Переход в бесконечность. Взлет и падение нового магната - Майкл Льюис

Сэм - полная противоположность этому", - говорит Нишад. "Несмотря на то что я эмоционально невнимателен, я гораздо более эмоционально внимателен, чем Сэм". В тот момент Нишад первым признал бы, что ничего не знает о том, как управлять людьми - особенно теми, кто так зациклен на своей карьере как на инструменте для максимизации ожидаемой ценности своей жизни. "Я пытался представить себе, как сыграть роль хорошего менеджера", - говорит он. "Я думал, что это будет включать в себя встречу один на один каждую неделю, чтобы проверить, как они себя чувствуют, и предоставление хорошей обратной связи, и другие вещи в этом роде. А Сэм не соответствовал ни одному из этих критериев. Люди постоянно жаловались на то, что он смотрит в компьютер, пока разговаривает с вами, и дает половинчатые ответы. И он не приемлет идею, что кто-то может рассказать ему что-то, чего он не знает".

Когда спор между Сэмом и другими высшими должностными лицами принял ужасающие масштабы, Нишада привлекли к посредничеству. "В основном я согласился с тем, что Сэм был очень плохим менеджером. Он действительно был ужасным менеджером". Но если Сэм был угрюм и замкнут, то другие члены команды менеджеров, по мнению Нишада, были чрезмерно возмущены. "Разговоры, которые мы вели, были совершенно безумными", - вспоминает он. "Например, до какой степени Сэм должен быть отлучен от церкви за обман советников и растрату таланта советников. И типа "Сэм научится только в том случае, если действительно обанкротится". Они сказали нашим инвесторам, что он притворяется советником, потому что это было самое подлое, что они могли придумать". Однако уничтожить Сэма было недостаточно: они ожидали, что им заплатят, когда они выйдут за дверь. "Они требовали выходное пособие, хотя сами увольнялись и это была убыточная операция, в которой они не имели доли", - говорит Нишад. "Они говорили, что Сэм должен их выкупить, а они стоили больше ста процентов от стоимости всей компании, потому что Сэм был чистым негативом".

Нишаду пришло в голову, что отношения эффективного альтруиста с деньгами более чем странные. Практически все сотрудники и инвесторы Alameda Research обязывались отдавать все свои деньги примерно на одни и те же благотворительные цели. Можно предположить, что им было бы все равно, кому достанутся деньги, ведь все они пойдут на спасение жизней тех самых людей, которых никто из них никогда не встретит. Вы ошибаетесь: в своих финансовых сделках друг с другом эффективные альтруисты были более безжалостны, чем российские олигархи. Их инвесторы начисляли им проценты в размере 50 %. "Это был не обычный кредит, - говорит Нишад. "Это был кредит для акул". Задумывая совместный вход в prise, Сэм отказался делиться с кем-либо своим капиталом. И теперь все эти убыточные эффективные альтруисты требовали заплатить им миллионы, чтобы уйти, и делали все возможное, чтобы испортить репутацию Сэма в окружающем мире, пока не получат свои деньги. "Это было очень странно", - говорит Нишад. "Было дико, что деньги стали объектом нашего внимания, а не что-то другое. Я думал, что забота о деньгах сама по себе является моральным банкротом".

В конце концов, чтобы Сэм ушел, он должен был захотеть уйти, а Сэм на самом деле не хотел уходить. И вот 9 апреля 2018 года вся его управленческая команда вместе с половиной сотрудников вышла за дверь, получив от одного до двух миллионов долларов выходного пособия. В этот момент внешние инвесторы оказались в таком же неловком положении, как и друг Боба. Они слышали две совершенно разные истории о Сэме: одну - от руководства компании, другую - от самого Сэма. Но, как сказал один из них, "не было никакого дымящегося пистолета". Не было ни одного поступка Сэма, за который его можно было бы легко осудить. Это была, как сказала Тара, "сотня мелочей". Инвесторы не знали, кому или чему верить, и даже не знали, как понять, кому или чему верить. "Возможно, есть способы, по которым я не должен доверять Сэму, но мне показалось, что здесь есть нюансы", - сказал один из них. Все они зарабатывали деньги в стартапах; все они знали, что стартапы хаотичны. Теперь им предстояло решить: Был ли Сэм безрассудным, фальшивым эффективным альтруистом, который собирался украсть или потерять все их деньги, или эти другие люди просто не подходили для работы в начинающем хедж-фонде? Это было одно или другое, вопрос "или-или", на который они отвечали вероятностно. Почти все они сохранили деньги, вложенные в Alameda, но почти все они сократили размер своих инвестиций. Капитал в распоряжении Сэма сократился со 170 до 40 миллионов долларов. Он уже не мог торговать так много, как раньше, но все же мог.

Остальные сотрудники тоже оказались в положении друга Боба: большинство из них не понимали, что произошло. Сэм в полной мере усвоил управленческую технику Джейн Стрит, позволяющую рядовым сотрудникам видеть только свою крошечную часть головоломки, а для себя - видение целого. Гэри, хотя и неумышленно, сделал нечто подобное с компьютерным кодом, который был неразборчив для всех, кроме него. "Гэри был единственным человеком, который понимал, как его закодировать, и Гэри ни с кем не разговаривал, - говорит Нишад. Компания была чем-то вроде черного ящика почти для всех, кто в ней работал". Нишад недолго раздумывал над тем, чтобы остаться, но решил, что, как бы ни был неумел Сэм общаться с другими людьми и как бы мало он ни понимал то, что создал Гэри, он лучше бросит свой жребий вместе с Сэмом и Гэри и посмотрит, что из этого выйдет. Он сделает все возможное, чтобы научить Сэма чувствам других людей. "Одна вещь, которая, как мне кажется, поможет людям почувствовать себя услышанными во время индивидуальных бесед, - писал он Сэму вскоре после того, как половина компании уволилась, - это если ты будешь спрашивать об их эмоциональном состоянии в целом и об их эмоциональных переживаниях".

То, что произошло дальше, в ретроспективе кажется невероятным. Когда уже некому было возразить, Сэм включил рубильник и запустил Modelbot. "Мы включили его, и он тут же начал приносить нам много денег, - говорит Нишад. А потом они наконец нашли пропавший Ripple стоимостью 4 миллиона долларов. Сначала они выяснили маршрут его движения: он был отправлен с американской криптобиржи Kraken на биржу в Южной Корее под названием Bithumb. Затем они выяснили, что компьютерные языки, используемые двумя биржами, не совсем совместимы. Bithumb смогла получить Ripple от Kraken, но не имя человека, владеющего