Кровь Империи (СИ) - Любушкин Алексей

— Господа, как вы думаете, когда нас отправят на войну? — спросил упавший на землю Прохоров.

— Я думаю это будет зависеть от ситуации на фронте и наших успехах в обучении.

— Мой отец непременно вытащит меня из этого лагеря! Выдуманные обвинения его не остановят и совсем скоро я буду снова есть нормальную еду и пить достойные напитки.

— Александр, вы правда думаете, что наши родители имеют меньше влияние, чем ваши? То, что мы все еще здесь находимся говорит о непреклонности нового шефа Отдельного Корпуса Жандармов.

— Великий князь Дмитрий Павлович либо гений нашего времени, либо полный дурак!

— Вы забываетесь, Александр, он мой друг! — вскочил на ноги Феликс Юсупов, полыхая праведным гневом.

Сам Феликс не раз ругал про себя Дмитрия разными словами, но со временем свыкся со своим положением, а письма от жены даже стали приносить радость.

— Прошу прощения, я не хотел никого обидеть, — смутился Прохоров.

— Эх, а сейчас самый сезон в Вилла Родэ. Помню я оттуда одну знойную брюнетку. Скажу вам были времена, когда я всю ночь там проводил… жаль закрыли. Хороший был ресторан! — мечтательно протянул один из курсантов.

Глаза у курсантов заблестели от воспоминаний о былых временах. Беззаботные дни, веселье каждый день и никаких проблем. Юсупов тактично не стал упоминать, что именно он стал одной из причин закрытия печально известного ресторана.

— Говорят недавно в «Асторию» жандармы нагрянули, — начал делиться новостями Смирнов.

— И?

— Записывали суммы счетов у всех чиновников и интендантов, кто сколько денег оставил. Суммы я вам скажу приличные. За один вечер более пяти сотен рублей у тылового интенданта. Как вам?

— Вот ворье бессовестное…

Впечатлились все без исключения. Даже Феликс не всегда оставлял такие деньги, хотя имел все возможности для этого.

— Отставить разговоры! Много энергии, курсанты⁈ Вам повезло, что сейчас нет времени на проведение воспитательных мероприятий. Пора вм познакомиться с вашими первыми подчиненными, — довольно улыбаясь произнес старший наставник, но резко сбросил все веселье и строго посмотрел на курсантов. — Солдаты будут особенные. Недавно они сидели в тюрьме, так что будьте начеку. Всегда!

— Что⁈ Я не буду служить вместе с уголовниками!

— Будешь, Прохоров. Еще, как будешь! — ласково произнес унтер. — Упор лежа принять! Полсотни отжиманий с тебя.

Спорить о неправомерности наказаний отучили в первые две недели, поэтому курсант упал на землю и бодро начал отжиматься под взглядом своих товарищей по несчастью. Ломка проходила каждый день, и никто не собирался давать им поблажек из-за положения родителей в обществе. Постепенно закалка и психологическое давление приносили результат, превращая из молодых парней будущих командиров. Поэтому курсантам оставалась только смириться со своей судьбой. Если так надо значит придется служить с уголовниками, а позже и вести их в бой. Лишь Юсупов точно знал, кто истинный разрушитель всех устоев. Офицеры из элиты, а солдаты из заключенных. Повезло еще, что не наоборот…

Глава 17

Погрузка солдат в воинский поезд всегда довольно интересное зрелище. И в зависимости от того, как проходит данный процесс можно определить, насколько компетентен и соответствует занимаемой должности ответственный за погрузку военный начальник. Особенно, если солдаты из бывших заключенных и приходится соблюдать дополнительные меры безопасности.

В связи с двухдневной остановкой поезда в Петрограде я решил отпустить на побывку новоиспеченных командиров Добровольческого корпуса. Присягу они принесли и покрыть себя позором дезертирства для аристократических семей в несколько сотен лет истории непозволительно, да и богатые предприниматели тоже заботятся о своей репутации, если только не собираются бежать из страны. Конечно, любви элит мне это не прибавит, но другого пути нет.

