Один на дороге - Владимир Михайлов

Она вытянула руку.

— Мы сейчас шли оттуда, не так ли? И дом, под которым находится подземелье, стоял там?

— Видите солдата из оцепления? — спросил Лидумс. — Он как раз на траверзе того дома.

— Да, — сказала Иванова, — совершенно верно. То был высокий дом, он возвышался над этим, — она повела рукой, словно приближая что-то к себе, два его верхних этажа были видны отсюда. И вот в последний раз, когда я была тут, этих этажей уже не оказалось. Это было на следующее утро после сильной бомбежки… Помню, я еще подумала, не досталось ли и моему шоферу, подумала именно тем утром, когда увидела это: во время бомбежки бомбы падали совсем в другом районе. И автомобилист, с которым я все-таки встретилась в тот день, только позже, подтвердил, что в их районе бомбы не падали, кроме, может быть, одного раза, когда был близкий взрыв — но ручаться он не мог, он был, конечно, в бомбоубежище. Я решила тогда, что одна бомба заблудилась. Но теперь думаю… Странное совпадение, не так ли? Именно этот дом… Тогда я ведь не знала, что как раз он скрывает что-то, и поэтому не могла так подумать. Но ведь возможно, что они сами взорвали дом? Взорвали заблаговременно, понимаете? Ведь то было время, когда многие еще верили, что война может кончиться иначе, а бомбежки еще не были такими сильными, как позже, когда наши уже наступали. Может быть, они сами взорвали дом, чтобы скрыть вход в подземелье? Как вы думаете? С точки зрения специалистов по взрывам можно отличить, рухнул дом в результате попадания бомбы или снаряда — или его подорвали случайно?

— Можно, — хмуро сказал Лидумс, — если посмотреть как следует. Но мы, к сожалению, в натуральном виде этого не застали. Весь мусор к нашему приезду успели уже, видимо, сгрести в воронку или просто вывезти. Хотя… — Он взглянул на меня. — Велика ли была воронка? Вообще — откуда она? От бомбы? Сомнительно…

— Понятно, — сказал я. — Надо вернуться и посмотреть. — Я обернулся к майору — он, не отставая больше, чем на шаг, следовал за нами. — И хорошо бы вызвать кого-нибудь из строителей, кто занимался тут с самого начала, прораба, видимо. Пусть расскажет, как там выглядело перед началом работ.

— Вас понял, — сказал майор.

— Пошлите за ним машину, — посоветовал Лидумс. — Будем беречь время. Нас еще дешифровальщики ждут.

Мы вернулись на площадку. Рельсы успели перенести на новое место, и солдаты опять толкали тележку на низеньких колесах. Один из специалистов обернулся к нам:

— Переключились на другой уровень, — сказал он. — Там это подземелье в несколько этажей — похоже, что не менее трех.

— Выше или ниже туннеля? — спросил Лидумс.

— Выше.

Я подошел поближе — туда, где грунт уступал место мусору. Потом прошелся по всей площадке, бывшему двору, вглядываясь; видно было, где верхний слой почвы сняли ножи бульдозеров, а где он остался нетронутым, и там потихоньку увядала низкорослая травка. Так я бродил, пока не приехал прораб. Он подошел, что-то дожевывая.

— Зарез со временем, — сказал он, поздоровавшись. — Минут через пять вы меня бы не нашли уже, суета и всяческая суета. Чем могу помочь?

— Припомните: как выглядело здесь перед тем, как вы начали работу? Ну, по сравнению с другими развалинами.

— Развалин я навидался, — пробормотал он. — А здесь что же, здесь все было аккуратно. Красивые такие развалины, компактные, в куче. Почти весь двор оставался свободным, сразу можно было задействовать технику. Кто же думал, что так получится…

— Остатки стен были? — спросил Лидумс. — Разбирали, взрывали, ломали?

— А их практически и не было. Холмик, под травой — мусор. Прямо подъезжай и грузи на самосвалы.

— Воронка была глубокой?

— Какая воронка, если здесь была куча? Я же говорю: подъезжай и грузи.

— Не было ли там чего-либо интересного, в мусоре? — спросила приблизившаяся Иванова. — Остатки станков, приборов…

— Ничего вроде бы, — пожал плечами прораб. — Обычный лом. Может, что-нибудь и было, но металл старались собрать раньше, уже давно…

— Ну, понятно, — сказал Лидумс. — Что ты думаешь?

— Очень аккуратно, — сказал я. — Взорвано было профессионально. Ничего лишнего. Просто уронили стены внутрь, крыша, видимо, упала поверх.

— Черепичная была крыша, — вспомнила Иванова. — Да, именно.

— Обломки красной черепицы были, — подтвердил прораб. — Довоенной, настоящей.

— А тогда послевоенной еще не было, — сказал я. — Да, думаю, они здесь не спешили. Грамотно рассчитали и хорошо выполнили. На пятки им тогда не наступали.

— Значит, своевременно вышли из игры, — сказала Иванова. — И аккуратно укрыли все свое хозяйство. Основательно законсервировали.

— Видно, — сказал Лидумс, — они и внизу не спешили.

— Интересно, — подумал я вслух. — А ведь при всем при том шахта лифта осталась свободной. Взрыв можно было рассчитать и так, чтобы ее засыпало доверху, тогда мы до нее вообще не добрались бы: кому взбрело бы в голову вытаскивать мусор с двадцатиметровой глубины? Засыпано — и слава богу, и возвели бы здание на пороховом погребе. Рассчитать такой взрыв было не очень сложно. Да и без специального расчета туда насыпалось бы обломков… — Я повернулся к прорабу. — Как выглядела шахта, когда вы ее обнаружили?

— А мы ее потом обнаружили, — сразу же ответил он. — На нее упал большой кусок стены и очень аккуратно ее накрыл. Словно специально. Все остальные стены были — вдребезги, а в этом месте она упала внутрь большим блоком. Только в одном месте треснула, а так — монолит. Да ведь это была какая кладка, не современная, дом-то был старый, кирпич первоклассный, и раствор такой, что легче было разбить кирпич, чем отколоть от блока. В старину понимали в растворах, и денег не жалели, замешивали с яичным белком… Мы стали эту глыбу раскалывать, и тогда только усекли, что под ней — пустота. Зачалили и сдвинули двумя тракторами…

— Да, — сказал я. — Торопиться они не торопились, это верно. Только интересно: почему они не взорвали и все остальное — там, внизу? Чего ждали? На что рассчитывали?

— Ну, тогда, может быть, как раз еще и рассчитывали, — сказала Иванова. — Надеялись вернуться. Предполагали, что город удержать не удастся, но рассчитывали вернуться.

— Это одна версия, — дополнил Лид уме. — Могло быть и по-другому. Боялись слишком сильного взрыва, все-таки поблизости жили люди. Или в соседних домах еще оставалось что-то нужное. Или же — хотели взорвать, но что-то не сработало между поверхностью и подземельем. Но почему не сдетонировало? Акимыч, а может быть все-таки, мы пустоты боимся? Почему не сдетонировало? — Я хотел было ответить, но он тут же понял и сам. — Хотя… серия небольших, направленных взрывов… не одновременных… соответствующий выбор взрывчатки для нижних зарядов… Да, пожалуй, это объяснить можно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});