Железный век (сборник) - Святослав Логинов

Валерий Александрович осторожно прорабатывал левый глаз, когда неожиданно грянул дверной звонок. Пришлось отложить кисти и идти открывать. За дверью стояла Инга Петровна, бледная и зареванная.

Валерий Александрович проводил «фитюльку» на кухню. Выслушал.

На заводе случилась авария: в автоклавной сорвало временный паропровод, острым паром обварило человека. И «фитюлька», которой предстояло за все отвечать, прибежала к Валерию Александровичу за советом.

Паропровод в автоклавной с самого начала вызывал опасения Полушубина. Ясно же, что нельзя перегретый пар пускать через резиновый шланг. Рукав либо сойдет с оливки, либо хомуток перережет ставшую непрочной резину. В обоих случаях результат будет один и тот же. И вот, пожалуйста. Теперь «фитюлька» сидит у него за кухонным столом и твердит, размазывая с ресниц тушь:

— Валерий Александрович, ведь вы же подписали разрешение на строительство времянки!..

Это была правда, Главный инженер давил на Полушубина, и тот завизировал документы, решив, что полгода времянка продержится, а через полгода он уже давно будет на пенсии. Так и вышло, только Валерий Александрович не рассчитал, что «фитюлька» разыщет его адрес и явится к нему домой.

— Подписал, — признал Валерий Александрович, — потому что объект надо было сдавать. Сорвали бы сроки — остались бы без премии. А вы должны были составить дефектную ведомость и не давать разрешения на пуск, пока все не будет переделано. Так что я тут ни при чем. Ваша недоработка.

"Фитюлька" ушла в слезах, а Валерий Александрович уже не брался за кисть в этот день. Стараясь успокоиться, он перечитывал конспект "Очерка физиогномических сведений", удивляясь простоте рекомендаций и безапелляционности тона:

"Люди решительные и твердые в убеждениях имеют брови прямые", — читал Валерий Александрович.

Отложил конспект, придвинул зеркало. Брови как брови, сросшиеся, над глазницами слегка приподнятые. У висков ширины восемь миллиметров, посредине — двенадцать. Странно, неужели из-за этих четырех миллиметров разницы из его облика исчезает решительность? Но ведь она у него есть! Только что он весьма решительно дал понять Инге Петровне, что не собирается отвечать за чужие ошибки.

Валерий Александрович взял измеритель, транспортир, приложил к лицу. Точно, двенадцать миллиметров. Хотя… можно, пожалуй, и одиннадцать. Не сталь же измеряет, живое тело, допуски большие. И угол разлета бровей он, кажется, завысил. Надо градуса на полтора поменьше…

Третья попытка создать автопортрет тоже не удалась. Валерий Александрович не сумел состыковать глаза и брови с остальным лицом. Глаза жили сами по себе, а все остальное замерло в напряженной неподвижности. Казалось, портрет приник к окуляру спектроскопа и считывает показания.

С этим Валерий Александрович смирился бы. Сосредоточенное лицо не так плохо. Во всяком случае, любой увидит, что на портрете не какой-нибудь вертихвост, а человек серьезный и занятый важной работой. Гораздо хуже обстояло дело с фоном. Когда Валерий Александрович попытался изобразить занавеску за своей спиной, эффекты картины нарушились, щеки портрета забликовали, а все лицо ушло вглубь. Получилась на картине портьера с большой дырой посредине, а в эту дыру, словно позируя довоенному фотографу, выглядывает лицо. Сплошное безобразие.

Вслед за розовой лепешкой и «пуантилизмом» была закрашена и «дыра». Подтверждая наличие у себя решительности, Валерий Александрович приступил к картине в четвертый раз.

Но прежде он вновь сходил в библиотеку и, просидев там семь часов (с перерывом на обед, разумеется) переписал из "Очерка физиогномических сведений" все, что посчитал важным.

Новый вариант Валерий Александрович начал с занавески. Потом, как и в прошлый раз перешел к волосам, лбу… Но теперь у него под рукой постоянно находилась раскрытая тетрадь, и работая, Валерий Александрович бормотал про себя:

— Лоб широкий и открытый изобличает человека честного, отличающегося благородностию натуры.

Валерий Александрович отложил кисть и взялся за измеритель. Нет, он не собирается приукрашивать себя, все должно быть в пределах допуска. Он не хочет приписывать себе каких-то там дворянских добродетелей, но честным-то он был всегда! В жизни копейки чужой не взял. А чего стоит хотя бы позавчерашняя история? Только глубоко порядочный человек способен поступить так, как он.

В тот день Валерий Александрович отправился в магазин. Занявшись живописью, он не мог как прежде контролировать работу торгового центра, но, когда приходил за покупками, то строго проверял взглядом зал, продавцов и покупателей. Обходя стеллажи и витрины-холодильники, Валерий Александрович заметил вора. Сначала он не понял, что делает эта старушка, зачем складывает пачки масла в бидон, лишь потом сообразил в чем дело и восхитился хитроумному плану. Бабка купила литр разливного молока в трехлитровый бидон, а остальное пространство собиралась заполнить маслом. Расчет прост: не станет же кассир шарить на дне бидона, возьмет с нее как за три литра молока — и дело с концом. Но на пути похитителя появился Валерий Александрович. Он не стал хватать старушку за воротник и тащить к ответу. Он просто подошел к администратору, тихонько показал нарушительницу и объяснил, чем та занималась.

И уже уходя, наблюдал, как кассир при свидетелях выволакивает из бидона ворованное масло, а старуха бормочет что-то о пенсии, которой не хватает на жизнь. Хотя, при чем здесь пенсия? Ему, например, хватает, потому что всегда честно работал, а если эта бабка в молодости дурака валяла, вместо того, чтобы зарабатывать стаж, то пусть и пожинает, что заслужила.

Лоб на портрете Валерий Александрович расширил на толщину линии. Контрольные замеры никакой разницы с оригиналом не обнаружили.

Сложный вопрос ошибок в измерениях, проблема допусков, которой Полушубин прежде попросту не замечал, встала теперь перед ним. Это из-за нее не состыковывались отдельные части лица, и исчезала согласованность деталей, которая, как тайно подозревал Валерий Александрович, и называется художественным образом.

Например, подбородок. При замерах можно чуть сжать штангенциркуль или, напротив, оставить зазор. А кроме того, толщину имеет даже самый легкий карандашный штрих, не говоря уже о касании кисти. Вот здесь-то, в пределах погрешности измерений, подбородок должен соответствовать имеющимся чертам характера.

Но одна беда — по поводу нижней челюсти книга гласила: "Подбородок округлый встречается у людей мягких, сентиментальных и любящих семейные радости, но недалеких умом. Имеющий острый подбородок остер разумом, хитер и изворотлив, но зол и жестокостью прочих превосходит. Если же какой муж бородой тверд, то характер имеет необузданный, вспыльчив, да отходчив, а в бою смел. В жизни щедр и нерасчетлив."

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});