Блистательный Гильгамеш - Валерий Воскобойников

Он вернулся к хижине Утнапишти, и хозяева залюбовались им.

Но Утнапишти уже знал, что Гильгамеш прошел мимо тайны богов, ее не заметив.

"Может быть это и к лучшему, - подумал Утнапишти. - Ведь он искал вечной жизни для своего друга, для своих горожан. Какой толк, если бы сам он стал бессмертным посреди умирающего народа. Несчастья его от этого приумножились бы".

- Уршанаби проводит тебя в твой город другой дорогой, тебе неизвестной, - сказал он Гильгамешу и ощутил в сердце давно забытую грусть расставания. - Хорошо отстирался твой наряд. В мои времена не делали столь тонких тканей. Теперь, пока не достигнешь города, одежда твоя будет как новая. Готовься к отплытию.

Часть пятая

- Готовься к отплытию, - сказал Утнапишти и чуть не добавил: - сын мой.

Так этот юный гость с посвежевшим лицом походил теперь на его сына.

Уршанаби подвел лодку поближе. Вместе с Гильгамешем они столкнули ее в волну, и лодка плавно закачалась на морской воде.

Утнапишти стоял на берегу и болезненная тоска сжимала его сердце. Не зря люди придумали поговорку: "Лучше не находить, чем найти и потерять снова".

Из хижины вышла супруга и встала рядом, заслоняя глаза от слепящего солнца.

По лицу ее текли тихие слезы.

Уже давно, в те дни, когда юный гость спал, поддавшись волшебному сну на ложе, а она подкладывала к его изголовью свежие лепешки, уже тогда она разглядела в чертах его черты своих сыновей.

Ей положено было молчать, но она не сдержалась. Разве сдержится мать, если сын их недавно нашедшийся вновь отправляется в неведомый край и теперь навсегда. Они навсегда останутся в своей хижине, вместе со своим бессмертием, а он возвратится назад к смертному человечеству, такой юный, красивый.

- Он столько прошел, чтобы нас отыскать, преодолел столько опасностей, а ты отсылаешь его домой с пустыми руками. Дай же ему хоть что-нибудь, чтобы он мог принести это в свою страну! - сказала супруга.

А Гильгамеш уже поднял багор, оттолкнулся от берега, и лодка пошла поперек невысокой волны.

- Постой! - закричал Утнапишти.

И было такое чувство, будто крик его вырвался из самого сердца.

- Постой, Гильгамеш, и вернись назад! Назад, корабельщик!

Словно стрела счастья ударила в Гильгамеша. Он вздрогнул, и с лицом, полным радостного ожидания, рванул лодку назад. Утнапишти же, увидев счастливое лицо старшего сына, как и жена, тихо заплакал.

- Пойми, я не могу оставить тебя здесь, Гильгамеш, это не позволят мне боги. - ОН проговорил и неожиданно ощутил тяжесть своего возраста. - Но и без подарка я не могу тебя отпустить. Боги назначили меня хранителем своих тайн. Ты знаешь, что божественные тайны не для людей. Но есть тайны, которые я открыл сам, путем длительных размышлений, когда сидел на берегу, глядя на закатное солнце. И я открою тебе сокровенное слово, расскажу о тайне цветка.

- Отец! - попробовал перебить его Гильгамеш, но Утнапишти лишь отмахнулся с досадой.

- Эту тайну раскрыл я один, мне она и принадлежит. Теперь же, я передам ее тебе, как отцы, прощаясь навсегда с сыновьями, отдают тайны своего рода. Слушай же: в глубинах моря, на дне растет цветок, он похож на терн. Того, кто прикоснется к его стеблю, шипы уколят, словно это шипы розы. Но ты не пугайся, не отдергивай руку. Преодолев боль, смело срывай цветок.

- Отец, зачем мне цветы? В Уруке только женщины плетут из цветов гирлянды.

- Опять ты слишком торопишься. Но однажды и ты научишься дослушивать до конца. Разве бы я стал говорить про обычный цветок? Мой цветок питали живые воды реки. В каждой частице его лепестка сохраняется вечность. Вот о каком цветке я тебе говорю. Его хватит, чтобы накормить весь народ твоего города.

- Отец, ради такого дара я готов нырять на дно моря сколько угодно! Только отыщу ли я его там, в темной бездне? Море слишком велико и на нем не поставишь метку, чтобы знать, откуда начинать поиск.

- Разве я стал бы посылать тебя на дно необъятного моря! Я просто сказал, что этот цветок растет на морском дне. Но однажды, много веков назад во время шторма море выбросило его на берег. Путем длительных размышлений, я уже знал о тайне этого цветка. Знал я и другое - море когда-нибудь подарит его мне. К тому времени у меня был вырыт колодец. Посмотри, он не далеко от берега и глубинные воды его сообщаются с морем. Бережно я взял этот цветок и посадил на дне колодца. С тех пор он там и растет. Привязывай же камни к ногам и смело ныряй в его глубину. Уршанаби будет ждать тебя в море. Там, где ты вынырнешь, вода не опасная для человеческой жизни.

