Ключи от цивилизации - Райдо Витич

— Откуда же ты про открытия узнал?

— Архив, — бросила Стася.

— Между прочим, старичок, еще в древности архив существовал — тростниковая библиотека. Все данные по всем процессам, от судьбы незначительного человечка до величайшего открытия которое еще только через век или два произойдет. Откуда и что знали древние? А вот тебе, выходило, что они более продвинуты, чем будущие поколения.

— Значит, чем выше энергетика человека, чем он чище, так скажем, тем проще ему путешествовать во времени?

— Точно. Это не феномен, брат, это факт. Когда его открыли, он возмутил своей смелостью общественность, но вскоре стало ясно, отчего ни раньше, ни позже не было предпосылок для создания стабильной системы перемещений — уровень развития человека и общества был слишком низок, мышление закостенело. В социальной структуре превалировало эго, вокруг него все крутилось. Представь НАТО вломившееся не в Ирак, а на Куликовское поле. Они бы изменили ход истории как нужно им, вошли в противоречие с мировым течением времени и дали по тормозам всей эволюционной системе. Чтобы этого не случилось, "машина времени" никак не создавалась.

— Поэтому у вас в будущее не ходят?

— Уровень развития для этого еще слишком низок. Не доросли мы до той планки. Влияем потихоньку и то ладно, — сказала Русанова.

— Ничего себе как закручено, — качнул головой Чиж. — Сложно.

— Это только кажется. На деле все просто.

— Сложностей вообще не бывает, сложности только у тебя с самим собой могут быть, они тебе дискомфорт и колебания устраивают, отсюда и их внешнее проявление — нестабильность в окружении, непонятки с будущем, — усмехнулся Иштван. — Это мышление, брат, его сломать много сил надо и смелости, а нам проще в бой ринуться с видимым врагом, чем с невидимым, хотя последний как раз важнее. Я года три все это переваривал. Слом системы мышления переживал. Но отголоски до сих пор есть. Не выветривается полностью, хоть ты тресни.

— Выветрится, — заверил Николай.

— Дай Бог. Хотя безумно сложно. У нас же вмонтирована модель поведения с рождения. Еще один Пригожин, доктор философских наук классифицируя катастрофы определил один из их видов как возмездие за попытку человека решить простым способом сложную задачу, карой за грешные попытки перескочить через трудности и страдания. То есть, он лишний раз намекнул — мучайтесь, люди добрые, страдайте больше, и тем отодвинете беды от себя и человечества. Взял так лихо и кинул на плечи человеческого сообщества груз вины за ошибки, как всей цивилизации, так и ее единицы, да еще ответственностью за все что происходило, наградил. А! Землетрясение?! Вот, вот, это ты дикобраз, лапки свои не прополоскал перед тем как на священное место взобраться! Это ты дундук виноват, потому что фантик от конфеты мимо урны бросил — вот тебе за то гиена огненная — терзайся осознанием вины и греха. И ведь мучаешься, на составные каждый поступок раскладываешь, каждое качество перетряхиваешь, шлифуешь и мучаешься, мучаешься от неудовлетворенности, нереализованности, молчания, когда орать хочется, безответности, когда ударить надо. Ну, и что после такого с психикой происходит? Открытых Невских нет, одни скрытые Гитлеры бродят, декомпенсируются в воображении. Начальник прижал, а мы его мысленно удавим, а потом всплакнем и покаемся, пострадаем оттого, что так нехорошо поступили, потом порадуемся, что он ногу сломал, и опять помучаемся, принимая это на свой счет, признавая за травму свою вину.

Стася фыркнула:

— Шикарно. Как вы там жили?

— Как продеться, потому что как надо и хочется, не получалось.

— Если я правильно понял, все в наших руках.

— Не все, но наши мысли и энергетика оказывает влияние. А "сила мысли" единицы определенного излучения, способна влиять на общее пси-поле и мировое время.

— Существенное влияние.

— Существенное, при стечении массы психо-физических факторов.

— Значит, нужно дружно подумать и увериться, что найдем пропавших трассеров и мы их найдем, — перевел на удобный для себя язык Чиж.

— Можно попробовать, — с сомнением протянул Ян.

— Так может, подумаем, товарищ капитан?! — окликнул Чижов Федоровича. Тот покосился на него через плечо и кивнул:

— Думай. О своем.

— В смысле?

— Мало желать, нужно понимать что желаешь. И просчитать последствия желания, чтобы четко и емко сформулировать его. Тогда есть шанс, а в противном случае больше навредишь, чем поможешь, — сказала женщина.

— Я хочу найти трассеров, — начал рассуждать Чиж.

