Любовь к роковым мужчинам - Светлана Демидова

Роман достал мобильник и набрал номер жены. Майя так и не отозвалась, сколько бы он ни повторял вызовы. Уже сильно встревожившись, Савельев попытался дозвониться до Инессы. Результат был таким же. То есть результата вообще не было. Женщины не отвечали. У Романа почему-то сразу взмок затылок. Все не так-то просто! Розыгрышем быть не может хотя бы потому, что тот, кто назвался Марусей, абсолютно точно знает обстоятельства его прошлой жизни. Да, он не Савельев Роман Сергеевич, а Каплун Никита Евгеньевич. А Маруся...

У него и сейчас засвербило в носу при воспоминании о той нежной девочке, которой когда-то была Маруся Климова, но ничего... посвербит и пройдет... Сейчас она уже совсем другая, коли такие письма шлет...

Да-а-а... Маруська... Впрочем, у него, Романа, и сейчас, и всегда были самые замечательные женщины, если не считать Агнию... Хотя в своем роде Агния тоже была ничего... Страстная тетка! Любила! Да они все его любили... Взять хоть жену Майку, хоть Инессу... Кстати, Инка, похоже, видела его паспорт на фамилию Каплуна, даже Никитой его назвала... вроде бы случайно... Он в тот день как раз нашел дома старый паспорт, а в комнату в тот самый момент вошла Майя. Пришлось спрятать паспорт во внутренний карман пиджака. А потом он о нем забыл, поскольку тут же позвонил босс и дал такой нагоняй, что забыть можно было имя собственной жены, стоящей рядом. Конечно, теперь этого паспорта у него уже нет, избавился... Но кто знает, какие доказательства имеет та или те, кто прислали с бомжом письмо. И что делать? Как это что? Надо отнести деньги за мясокомбинат, да и дело с концом! Ребята явно несерьезные! Разве для бизнесмена пятьсот тысяч рублей – это такие уж серьезные деньги? Немаленькие, конечно, но найти всегда можно... Да, но эти твари наверняка начнут потом ежемесячно требовать еще и еще! Да ну и что? Раскидает эту сумму в какие-нибудь статьи расходов своего отдела. Или он не начальник? Кроме того, потом можно еще раз все серьезно обдумать. Может быть, реальной угрозы и нет.

Савельев хотел встать со скамеечки и пройти к парковке своей машины, но к месту пригвоздили воспоминания...

* * *

...Никита очнулся утром в состоянии самого тяжелого похмелья. Его несколько раз вывернуло наизнанку прямо в кухне, где он почему-то лежал на полу. Облегчения это не принесло, но сон совершенно пропал. Никита сразу вспомнил, что находится в заброшенной деревне Рябово, куда вчера приехал с Левой и Марусей, что вечером проигрался окончательно и бесповоротно по самое не могу. Даже то, что он в качестве части долга отдал Леве жену свою, Маруську, его не спасет. Эти уроды, Лева, Михалыч и прочие... или его прикончат, или заставят заниматься таким непотребством, что по сравнению с ним липовые накладные, подделка документов и кража стройматериалов будут выглядеть детскими шалостями.

Никита с трудом поднялся, плеснул в лицо из рукомойника, потом из него же набрал в горсть воды и жадно выпил. Потом таким же образом пил еще и еще. Когда вода закончилась, он, шатаясь и едва передвигая ноги, вышел в коридор. Дверь каморки, где держали взаперти Марусю, была приоткрыта. Никита заглянул в щель и с отвращением отшатнулся. Его жена и Лева, абсолютно голые, в самых отвратительных позах, спали на сбившемся покрывале в нелепых детских зайцах. Наверно, Никиту вывернуло бы еще раз, если бы было чем. Он лишь забился в бесполезных рвотных спазмах, потом, с трудом отдышавшись, прошел в ту комнату, где вчера играли и пили.

На столе вперемешку с картами валялись огрызки хлеба и овощей. Самая симпатичная, с точки зрения Никиты, дама треф почти скрылась в томате, вылившемся из опрокинутой консервной банки с рыбой. Прямо за столом, опустив голову на руки, тоже измазанные в томате, как в запекшейся крови, спал Михалыч, дико храпя и посвистывая. На диване, противно запрокинув голову и открыв рот, расположился мужик, которого все вчера называли Андроном. Этого Андрона Никита раньше не видел и не хотел бы больше видеть никогда. Слишком тяжелыми были у него взгляд и кулачищи. Приятель Андрона по кличке Штырь имел очень интеллигентное лицо, но почему-то показался Никите еще большей сволочью, чем Андрон, Лева и Михалыч, вместе взятые. Этот Штырь спал, сидя в старом продавленном кресле, опустив голову на грудь и смешно, по-детски посапывая. Молодой парень по имени Ромка, которого мужичье, видимо, собралось обтрясти как грушу в очередь за Никитой, спал лицом вверх прямо на голой длинной лавке. Вернее, Никита только сначала подумал, что тот спит. Приблизившись, увидел, что лицо у него препротивного синюшного цвета, а глаза открыты и стеклянно мертвы. Пиджачишко парня сполз с плеча, смешно вывернулся, и из внутреннего кармана высыпалось содержимое: мелкие монеты, несколько мятых десяток, один длинный, самого простого образца ключ, несвежий жеваный носовой платок и паспорт. Никита, который даже не смог испугаться мертвеца, так у него ломило голову и грозили лопнуть глаза, все же догадался сгрести в кучу то, что выпало из карманов парня, рассовать по своим карманам и выбраться из дома.

До железнодорожной станции он доехал на Левиной машине, там ее и бросил. Пока ехал, сто раз поблагодарил Виктора Николаевича Криворучко, который вел у них в школе автодело. Если бы не его дотошность и придирчивость, вряд ли Никита смог бы благополучно справиться с вождением. Он первый раз в жизни сам вел машину так долго, да еще по ухабистой и заросшей лесной дороге.

Десяток бедного Ромки хватило на то, чтобы добраться на электричке до неизвестного Никите Любавино, езды до которого было часа четыре. Зачем он туда едет, парень не мог бы никому объяснить. Он просто спасался бегством. Он, конечно, большая сволочь по отношению к Маруське, но того парня со стеклянными глазами не убивал. А вот его паспорт может здорово пригодиться. Уже в электричке Никита внимательно рассмотрел документ и понял, что ему несказанно повезло. С Романом Сергеевичем Савельевым, как полностью величали владельца паспорта, они внешне оказались одного типа: оба светловолосые, светлоглазые, с чистыми простыми лицами, тонкогубые, со слегка вздернутыми носами и чуть тронутыми бритвой подбородками. Паспорт, видимо, побывал в сильнейших передрягах и потому несколько помялся, а залом, проходивший аккурат по лицу на фотографии, окончательно стирал различия между ними. Ромка был всего лишь на год старше. Никите оставалось только придумать себе легенду. Вряд ли станут искать паспорт погибшего паренька. А может, и его самого не найдут. Некому искать. Никита помнил, как этот Роман Сергеевич, когда они все были еще довольно трезвы, рассказывал о себе: мол, детдомовский, нет ни родителей, ни братьев, ни сестер, ни кола, ни двора. Очень удобный для всех пацан попался.