Сэр Невпопад и Золотой Город - Питер Дэвид

Здесь пересекалось несколько каменных коридоров, но сама пещера была гораздо больше всех, что я видел. Словно в пещере встретилось большое количество различных дорог, а потом — здесь действительно был свет. Очень скудный, но был. Солнечный свет — тонкие, едва заметные лучи, проникавшие через потолок — такой высокий, что мне его было не разглядеть.

Гул стал оглушительным, он бил в стены, в пол, стучал в моей голове, и у меня не было больше сил стоять. Только посох держал меня, а тени тем временем собирались вокруг. В неполной темноте они словно выросли — или мне так казалось. Они стонали, бранили меня, кидались на меня и винили за то, что оказались в таком положении, винили за свою гибель, за зло, которое им причинили при их жизни, и никогда еще мне не было так страшно. Я пытался отвернуться от них, закрыться, но они были повсюду, просто повсюду.

Инстинктивно я попытался пробраться туда, где посветлее, к неяркому свету, но тени меня не пускали, держали, валили на пол, проникали в меня, как проникает стужа в нутро человека, стараясь заморозить его до смерти.

И в этот момент со мной что-то случилось.

Не знаю, отчего мне пришло такое в голову, наверное, от отчаяния. Этот гул, который сводил меня с ума так, что я ничего не мог делать, не помешал мне собрать последние силы и кинуться в пятно едва заметного света. Там я вытащил из потайного кармана сверкающий алмаз. Я вытянул руку как можно дальше, и камню этого хватило, чтобы поймать луч света, падавший сверху — словно из глаз одного из богов, что наблюдали за мной.

Я толком не знал, чего жду, но никак не мог предполагать того, что случилось дальше. Алмаз, сам по себе источник света, лившегося из его сердцевины, стал обжигающе горячим в моей руке, как только на него упал свет. Он ответил свету так же, как огонь отвечает воздуху. Он с готовностью впитал свет, как голодный ребенок, и тут же рассеял его во все стороны. На дальних стенах заиграла радуга, а в моей голове раздался вой. Нет ничего жутче, чем предсмертные крики тех, кто давно уже умер.

Я вертел камень, наклонял его так и этак, направляя свет всюду, куда доставал мой взгляд, и тени словно попятились. Раздалось злобное шипение, и, хотя в душе я по-прежнему ощущал холод, от которого немело все тело, я понял — только что избежал гораздо более страшной судьбы.

— Прочь! Прочь, ублюдки! Охотники за душами! Я не виноват в том, что с вами случилось, но, во имя богов, я вас уничтожу, подручные демонов! Прочь, я сказал! Прочь! — выкрикивал я изо всех сил.

Вдруг из какого-то коридора на меня надвинулось что-то огромное, более реальное, чем все эти тени, более ужасающее, чем все, что я увидел в этих пещерах.

— Прочь! — заорал я.

Тогда существо заговорило со мной женским голосом, в котором слышалось смущение:

— Невпопад? О боги, что случилось? Да ты посмотри на себя!

— Шейри?

Я едва мог вспомнить ее имя. Словно язык был лишним у меня во рту. Страх пронимал меня, и я забыл о том, что собирался поддерживать надменный и отстраненный вид. Наоборот, я кинулся к Шейри и обнял ее, всхлипывая от только что пережитого ужаса. Каким, наверное, идиотом я ей тогда показался!

— Тени! Тени хотели убить меня! Они выходили из стен! Не пускай их!

Было достаточно темно — я не мог разглядеть ее лица, и это хорошо, потому что смесь презрения и жалости я бы не забыл до конца своих дней. Шейри не стала расспрашивать, что я видел и чего боюсь, но вместо этого сказала:

— Идем. Я нашла выход.

— Нашла?

— Да. Только алмаз отдай.

— Вот! Вот, возьми. — Я сунул алмаз ей в руки, и Шейри убрала его в большой карман плаща. — Возьми! Ты его заработала! Мне он не нужен! Он твой!

Она вывела меня из пещер — туда, где светит солнце и нет теней.

Через пару минут мне удалось потихоньку вытащить алмаз из ее кармана и пристроить в свою сумку.

Благодарность — дело хорошее, но богатство — еще лучше.

6

ПЕРСТ СУДЬБЫ

Шейри не соврала. Она действительно набрела на выход из катакомб Ба'да'бума, и, когда мы оттуда вышли, мне хотелось одновременно зажмуриться от яркого света и разрыдаться от радости, что мы выбрались. (Это было, конечно, до того, как я вытащил алмаз.)

Размышляя об этом сейчас, я думаю: мне следовало догадаться, что тени, которые, как я тогда считал, вышли из стен, чтобы гоняться за мной, тем сильнее бились, чем ближе подходил я к поверхности. Блуждая по подземным коридорам, мы не могли понять — поднимаемся мы, спускаемся или остаемся на одном уровне. Но отверстия, через которые проникали живительные лучи солнца, должны были подсказать мне, что спасение близко.

Мы вылезли из-под земли, а вокруг нас оказалась сплошная скала.

— Вода, — сказала Шейри. — Я услышала воду. Волны.

И впрямь волны там были. Мы стояли на берегу; я сразу узнал место, хотя только однажды видел его издалека, когда несколько лет назад ехал вокруг Элдервуда. Я был потрясен. Я не мог поверить своим глазам. Под землей мы пересекли все королевство Истерию. Я понимал, что в катакомбах мы потеряли счет времени, но все же… У меня не укладывалось в голове, что мы бродили так долго.

— Сколько же дней мы там пробыли? — спросил я хрипло.

Шейри покачала головой. Она тоже не знала, и по изумленному ее лицу я понял, что в уме она проделывает те же вычисления, что и я, и приходит к тем же невероятным выводам.

Перед нами протянулся обширный пляж. Покрыт он был не песком — поверхность пляжа была твердая, глинистая. Омывавшее его море было совершенно спокойным, лазурно-голубым, ни одного буруна не виднелось на волнах. Наверное, моряки дали этому морю какое-нибудь имя, но мы, простые сухопутные жители, называли его просто Безымянным.

Скалы, откуда мы с Шейри вышли, вздымались вверх не на одну сотню футов. Наверное, к берегу, на котором мы стояли, вела какая-нибудь тропинка, но я не представлял, где ее искать, а на саму скалу, кажется, залезть было невозможно. Я-то точно знал, что в ближайшее время на нее не полезу. Даже опытный скалолаз устрашился бы, а я со своей хромой ногой и вовсе не подходил для такого занятия.

К тому же, взобравшись на скалу, куда мы пойдем потом? Я понял, что об этом тоже пора подумать. Во время подземных блужданий я был озабочен только одной мыслью — выбраться. Ну а теперь, когда мы выбрались… куда же нам идти? Мы улизнули от Беликоза, но у меня больше не было таверны, мне некуда было возвращаться. Я не имел ни работы, ни сбережений, ничего, кроме мешка за спиной да нескольких монет в кошельке… которых хватит на какое-то время, если мы останемся в Истерии… однако это вряд ли было возможно. Все, что мне оставалось…

Я повернулся к Шейри.

— Веди меня, — сказал я коротко.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});