Женщина для чемпиона - Натали Андерсон

— Нет, ни в коем случае, — быстро среагировала Келси. В памяти всплыли прочитанные в Интернете строчки. — Не беспокой его. Ничего страшного не случилось.

Если он узнает, то ударится в панику и отложит отъезд. Как бы ей ни хотелось удержать его при себе, она не допустит этого. Нельзя использовать его страхи как капкан.

— Ты плохо выглядишь, Келси, — нахмурилась Эллис. — Белая, как снег.

— Я всегда бледная. — Келси растянула губы в улыбку. — Сейчас зайду в кафе, съем что-нибудь. Просто забыла позавтракать, вот и все. Все хорошо, честное слово.

— Уверена?

— Конечно. — Келси изобразила оживление и предприняла отвлекающий маневр. — Рассматривала папку с твоими предложениями по дизайну интерьеров. У тебя потрясающие идеи. Мне так понравилось, что ты сохранила стиль особняка.

Лицо Эллис озарилось улыбкой. Келси еще несколько минут расхваливала проекты, стараясь не показать, каких усилий стоит встать на ноги и сделать несколько шагов до двери кафе.

Наконец Эллис взглянула на часы и заторопилась:

— Мне надо бежать. Тебе правда лучше?

— Намного. — Келси не могла отпустить ее без последней просьбы. — Не говори ничего Джеку. Мне так стыдно и не хочется волновать его понапрасну. Знаешь, какими мужчины становятся паникерами, когда речь заходит о недомоганиях.

Она закатила глаза, надеясь, что Эллис не чужда женская солидарность.

— Конечно. Позвоню на следующей неделе. Договоримся, когда поедем выбирать драпировки, хорошо?

— Отлично!

В кафе Келси выпила горячий шоколад и заставила себя съесть тост. Она надеялась, что Эллис сдержит слово. Джек должен успеть на свой самолет.

Джек бесцельно бродил по пустому первому этажу. Такси отвезет его в аэропорт прямо к рейсу — на внутренний перелет не надо являться заранее. Все вещи уместились в небольшой рюкзак. Спортивное оборудование и экипировка ждали в Канаде.

Он провел рукой по стене. Когда он вернется, основные работы по дому будут закончены. Ему не терпелось увидеть, что придумает Келси. Он предвкушал, как, лежа на диване, будет рассматривать немыслимые вещицы, которыми она украсит их уютное жилье. «Ее жилье», — поправил он себя.

Перепрыгивая через ступеньки, Джек помчался наверх за рюкзаком. Вдруг ему захотелось скорее шагнуть в будущее. Перезвонил в агентство, чтобы такси прислали немедленно. Он решил не дожидаться Эллис, ведь все бумаги уже были подписаны. Не обязательно встречаться лично, инструкции дизайнерша с тем же успехом получит у Келси.

В аэропорту, купив кофе и газету, он метался по залу ожидания, как тигр по клетке, и уговаривал себя, что все сложилось наилучшим образом. Ему удалось достичь разумного компромисса с Келси. Они останутся друзьями.

Наконец объявили рейс. Неожиданно Джек почувствовал себя хуже, чем когда травмировал колено. Он не мог двинуться. Мышцы ныли, как при тяжелом гриппе. В голове крутилось только одно: Келси, Келси, Келси.

С ужасом Джек ощутил себя беспомощным мальчишкой. Ему пришлось заставлять себя подняться по трапу в самолет. Он глушил беспокойство тем, что Келси не хотела его. Между ними был только секс, а значит, и сожалеть не о чем. Если ему приспичит, он без труда найдет другую партнершу.

Его подташнивало. На лбу выступил холодный пот. Джек понимал, что ведет себя глупо. Они с Келси пришли к соглашению ради их общего ребенка. Он наконец свободен, может вернуться к снегу и ни о чем не беспокоиться. Почему же ему так плохо?

Джек втиснулся в сиденье. Закрыв глаза, он вызвал в памяти величественные горы, представил, как вертолет поднимает его на вершину, зависая над крутым склоном с девственным снегом, который его уже заждался. Он вздохнул, не испытав обычного волнения. Что же, адреналин закипит в крови, стоит только встать на сноуборд.

Желудок отреагировал острым спазмом. Здесь Джек тоже столкнулся с испытанием, от которого теперь сбегает. Он думал не о будущем ребенке, а о его красавице маме, умевшей вызывать не меньший прилив адреналина, чем горы. Общение с Келси чем-то напоминало опасный трюк: сложно, но захватывающе. Разве он когда-нибудь уклонялся от риска? С каких пор он стал трусом?

Джек снова закрыл глаза в попытке представить горный склон, но вместо этого перед ним возникла дразнящая улыбка Келси. Он вцепился в ручки кресла, чтобы унять возбуждение — душевное и физическое. Сидевшая рядом пожилая дама поджала губы и посмотрела с осуждением. Джек не обратил внимания. Его сердце стучало как сумасшедшее.

Он отступал перед самым главным вызовом в жизни. Никогда не боявшийся физической опасности, он дрогнул, когда на карту оказалось поставлено сердце. Надо было честно рассказать Келси о матери, о собственных чувствах, о том, чего он ждал от нее. У Джека больше не было сил скрывать правду. Тем более теперь, когда внезапно прозрел и понял кое-что о Келси.

Он мог бы рассмеяться, но ему было слишком больно.

Джек знал, что Келси — мастер камуфляжа, как физического, так и морального. Ей приходилось маскироваться всю жизнь. Он наклонил голову, удерживаясь, чтобы не застонать от собственной слепоты. Сколько раз она увиливала от объяснений, всеми силами защищая свою гордость. Келси боялась довериться, потому что боялась быть отвергнутой.

Эта мысль заставила Джека напрячься. Возможно ли, что ее равнодушие — тоже ложь? Она сказала, что он ей безразличен. Неужели в качестве самозащиты решила отказаться от него прежде, чем он ее бросит?

Джек нахмурился, борясь с сомнениями. Глубокая взаимная обида ослепила их. Однако в том, что говорила Келси, была доля истины. Может, именно эгоизм мешал ему бросить якорь? Мысль о том, чтобы обзавестись постоянным жильем, и сейчас не привлекала его. Но речь шла не о квадратных метрах, а о сердечной привязанности.

Келси стала его домом, надежной основой, которой ему не хватало.

Он говорил, что может многое дать ребенку, но ему есть и что предложить Келси: верность, любовь, свою жизнь. И это только начало. Ему хотелось, чтобы они гордились им. Победы приносят удовлетворение, только если делишь их с любимыми. Он готов оказать им такую же поддержку в мечтах и надеждах, уберечь от разочарований. Одно Джек знал точно — они с Келси нужны друг другу.

Его охватила паника, он задыхался в закрытом пространстве самолета. Сердце частило, ладони вспотели. Джек неловко заерзал, подвернув травмированное колено. Дама рядом снова скривилась. Жаль, что на внутренних рейсах нет первого класса. Крупный мужчина никак не мог устроиться в узком кресле.

Может, лучше выйти из самолета? Ему явно нездоровилось. Но в этот момент загорелось световое табло над головой, прозвенел звонок. Джек послушно пристегнул ремень безопасности. Слишком поздно.