Не покидай меня, любовь - Дениз Робинс

Он сел на край кровати, как всегда в его руке тлела недокуренная сигара. Было видно, что он хочет спать: один или два раза он зевнул.

– Я не могла уснуть, пока ты не пожелаешь мне спокойной ночи, – сказала она.

Он еще раз громко зевнул.

– Милая моя… мне тоже пора спать, у меня был чертовски трудный день.

Ей опять захотелось быть ближе к нему.

– Когда ты переедешь сюда? – прошептала она, кивнув на дверь смежной комнаты.

– А когда уедет эта рыжая чертовка?

– Почему ты называешь ее чертовкой? Она очень хорошо ко мне относится.

– Но она не любит меня! И все же, когда она уедет?

Кристина отдернула руку. Ее сердце болезненно забилось, она поняла, что Винс не расположен разговаривать с ней по душам.

– Думаю, она останется до тех пор, пока я не смогу ходить без ее поддержки.

– Сколько времени еще потребуется на это?

– Думаю, пройдет еще несколько месяцев. Я люблю Мэг, но ведь ты знаешь, что я пытаюсь ускорить процесс выздоровления как только могу. Мне так хочется, чтобы ты жил там, дорогой, – она опять кивнула в сторону двери в смежную комнату.

– Ну, хорошо, – сказал Винс, зевнув еще раз. Он встал.

– Жаль, что тебе не нравится Мэг, – сказала Кристина вздыхая.

– Внешне действительно не нравится. Но она хорошая медсестра, и вы с ней ладите. Она немного грубовата… маме это тоже не по душе. Вот, например, сегодня за обедом Гейл Бишоп была с ней очень мила, а Мэг нагрубила ей.

– Каким образом? – спросила Кристина. Ее настроение опять испортилось, и вся радость от его ночного визита исчезла.

– Она сказала что-то оскорбительное или неуместное. Честно говоря, я уже не помню, но это неприятно поразило и меня, и маму.

Впервые Кристина посмотрела на мужа с возмущением.

– Гейл тоже жаловалась? – спросила она сдавленным голосом.

– Нет, она слишком воспитанна, чтобы говорить об этом, но я заметил, что она оскорблена.

– Очень плохо, – сказала Кристина с сарказмом. Услышав это, Винс крайне удивился тону Кристины и, возмутившись, закричал:

– Тебе не нравятся наши старые друзья! Это по меньшей мере странно, потому что мы с мамой прожили здесь всю жизнь, знаем здесь почти всех и обязаны принимать гостей. Теперь, когда ты вышла за меня замуж, ты тоже должна научиться любить и принимать наших давних друзей.

Кристина почувствовала раздражение, которое она редко испытывала. Она потеряла контроль над собой, потому что очень устала от прошедшего вечера и долгого ожидания Винса.

– Все это не имеет никакого отношения к тому, что я якобы не люблю ваших общих друзей! – заявила она. – Тем более что я ладила со всеми, когда мы были с тобой помолвлены. Что касается Гейл Бишоп…

– Ты просто ее не любишь, не так ли? – прервал он ее. – Я был немного удивлен, когда ты это показала на людях.

Кристина вспыхнула.

– Я не показывала этого. Я была с ней вежлива, как и с остальными гостями.

– Мама считает…

– Пожалуйста, не надо постоянно цитировать свою мать, – перебила Кристина, вцепившись в край кровати, чтобы хоть как-то охладить свой гнев. – Винс, это абсурд! Наш разговор выходит из-под контроля. Гейл Бишоп ничего для меня не значит, и я не знаю, почему ты об этом заговорил.

Винс прикусил язык. Он был в плохом настроении, а терпимость никогда не была чертой его характера. Он постоянно говорил себе, что Кристина за сегодняшний вечер слишком устала и перенервничала. Винсент был просто раздражен из-за того, что его жена затеяла этот спор. К тому же он чувствовал себя виноватым перед Кристиной, и это злило его. Сегодня вечером, когда они гуляли с Гейл в саду около пруда, он совсем потерял голову и поцеловал ее. Винс знал, что поступил глупо – не говоря уже о том, что он изменил Кристине. Прикосновение губ Гейл разбудило в нем пылкое чувство, которое лучше было не трогать… Это чувство заставило его на мгновение забыть о Кристине. Женившись на ней, он верил, что не захочет ни одну другую женщину. И все из-за этой чертовой аварии! Летняя ночь, лунный свет, живописный пруд и Гейл, которая весь сегодняшний день в Лондоне смотрела на него своими огромными голодными глазами, прося о том, что он сам хотел ей дать. Он обнял и притянул ее к себе, она прижалась к нему, обняла его руками за шею и пробормотала, разжигая в нем огонь:

– Винс… Винс…

Он сразу отпустил ее, не повторив поцелуя, и сказал о том, что они «не должны терять головы, потому что он женат». Мысленно он восхищался порядочностью Гейл, которая сразу же согласилась с ним.

Но затем она добавила:

– Как я понимаю тебя, Винс! Тебе с Кристиной приходится очень тяжело. Уверена, что бедная маленькая Тина была совсем не такой до аварии и что болезнь сделала ее истеричкой. А ты несмотря ни на что так хорошо к ней относишься!

Винс очень гордился собой, что не поцеловал Гейл еще один раз, хотя ему смертельно хотелось сделать это. Когда Гейл с отцом уехали, он почувствовал одновременно и радость, и сожаление, что они завтра опять увидятся с Гейл на яхте. Она сейчас была ему очень нужна. Гейл действовала на Винса, как наркотик. Действительно, бедная Тина стала превращаться в истеричку. Гейл затронула нужную струну. И сейчас, стоя у кровати жены, Винс испытывал не сострадание, а чувство жалости к себе.

– Мне кажется, что ты не должна позволить болезни одержать над тобой победу, – сказал он резко. – Я имею в виду то, что ты не должна превращаться в сварливую женщину.

– В сварливую женщину? – изумленно воскликнула Кристина. Она не верила, что это говорит ей Винс. – Я?!

Он немного смутился.

– Я имею в виду, что тебе не следует нападать на меня или на маму, а теперь еще на Гейл… Скоро ты ни с кем не захочешь общаться, кроме твоей медсестры или Алана, который готов ползать перед тобой на четвереньках, чтобы хоть как-то развлечь тебя.

Мертвая тишина. Для Кристины это был тяжелый и неожиданный удар, от которого перехватило дыхание. Она положила руку на горло, уставившись на Винса. Неужели эти ужасные вещи говорит ей Вине? Неужели он может быть таким жестоким?

Винс ходил вокруг ее постели, делая вид, что поправляет простыни. Он понял, что сказал слишком много, сказал даже то, о чем никогда не думал. Просто в ссоре они зашли слишком далеко и никто не хотел уступить. А он не герой и никогда не хотел им быть. Он просто человек, и неплохо бы Кристине понять это.

Вдруг Кристина заговорила. Она боялась, что молчание создаст между ними непреодолимую преграду, разбив все то, что она еще не успела построить.

– Винс… Как ты можешь так говорить!.. Насмехаться над Аланом, который не только является твоим лучшим другом, но и так хорошо относится ко мне. О… Винс!