В лесу было накурено - Валерий Зеленогорский

В Шереметьево у табло стояла его солнце, луна, день и ночь, свет в окне в спортивном костюме, бледная как мел, его девочка. Увидев его с разбитой мордой, она побежала к нему, спотыкаясь и плача, он подхватил ее, они обнялись, целуя друг друга. Потом вышли на улицу и начали второй акт. Во втором акте начало было следующее. Он отдал ей букет любимых желтых роз, а потом сразу ударил по роже, сильно и больно. Она не отстранилась, приняла удар как наказание заслуженное. С.С. потух, сдулся, сгорбился и сразу стал старым, с черными кругами под глазами, сбитый летчик — вот так выглядел наш герой. Через сорок минут он понес ее сумку и лыжи, она с красной щекой и желтыми розами плелась сзади. Сил уже не было ни на что. Перед спецконтролем они молча попрощались. С.С. поехал домой, жена была дома, тихо стрекотала стиральная машина. Он поговорил с ней о пустяках, лег в супружескую кровать, поцеловал жену в плечо и понял, что та жизнь уже кончилась, а в этой жизни еще будет много и всякого.

Не случилось

Может быть, правда жизни предполагала бы смерть героя, но жизнь богаче вымысла. В реальности отношения сложились совсем иначе. Ровно на следующий день после отлета Маши в свой город С.С. встал утром с супружеского ложа и стал готовиться к новой жизни, пригласил жену на обед в ресторан «Ле дюк», который она любила, выпили. С.С., как всегда, выпив лишнее, плакал в голос, пугал жену, сознавая, что это только пьяные слезы, для релаксации. После обеда возникло ощущение пустоты, непреодолимое желание позвонить Маше, усугубленное выпитым, усилилось, и, набрав заветный номер, он услышал что хотел.

Ответили ему сразу, после осторожных вопросов о делах все опять взорвалось в воздухе, вопросы о прежних художествах, когда ярость прошла, с трудом пришлось признать, что страсть его не только усилилась, но стала нестерпимой. Приехать к С.С. Маша не могла по работе. С.С. понял, что надо уехать к ней и быть рядом. Взяв отпуск, он улетел на следующий день, сказав, что дней на десять. Встречались молча, с тревогой и радостью, провели выходные замечательно. Маша каталась на лыжах, С.С. лежал в номере и перемалывал в мельнице своей головы все прошедшие черные дни, злился, доставал Машу унижающими подробностями о своих приключениях в ее отсутствие и целовал ее с болью. Проклиная себя за низость, залез в ее сумку, впился в записную книжку, прочитал все записи, нашел телефоны каких-то мужчин и приготовился к допросу третьей степени. Маша пришла с горы, и С.С., выпив для храбрости, стал пытать ее, кто тот, кто этот. Чем безобиднее были ее ответы, тем большая ярость топила его в желании убить ее. Она плакала и просила его оставить ее в покое, но в конце концов опять был мордобой без тяжелых телесных повреждений, а потом страсть со слезами. Выходные прошли в надрыве и объятиях, и С.С. понял, что уехать не может, что будет жить возле нее. За два дня была снята квартира в старом городе, куплены белье и подушки, телевизор и занавески в ванную. Квартирка была однокомнатной, нежилой, в окна дуло и свистело. С.С. купил скотч и вату и заткнул все щели. Это он умел делать до эпохи стеклопакетов. Маша оказалась неважной хозяйкой. Приходила с работы, они пили дома водку с вареной колбасой, которую жарил сам С.С. Он и мыл посуду, т. к. тарелок было две, стол в кухне был колченогий, табуретки врезались в голое тело, ели и пили тут же в комнате на коробке от «Сони-Тринитрон», купленного для досуга. На коробке все сервировалось, в двух тарелках и в пластиковой посуде из соседнего супермаркета. Было холодно, отопитель тепла давал мало, выпив, накрывались тремя пледами, смотрели телевизор, обнявшись, и все были счастливы. Утром Маша уходила в свою фирму, и С.С. проводил свой досуг с рюмкой и телевизором, показывающим три программы, и ждал ее. Днем ходил в магазин, докупал еду и водку и думал, что вот и свершилось его желание, они рядом, он просыпается с ней и засыпает с ней, так будет всегда. Домой он звонил исправно, узнавал новости и опять нырял в свою любовь под плед к девочке своей, сладкой и желанной.

Прожив неделю в этом ритме, С.С. стал чувствовать, что этот спартанский быт утомляет его, еда на ящике из-под телевизора, незакрывающаяся дверь туалета, щели в окнах и одуряющий запах масляного отопителя стали раздражать, как нарыв в паху в период его созревания.

Маша была беззаботна, приходила, ела, ложилась к нему, и так каждый день. Трусов и носков у С.С. было достаточно, так что до стирки его исподнего не доходило. С.С. это было невыносимо. Чем меньше чистого белья оставалось в шкафу, тем с большей ясностью он понимал, что жить с ней не получится по причинам совершенно очевидным.

