросила Иви. Хелена скрестила руки на груди.

— Вообще-то, я все еще здесь.

— Мам, я не понимаю.

— Не говори с ней, — встряхнула ее за плечи Иви. — Это не твоя мать. Ты что, не помнишь? У Хелены рак. Ее несколько дней назад выписали из больницы. Теперь она сидит на жесткой диете, а мы с тобой следили за этим, пока не явился Ричард и не запер нас тут.

Виски пронзило звенящей болью. Настолько острой, что Эве пришлось обхватить голову руками, лишь бы черепушка не лопнула. Мир перед глазами закачался, а к горлу подкатила волной тошнота. Эва бы рухнула, но Иви схватила ее за локти и заставила устоять.

— Эва, отойди от нее, — приказала Хелена. — Сейчас же. Это не твоя тетя.

— Да вы обе с ума сошли? — простонала Эва, с трудом выпрямляясь. Иви продолжала крепко удерживать ее под локоть одной рукой, а другой шарила по карманам своей безразмерной розовой кофты.

— Эва, дорогая, послушай меня, — Хелена безоружно подняла руки и сделала шаг в сторону дочери. Звон в ушах прекратился. Эва выпрямилась, все еще чувствуя разлившуюся по позвоночнику дрожь.

— Мама никогда меня так не называла, — горько улыбнулась она.

Секунда. Рывок. Иви потянула племянницу вверх по лестнице, через коридор в комнату. Вслед им понесся оглушительный визг. Эва даже не стала спрашивать, что это, она припустила со всех ног, ворвалась в свою спальню. Уже не Иви тащила ее, а она буксировала тетку, и стоило ей переступить порог, Эва захлопнула дверь и повернула ключ. В то же мгновение с другой стороны на дверь обрушились удары, от которых старое деревянное полотно натужно застонало. Полетели щепки.

— Эва, дорогая, — раздалось шипение, тут же переходящее на визг. — Открой дверь. Это для твоего же блага, милая.

— Не слушай ее, — прошептала Иви. Она подошла к двери и, наконец, достала руку из кармана. Из сжатого кулака вдоль порога рассыпалась соль с сушеными травами.

— Неблагодарная девчонка! Как ты смеешь мне перечить? Открой сейчас же эту чертову дверь!

— Мама выбирала выражения покрепче, — хмыкнула Эва, выдавливая из себя нервную улыбку. Иви выпрямилась и подмигнула ей.

— Это ненадолго задержит ее, — она указала на линию из соли. Эва поежилась, глядя на тетку. Она была совершенно не похожа на себя. И девушка уже не знала, что вокруг нее настоящее, а что — нет.

— Знаю, сейчас не тот момент, но… что происходит? — спросила она, пытаясь сдержать клокотавшую в горле панику. До мозга словно еще не дошло происходящее, но тело уже полностью подобралось, готовое спасать неразумный комок нервов бегством.

Иви оставалась совершенно невозмутимой. Она обошла комнату, пристально рассматривая каждый угол.

— Ричард запер нас в Грезе, — хмыкнула она. — Я о таком раньше только в книгах читала. Нам нужно выбраться и найти остальных. Если эта доберется до нас, то придется начинать сначала.

— Остальных?

— Хелена. Чарли. Ты же помнишь, как ты тут оказалась?

— Я проснулась…

— А до этого? — нетерпеливо дернула подбородком Иви, точь-в-точь Хелена. — Ага! Наконец-то.

Она подошла к зеркальной двери шкафа. Старое стекло успело потемнеть и покрыться черными пятнами, так что отражение выглядывало, словно через дымку. Иви положила руки на стекло и закрыла глаза, быстро шевеля губами. Эва решила не спрашивать. Внутренний голос мелодично повторял, что это — просто сон. Очередной дурацкий сон, достаточно осознать это — и ты проснешься. Но какая-то часть Эвы знала, что в этот раз просто так проснуться не получится.

Удары на дверь обрушились с новой силой. Эва заозиралась по сторонам. Ничего подходящего для самообороны она не увидела, только торшер с прикроватной тумбочки. Кованое железо легло в руку, и Эва поразилась ощущениям. Как будто она раньше уже стояла точно так же, готовая кое-как защищаться.

— Давай не будем совершать одни и те же ошибки, Эва. Мы же так хорошо ладим, — заскрипел голос с той стороны двери. — Поверь мне, в гневе я страшна.

— Иви, что бы ты ни делала, поторопись, — проговорила девушка, чувствуя, как по телу разбегаются мурашки.

Бормотание тетки стало громче, но Эва не могла разобрать ни слова. Каждый звук эхом разливался в теле. «Хелена» с той стороны безжалостно колотила дверь. Удар — и полотно раскололось по центру. Раздался радостный вопль, дерево заскрипело. Из расширившейся трещины показались длинные когтистые пальцы, покрытые отслаивающимися чешуйками кожи.

И в ту же секунду раздался звон разбивающегося стекла и гудение. Эва