Он говорил, а сзади стояла супруга с добрым и ласковым взглядом. Она лишь кивала согласно головой и молча улыбалась, едва заметно, печально. Она понимала, что теперь навсегда прощается с Гильгамешем.

- Прощай же, мой сын, и прости, что я сразу не дал тебе этот дар!

Гильгамеш заглянул в колодец, и тот показался бездонным. Где то в черной бездне его плескалась вода.

Уршанаби плыл от берега вдаль, а Утнапишти помогал сыну привязать к ногам камни.

- Едва достигнешь дна, быстрее срывай цветок жизни и сразу сбрасывай камни. Течение воды само подхватит тебя и вынесет в море к тому месту, где будет ждать тебя Уршанаби. Тебе будет трудно без воздуха, но ты терпи и не выпускай цветок из руки. И дальше в пути, что бы тебе ни встретилось, не оставляй цветок без внимания. Он не должен завять и пусть же благодаря ему народ твоего города познает вечную жизнь.

Утнапишти проверил, хорошо ли привязаны камни к ногам Гильгамеша, они обнялись в последний раз, и старик простился навсегда с единственным из людей, кому боги позволили навестить его в дальнем уединении.

И так ему хотелось в это мгновение, привязав камни, броситься вслед за сыном, потому что тайное знание внезапно коснулось его души: уж больше к нему никто никогда не придет. Открылось ему и другое: люди не станут вечными даже с его цветком. Он готов был отдать свою вечность богам, чтобы один только день, с утра и до вечера прожить между людей.

Но решение богов изменить человеку нельзя.

* * *

Решения богов человеку изменить нельзя.

И потому Утнапишти остался наверху, у колодца, а Гильгамеш низринулся вниз. Воды сомкнулись над ним, камни тянули на дно, он не дышал и закрыл глаза.

Наконец, движение его остановилось, ноги коснулись твердого, он открыл глаза и сквозь мутные слои воды увидел внизу цветок. На длинном стебле, цветок колыхался от движения струй, Гильгамеш пригнулся, схватил его всей ладонью, шипы воткнулись в кожу, но он был готов к боли и не отдернул руки.

Свободной рукой он стал скорее отвязывать камни, потому что вода давила на него, было больно в ушах и так хотелось вздохнуть всей грудью.

Не успел он отпустить камни, как быстрая подземная река его подхватила и понесла куда-то, переворачивая, словно он был беспомощной щепкой.

Он сжимал зубы изо всех сил и казалось, что воздуха в груди больше нет. Подземные воды продолжали нести его, и Гильгамеш понял, что жизнь его через мгновенье кончится.

Если бы великий Шамаш видел, он бы помог ему! Но лучи бога не проникали в бездну воды. А мудрый Энки, как всегда, дремал у города своего Эреду и не вмешивался ни во что.

В руке у Гильгамеша был цветок; и цветок этот мог бы дать вечную жизнь, но только для этого надо было раскрыть рот, чтобы надкусить лепесток.

И вдруг он увидел совсем иную картину.

Он, Гильгамеш - ребенок. И рядом - жрец Эйнацир, брат самого Лугальбанды. И отец, Лугальбанда - большой, молодой, сильный, веселый. Они плывут в корабле по реке. Празднично бьют барабаны, на кораблях смеются и шутят, и только Эйнацир, как всегда, недоволен и хмур.

Эйнацир держит на руках Гильгамеша. Он, маленький Гильгамеш - одно из главных сокровищ Урука, о чем пока и не догадывается. Он и говорить-то еще вряд ли умеет, но понимает, что людям кругом весело, и ему от этого тоже приятно.

А потом Эйнацир хочет передоверить Гильгамеша рабу, но в это время корабль натыкается на подводный ствол дерева, и Гильгамеш выпадает из рук раба за борт, в реку.

На корабле все в растерянности. И только сам царь, Гильгамеш мгновенно прыгает в воду вслед за свертком, которого быстро уносит река.

В первое мгновенье Гильгамеш не понимает опасности, ему даже приятно в прохладной воде. Но потом он погружается в глубину, мимо открытых глаз проплывают огромные рыбины. Вода мутная, желтая и рыбины кажутся очень страшными.

И неожиданно также перед глазами возникает огромное лицо отца, и руки его выталкивают Гильгамеша из воды на поверхность, под лучи великого Шамаша. И вот тут начинается настоящая боль и настоящий страх. У Гильгамеша болит все внутри от кашля. Отец поднимает его над собой, над волнами реки и чьи-то руки тянутся с корабля к нему, его подхватывают, а он кашляет не переставая.

Потом, спустя годы, когда отец перешел уже в мир богов, мать, всевидящая Нинсун, рассказывала Гильгамешу, что отец тогда сильно испугался - так испугался, как не боялся никогда. И хотя все произошло так быстро, что на корабле даже сообразить не успели, как Гильгамеш был уже спасен из под воды, но у самого Лугальбанды потом до вечера тряслись руки от воспоминаний о пережитом ужасе - так он любил своего сына. А Эйнациру с тех пор не доверяли воспитние Гильгамеша.