Ресурс его счастливой жизни исчез однажды вечером. Мело весь день, а к вечеру задул ветер, который вырвал все нехитрые затычки в окнах, и в комнате загулял такой холод, что находиться в ней было нестерпимо. С.С. бросился на окно с пледом, пытаясь противостоять стихии. Маша не шевельнулась помочь ему, забралась под одеяло с головой. После того как было забито пледом окно, теплей не стало. С.С. дрожал и крутился, к утру ветер стих, стало теплее, и С.С. стал ясно понимать, что любовное ложе тихо плывет к скале и если не принять мер, то неминуема катастрофа, он окажется на острове и будет Робинзоном, полным мудаком и Пятницей.

Ночью он позвонил жене, она не испугалась, поговорили, С.С. много внимания уделил погоде в доме, спросил, тепло ли, чем очень удивил жену. В доме их было тепло, водитель вчера был на рынке, сын хорошо ест, не болеет, все хорошо.

Утром Маша ушла продавать металл, смеялась, вспоминая, как С.С. бросался на окно, закрывая собой щели, в общем, ничего не заметила.

Днем С.С. позвонили с работы и попросили принять руководителя банка, приезжающего в город на семинар по проблемам инвестиций. С.С. сделал несколько звонков, организовал программу пребывания. Руководитель любил глубинку, здесь он был и красивее и умнее, его пригласили местные власти. Разместились на дачах крайкома партии в добротных домиках с евроремонтом. Вечером была баня с местными авторитетами, представителями Думы и прочими представителями региона.

С.С. предупредил Машу, что ночевать не будет, и поехал встречать руководителя в аэропорт. Все было по первому разряду, машины к трапу, мигалки, сопровождение. Быстро в душ, и вот уже в бане весь цвет региона и руководитель со свитой и С.С. Местные подготовили сюрприз, были приглашены две группы поддержки: первая группа — это члены женского клуба «Досуг», девушки взрослые, от 30 до 40 лет, и малообеспеченные учительницы, социальные работники, уставшие от безденежья и отсутствия мужчин. Они собирались в клубе «Найди свой путь», где их знакомили за тысячу рублей с заезжими орлами. Эти яркие встречи им нравились, приезжие были лучше местных — это были принцы. Бедные золушки знали, что эти романы недолговечны, но надежду не теряли, да и повеселиться и поесть вкусно удавалось редко. В этих встречах был особый смысл, так местная власть адресно помогала малообеспеченным.

Во втором отделении должны были приехать стриптизерши для тех, кто любит погорячее.

На даче крайкома был свой ресторан, но для удивления гостей был приглашен новый французский ресторан, гордость столицы края; там делали фуагра из свиной печенки, медальоны из оленины, виноградные улитки и омары. С.С. уточнил у метрдотеля, где они берут улиток и омаров, он не моргнув глазом ответил: «Из Астрахани». Происхождение этих продуктов было туманным, но никто не отравился, слава богу.

С.С. этот ресторан уже знал с прошлого раза. Ресторан находился в здании драмтеатра и носил гордое имя «Шекспир», в том же здании находился второй французский ресторан — «Мольер». Они принадлежали разным группировкам, их объединяли высокий сервис и жесткая дисциплина. В первое свое посещение С.С. приехал в июльскую жару и с гостями пришел в «Мольер», понимая, что он более французский, чем «Шекспир».

Гостей в «Мольере» встречали с душой, заказали все лучшее, особенно удивили С.С. карпаччо из строганины, равиоли на манер уральских пельменей, улитки и фуагра, есть которые он не стал, побоялся. Так вот, официанты были во фраках и белых перчатках. Когда С.С. спросил официанта, не жарко ли ему во фраке и перчатках, официант ответил, что это стиль ресторана. С.С. на правах хозяина стола попросил официанта снять перчатки, он смутился и сказал тихо, что он вчера снял во время перекура и получил молотком для отбивания мяса по пальцам за нарушение формы одежды. Снял перчатку, и С.С. увидел черные ногти официанта, по виду как маникюр черным лаком.

Ресторан «Мольер» должен был быть накрыт к десяти, но руководитель приехал раньше и в девять уже стучал зубами и хотел есть.

Местные быстро принесли водки, вывалили на стол местный сыр, колбасу таежную, майонез и холодную рыбу, дело пошло, и никто не вспоминал о фуагра. Девушки из клуба «Найди свой путь» немного нервничали. Всех рассадили «мальчик — девочка». С.С. досталась женщина — психолог для слабослышащих детей, выпускница питерского вуза, в очках, крупная, со страдальческим выражением лица. Она сразу заговорила о том, что любит Москву, была в Ленкоме, мечтает посмотреть Хабенского во МХАТе и погулять по вернисажу в Измайлово, где она купила фальшивую гжель. С.С. намек не понял и налегал на водочку. За столом выделялись два персонажа — зампред крайдумы и руководитель С.С.