В Петрограде бойцы с нашивками в виде черепа на непривычной форме вызвали интерес и даже некоторый фурор, учитывая к какому кругу общения они принадлежали. Если изначально «золотой курс» всячески противился службе, то со временем чувство локтя, введение ежедневных традиций и изматывающие тренировки сделали свое дело. Почувствовать себя кем-то больше, чем просто сыном известных родителей дается не каждому.

Бывшие заключенные на время стоянки также смогли повидаться со своими родственниками на перроне или в небольших закутках. Проснувшаяся совесть и воспоминания о погибших товарищах не давали мне покоя. В плане обеспечения безопасности это неправильно, но у многих другого шанса проститься с близкими просто не будет.

— На мой взгляд, довольно смелое решение с вашей стороны, — дипломатично произнес генерал Маниковский, рассматривая бывших заключенных, отправляющихся на фронт. — И все же… у меня есть большие сомнения в боевой эффективности таких солдат.

— Об эффективности я думал в последнюю очередь, Алексей Алексеевич. Данное решение обусловлено только государственной необходимостью. Никто пока не собирается бросать в бой не готовых к этому солдат, но и держать в центральных регионах империи тоже нет желания. Через два месяца интенсивной подготовки я получу необходимый мне результат и на практике проверю один из вариантов изменения уголовного наказания.

Учитывая уровень контроля над тюрьмами и ссыльными каторгами массовый побег или освобождение во время бунта самое вероятное развитие событий со всеми заключенными. Несколько десятков тысяч озлобленных людей наведут такого шороха, что мало никому не покажется. Поэтому лучше пусть послужат своей стране, чем будут причастны к ее разрушению.

— Кхм, вам виднее, Дмитрий Павлович, — сделал недолгую паузу генерал и продолжил. — Должен признать новая мортира, разработанная вашими инженерами, показывает очень хорошие результаты. ГАУ готово оказать всю необходимую поддержку для скорейшего начала массового производства, как вы их назвали… минометов.

— Ваша помощь будет очень кстати. Надеюсь, что ГАУ продолжит исполнять свои обязанности даже в самые трудные минуты войны. И для этого я хочу предоставить вам больше свободы в плане подбора кадров и проведения внеплановых проверок.

— А как же великий князь Сергей Михайлович?

— Российская империя стремительно меняется и некоторые старые порядки должны уйти в прошлое.

Словно в подтверждение моих слов грузовой автомобиль и гужевая повозка не смогли разойтись на одной дороге. Выясняя чей груз важнее.

— Я, думаю, далеко не первый, кто вам скажет, что надо быть осторожнее. Многие недовольны вашим усилением и напором на старые устои. Мне понравился ваш ход с Путиловским заводом, но порой даже императоры умирают из-за неприятия высшим обществом новых порядков…

Дожав Путилова, мы выдоили из него все, что могли и в последний момент избежали вывода средств со счетов Русско-Азиатского банка. Более двадцати миллионов рублей были заблокированы и реквизированы в пользу государства вместе с самим заводом за срыв оборонного заказа.

Возмущение акционеров, звонки из французского посольства, акции протеста и хождение по высоким кабинетам не смогли изменить моего решения лишь навлекли на коммерческий банк дополнительную проверку от недавно созданного финансового отдела ОКЖ. Император, как обычно, молчал, двор был в шоке, общество не знала куда бежать, а жандармы молча продолжали усиливать давление на чиновников военного ведомства. И многие богатые люди столицы начали все больше присматриваться к Великому княжеству Финляндскому, как к спокойной гавани.

— Все мы смертны. Я, как и вы, не хочу полностью уничтожать частный сектор, но крупные оборонные заводы должны работать только на государство. Поэтому Путиловский завод только начало долго пути. В связи с чем у нового военного министра будет немало работы.

— Ваши идеи мне близки, Дмитрий Павлович, вы полностью можете рассчитывать на мою поддержку, — правильно понял намек Маниковский.

— Если у армии не будет снарядов, то кроме отступления в этом году другого решения нет. Заваливать германцев трупами я не позволю. Вам, как начальнику ГАУ требуется изыскать снаряды или изъять из арсеналов крепостей и береговых линий. У вас есть месяц, максимум два до того, как враг ударит всеми силами по нам.