— Неправда. Первый минус — ты лично, хочешь вернуться домой или съесть бифштекс, заняться любовью с женщиной или получить десятку по стрельбам, — с насмешкой заметил капитан. — Трассеров ты в глаза не видел, они для тебя виртуальны и ничего желать, ты от них и для них не можешь. Нет никакой энергетической и психической связи меж вами, кроме вынужденной, а значит угнетающей и раздражающей тебя. Значит, больше навредишь, чем поможешь, причем и им, и себе. Отрицательный заряд рождает отрицательный импульс.

— Хорошо, понял — личное да? Хочу выполнить задание.

— Опять прокол, — хмыкнула Стася. — Где задание, какое задание?

— Найти трассеров.

— Ну, найдешь. Мертвых и что? — покосился на него Аким. Сван не удержался и толкнул его в плечо:

— Достал ты «оптимист»!

— Вот еще один отрицательный факт, — кивнул Иштван. — Ты, я, Стася, Сван, капитан будем желать найти трассеров живыми и невредимыми, Ян — не знаю, не обижайся, брат, плохо еще тебя изучили, а этот, господин Шалович точно — чисто вернуться домой будет думать. Толк будет? Нет. И потом в нашей ситуации слишком много желаний, которые в одно не вкладываются: найти, живыми, вернуться, всем, опять же, живыми, но это не значит, что целыми, не значит, что не при смерти и так далее, — отмахнулся.

— Лучше не лезть, — посоветовал Ян.

— А вот это мудро, — согласился Федорович. — Тем более здешняя психо-энергетическая атмосфера неизвестна нам и как наше желание на ней отразиться и на всех наших — вопрос. Обойдемся без опасных экспериментов. Собой рисковать — дело личное, чужими жизнями — уже общее и допустить я этого не могу. Так что, тему закрыли, умные мысли из головы убрали. И не отвлекайтесь братцы, поглядывайте по сторонам.

— Закончили разговоры, — кивнул Иштван.

— Жаль, интересная тема, — искренне огорчился Николай.

— Дома поболтаем, — успокоила его Стася.

— Ты обещала, — улыбнулся, выставив палец.

Глава 9

В предрассветной дымке узколистные травы казались острыми и колючими.

Гористая местность закончилась и патруль двигался по холмистой равнине в сторону виднеющихся в тумане скал, окруженных лесом цикадовых и хвощовых.

До конечного квадрата оставалось не больше десяти километров.

Солнце розовыми красками рассвета окрашивало небеса и окружающий пейзаж уже не казался отталкивающе опасным, непривычным глазу. Ко всему привыкаешь и к ирреальности тоже.

Стася с любопытством поглядывала по сторонам и заметила на опушке леса слева странные предметы. Пригляделась и поняла: приплыли. На краю леса ночевало стадо огромных рептилий со столбообразными ногами, тяжелыми хвостами, маленькими когтистыми лапками. Один поднял голову и уставился на Стасю желто-зеленными сонными глазами.

— Ребята, у нас неприятности. Слева около десятка рептилий, — тихо сообщила женщина. Мужчины подобрались, узрев их и, группа с шага перешла на бег.

На счастье, то ли рептилии оказались травоядными, то ли сытыми, то ли еще сонными, за людьми никто не погнался и патруль благополучно миновал холм, вклинился в заросли жутких дубин древовидного хвоща. С полкилометра продираясь через лес этих исполинов, отряд вышел на берег пруда, врезавшегося в скалистые берега, мшистые камни и чащу папоротника и хвощей. На берегу под поваленным стволом лежал здоровый уродливый пупырчатый короткохвостый ящер, отдаленно напоминающий крокодила. Он приоткрыл свою пасть, выказывая ряды острых зубов и щуря маленькие хищные глазки, вертко скользнул в воду, на счастье путников, решив не связываться с ними. На месте, где он лежал, что-то блеснуло. Аким двинулся к бревну и, подняв предмет, показал товарищам: это был жетон с оранжевым лабиринтом.

Федорович взял его за цепочку и оглядел потерянно ребят:

— Боря Орвий.

— Странно, что маяк молчит, — постукал по стеклу хрономера Сван.

Чижу не по себе стало — на глянце пластика явственно виднелось пятно засохшей крови и красные разводы, и вывод напрашивался сам — Боря погиб.

Борька! Пацан совсем, тот самый весельчак, что прыгал до потолка, оповещая о победе группы трассеров над группой зачистки.

— Может, жив еще? — тихо спросил неизвестно кого Ян.

Федорович хмуро глянул на него и пошел к бревну, пряча жетон в кармане куртки.