Затмение - Ева Райт

сделал? Удочерил тебя?

– Да!

– Нет! Господи, Эбигейл, я не верю, что мы вообще об этом говорим.

– Я сейчас кое-что скажу, только прошу не перебивай меня, – я замолчала, сцепив руки в замок и, словно внезапно заинтересовавшись интерьером, отвернулась в сторону. Понятия не имею, почему я сейчас собиралась излить ему душу, но нужно было продолжать, пока я не передумала. – Всю свою сознательную жизнь я живу в этом приюте. У меня никогда не было друзей, во всеобщем понимании этого слова. Мне так было проще, потому что я просто не знала, что значит доверять кому-то. Да и относились ко мне обычно как к маленькому ребенку, который ничего не понимает, но никто даже подумать не мог о том, что мне пришлось вырасти намного раньше. Никто не думал о том, что я чувствую и через что мне пришлось пройти. Никто, кроме тебя. Сначала ты, конечно, мне тоже не понравился, иногда бесил, даже сейчас бесишь. Но я почему-то – сама не знаю почему – доверилась тебе и то, что я выдала тебе сейчас все свои секреты, это доказывает. Ты единственный кто меня понимает и не осуждает. Поэтому я боюсь даже представить, что останусь там совершенно одна еще на целый год. Без… тебя.

– Это очень мило, правда, – улыбнулся он, но улыбка вышла слегка вымученной.

– Но?..

– Послушай, – он выдохнул и придвинулся ближе ко мне. – Ты все равно должна вернуться, Ванесса отвечает за тебя и у нее будут серьезные проблемы, – вид у него был такой, будто сказать он хотел совсем не это. Но озвучивать свои мысли я не стала.

– Ладно, ты прав, конечно. Лучше отвези меня обратно домой. Я выслушаю нравоучения Ванессы, она в очередной раз запрет меня в комнате, а ночью я повешусь на простыне, потому что еще раз сбежать у меня вряд ли получится. Можем ехать, только зайду в ванную ненадолго.

Я встала и направилась в сторону ванной. Мысленно я уже готовилась к предстоящей взбучке. Ну или к тому, что он сжалится надо мной.

– Стой, – Ник вздохнул, встал с дивана и медленно подошел ко мне, заглянув в глаза. – Я обещаю, что ты не останешься одна. Я поговорю с Ванессой и все ей объясню. Мы будем часто видеться, ты сможешь звонить и писать мне когда захочешь. И я отвезу тебя домой, но не сегодня. Сегодня ты останешься у меня, Рождество все-таки.

****

Я лежала на диване в гостиной и смотрела какую-то тупую передачу по телевизору, что бывало очень нечасто. Дома у нас был телевизор, но один на всех, и он абсолютно всегда был кем-то занят. Кажется, сегодня был самый счастливый день в моей жизни. Я лежала, смотрела телевизор и буквально ничего не делала. Никто не кричал на меня, не учил как жить и не омрачал своим присутствием. Кроме Ника, но его присутствие меня почему-то наоборот успокаивало. Наверное, потому что это все-таки его квартира и выбора у меня особо не было. Справедливости ради стоит сказать, что несколько часов назад он ушел куда-то и оставил меня совершенно одну в своей квартире. Наверное, поэтому этот день самый счастливый в моей жизни. Я почувствовала, как веки тяжелеют, глаза вот-вот закроются, и я провалюсь в такой сладкий сон, как вдруг громко хлопнула входная дверь. Я резко соскочила с дивана, чуть не упав с него, но здорово приложившись рукой о стол, стоящий рядом.

– Прости, я напугал тебя? – спросил Ник, заходя в квартиру с кучей пакетов в руках.

– Все нормально. Кстати, хотела сказать, у тебя обалденная квартира, – воскликнула я, потирая ушибленное место. – Ни за что не поверю, что Ванесса так много платит. Или ты подрабатываешь где-то на стороне?

– Ага, занимаюсь поисками пропавших девочек-подростков, – серьезно начал он, но не выдержал и рассмеялся. – Если бы за это и правда платили, то благодаря тебе я уже купил бы квартиру побольше этой.

– Тогда моя доля пятьдесят процентов, – рассмеялась я в ответ. – А где ты был? – я кивнула на пакеты.

– Может ты выпала из реальности, но сегодня Рождество.

– И что?

– И еще кое-что, о чем я тоже не забыл, – улыбнулся он. – Держи, – он протянул мне небольшой подарочный пакет, – это подарок на прошедший день рождения. Или на Рождество.

– Подарок? Мне?

– А ты видишь здесь еще кого-то?

Мигом разорвав упаковку, я увидела белую квадратную коробочку.

– Что это?

– Открой.

Внутри лежала сверкающая золотая цепочка. Достав ее, я увидела, что на ней висела небольшая подвеска. Маленький коричневый кружок с кучей острых длинных шипов по кругу, торчащих в разные стороны, напоминал небольшое солнце. А при попадании на него солнечного света, камень, похожий на янтарь, наполнялся различными бликами всех оттенков желто-коричневого цвета. Выглядело оно очень волшебно и завораживающе.

– Как увидел его, сразу подумал про тебя.

– Почему?

– Потому что для меня ты как это солнышко. Вроде маленькое и беззащитное, но с острыми шипами, а если приблизишься, вообще можешь сгореть, – улыбнулся он и почему-то это вызвало во мне бурю эмоций.

– Тогда почему ты больше не зовешь меня так?

Кажется, мой вопрос ввел его в ступор, но не прошло и пары секунд, как он улыбнулся.

– Тебе же это не нравилось?

– И до сих пор не нравится. Просто интересно, почему вдруг перестал. Хотя до этого я сто раз говорила, что меня это прозвище раздражает.

– А, по-моему, мило, особенно тот момент, когда ты бесишься, – все так же продолжал улыбаться он и теперь это уже начинало меня раздражать. – Но я даже не думал, что ты относишься к этому так серьезно. Это дурацкое прозвище прицепилось еще когда я впервые увидел тебя. Ты была такой маленькой и рыжей и, несмотря на дурной характер, освещала собой пространство даже в плохие времена. Ты похожа на солнце, но только я знаю, что у тебя внутри словно черная дыра. Только благодаря этой маленькой шалости я не забывал ради чего все это.

Что бы ни значили его последние слова, они меня растрогали. Я нервно моргнула, пытаясь скрыть неожиданно появившиеся слезы. Ник, к счастью, этого не заметил – или успешно сделал вид – и все также смотрел на меня с улыбкой. Я понимала, что он говорил абсолютно серьезно. В какой-то момент мне даже стало не по себе от всей этой сентиментальной чуши.

– Я не такая как ты думаешь, ведь солнце не может быть холодным, – рассмеялась я, как всегда, решив, что шуткой можно сгладить любую неловкость.

– Знаешь, иногда полезно перестать строить из