Бенжамин и Санни: дружба, проблемы, приключения. Сборник - Матвей Анатольевич Голотин

и повернул голову. Увидев хозяина, он успокоился, опустил выпученные от страха глаза, но вылезать из-под кровати не спешил. Тогда Бенжамин самостоятельно вытащил его оттуда. Первые лучи утреннего солнца окатили щенка с головы до задних лап. На свету было видно, что у Санни под глазами появились небольшие тёмные синяки. Однако мальчик не сразу обратил на них внимание.

— Ты чего встал в такую рань? — поинтересовался он у друга. — Ты же всегда любил поспать.

— Не спится, — сухо ответил Санни.

Только после этого ответа Бенжамин заметил синяки:

— И откуда у тебя синяки под глазами? Ты что, не спал всю ночь?

— Нет. Я постоянно просыпался и долго не мог уснуть.

— Из-за чего ты просыпался?

Тут щенок слегка замялся. Его глаза вновь поникли, а мордочка приняла печальный задумчивый вид. Бенжамину не терпелось узнать проблему своего питомца. Однако торопить плюшевого щенка мальчик не стал. Бенжамин сидел и терпеливо ждал ответ от Санни. Наконец щенок собрался с мыслями и с духом, тяжко вздохнул и слегка взволнованным голосом поведал всё, как было.

Санни рассказал и о том нелепом пате в партии с Роном, и о зевке ладьи и дальнейшем поражении с Гарри. Мысли эти не давали ему покоя ещё днём. Да и ночью тоже. Они, уходя и вновь возвращаясь, заставляли его вздрагивать на своём матрасике, переводить дух, успокаиваться, засыпать, чтобы потом опять проснуться по той же причине. И так почти до утра. Тут не то, что не выспишься. Так ведь и с ума сойти можно. Оно и не мудрено.

Во время рассказа голос Санни иногда вздрагивал, из-за чего щенку приходило делать паузу. Также он часто запинался, путался в словах, за чем раньше он замечен не был. Это, как понял Бенжамин, было ещё одним последствием этих постоянных нервных нагрузок. Однако в друзьях мальчика психоаналитиков не было. Да и сам Бенжамин по образованию не психолог. У него в принципе пока что никакого образования не было. Но бросать друга в такой ситуации он посчитал чем-то неправильным, поэтому теперь уже мальчику пришлось погрузиться в глубокую думу.

Теперь уже Бенжамин сидел на ещё не застеленной кровати с грустным задумчивым лицом. Санни от хозяина не отставал. В эти минуты, в минуты раздумий, в комнате царила гробовая тишина. Ни шороха вокруг. Всё в один момент замолчало.

Неожиданно молчание прервалось. Бенжамин заговорил:

— Мне Питер рассказывал такую историю. У него есть старший брат. В начальной школе он был круглым отличником. Каждый год он заканчивал с похвальным листом. Учителя ставили его в пример одноклассникам. Такая известность ему нравилась, и он решил продолжить учёбу на отлично и в средних классах. Однако с каждым годом материала становилось всё больше, а усваивать его становилось всё труднее. Но в целом ему это удавалось. И вдруг в шестом классе в его дневнике появилась первая за годы обучения тройка. По истории. Появилась она во многом из-за нелепой случайности. Однако, как сказал Питер, легче брату от этого не стало. Когда он вернулся домой, он сел на кухне, подложил руку под голову и опёрся локтем на стол. Сидел он долго, минут двадцать. За это время он даже звука не издал. На глаза его наворачивались слёзы. И как не пытались его успокоить родители, сказать, что жизнь продолжается, что всё ещё впереди, настроение у брата не менялось. «Я тогда был ещё маленьким и вряд ли мог чем-то помочь», — сказал Питер. Всё дошло до такой степени, что брату пришлось давать успокоительное. Ему вроде немного полегчало, но ещё неделю он ходил сутулый, грустный, с тоской в глазах. Казалось, что его интерес к жизни себя иссяк. Сама жизнь потеряла смысл…

— И что потом? — спросил Санни, впервые за всё повествование повернувшись к рассказчику.

— А ничего, — ответил Бенжамин, не поворачиваясь. — Закончил сначала шестой класс, затем седьмой, потом восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый, сдал экзамены, получил красный диплом по окончании школы, поступил в университет и сейчас учится на первом курсе. И живёт припеваючи.

Рассказ хозяина лишь сильнее озадачил Санни. Ему предстояло понять, для чего Бенжамин только что поведал ему историю брата Питера и как она поможет справиться с его проблемой, которая со временем превращалась в абсурд. Но сейчас, когда тема для раздумий для щенка слегка изменилась, мордочка его не выглядела настолько напряжённой и грустной. Санни то приставлял лапу к ней, то убирал.

Но Бенжамину этого было мало. Он хотел покончить с проблемой друга раз и навсегда. И у него уже был план решения.

Мальчик понимал, что основная печаль Санни была вызвана вчерашней обидной ничьей с Роном и не менее досадным поражением от Гарри. В принципе, щенок сам об этом сказал. Санни не мог смириться ни с ошибками, ни с исходом. По добру, ему стоило просто забыть их, как страшный сон. Но всё просто только на словах. Он не мог этого сделать, так как воспоминания были ещё свежи. В таком случае ему нужно было их затмить. И Бенжамин решил предоставить щенку такую возможность.

Втайне от Санни мальчик вёл переписку с Роном и Гарри. Бенжамин описал ситуацию, какой она была, и предложил друзьям устроить что-то наподобие матча-реванша, дабы объяснить и доказать плюшевому щенку-шахматисту, что та партия — просто недоразумение, никак не влияющее на его навыки и мастерство. Рон и Гарри отнеслись с пониманием к Санни и его проблеме и не смогли отказаться от идеи Бенжамина. Всё было запланировано на завтра…

Время было около двух часов. После обеда Бенжамин вернулся в свою комнату. На его кровти на животе лежал Санни, слегка надув щёки. Заметив, что щенок опять о чём-то задумался, мальчик поспешил покинуть помещение. Он отправился в зал. Там Бенжамин достал из кармана телефон и набрал Гарри. Несколько минут они что-то обсуждали, после чего Бенжамин, не сбрасывая трубку, вернулся в свою спальню. За это время поза Санни почти никак не изменилась. Быстрые движения хозяина немного смутили его. Однако мальчику это было неважно. Он без всяких вопросов и разговоров поднёс телефон к мордочке плюшевого щенка. Тот всё ещё не мог понять, что к чему, пока из трубки не донёсся знакомый голос Гарри:

— Алло, Санни, привет. Помнишь, мы вчера в шахматы