Летчики на войне - Григорий Чечельницкий

Богатырем представлялся однополчанам этот истребитель. Такие часто встречались на любом фронтовом аэродроме, по все-таки он чем-то выделялся.

Командир водил на задания свою эскадрилью и группы поменьше — чаще четверку. Четверку повел и 16 мая в район, где продолжались бои местного значения.

Четверка, встретив восемь «фокке-вульфов», действовала с присущей ей решительностью, атаковала умно, расчетливо. Силы противника таяли, и, казалось, победа близка. Но неожиданно враг получил подмогу, и тогда чаша весов склонилась в его сторону. В небе горело несколько самолетов — чужих и своих. Был подбит «як» Зайцева. Он стал тянуть на восток и в конце концов упал на своей территории. Летчик чудом остался жив. На обломке бронестекла тогда он выцарапал ножом: «16.5.1944. 4 ЯК-9, 8 ФВ-190. Я сбил 2 ФВ, 1 Бородаевский, 1 — Соловьев. Сгорел Соловьев, сбит я. Ст. Русаки. 2-й Прибалтийский фронт».

…Много лет спустя этот обломок занял место в экспозиции Центрального музея Вооруженных Сил СССР.

Весной 1944 г. установилась тесная связь летчиков ночной бомбардировочной авиации с партизанами. Случалось, и нередко, командир 313-й Бежицкой авиадивизии получал сообщения, подписанные начальником штаба партизанского движения подполковником Соколовым: «Согласно донесениям партизанских бригад и агентурным данным зафиксированы следующие результаты ночного бомбометания: „В ночь на 8 марта в населенном пункте Красное разрушено помещение полиции и жандармерии. В ночь на 12 марта в городе Опочка разрушены здания жандармерии, городской управы, 3 казармы“».

Другой документ. Он подписан 3 марта 1944 г, начальником штаба партизанского отряда 8-й Калининской бригады Киселевым. «По причине больших потерь в живой силе и технике от ночных бомбардировщиков, контролировавших дороги, противник избегал большаков и предпочитал пользоваться проселочными дорогами, что очень затрудняло его продвижение, изматывало живую силу и способствовало внезапному удару партизанских групп».

Сохранились донесения подполковника Соколова Военному совету 2-го Прибалтийского фронта[57].

Это не заявки на оружие, боеприпасы, взрывчатку, хотя с первого взгляда могут показаться ими. В донесениях — вся жизнь партизанского края, насчитывающего почти семь тысяч бойцов. На фоне этих документов еще рельефней видна роль помощи по воздуху, осуществляемой авиационными частями воздушной армии, ее 638-м полком 284-й авиадивизии и 13-м авиаполком ГВФ.

Подполковник Соколов сообщает, что противник усиливает свои гарнизоны в населенных пунктах, отрывает вокруг них окопы, оборудует огневые точки, предпринимает против партизан экспедиции. У деревни Речки близ Идрицы враг, понеся потери в живой силе, отошел в северном направлении. В районе озера Белое, пользуясь отсутствием основных сил партизан, находившихся на заданиях, противник силами подразделений 132-й пехотной дивизии овладел лагерями. Бригада Козлова, израсходовав боеприпасы, маневрирует в южной части Себежского района, готовится с соседями дать отпор карателям.

В партизанские бригады, действующие в районе Себежа, экипажами самолетов 13-го авиаполка ГВФ (командир подполковник Золотов) в ночь на 4 и 5 марта доставлено винтовочных патронов русских 42 тысячи, немецких — 16 тысяч 500, толу — 625 кг. 638-м авиаполком (командир майор К. В. Штовба) за одну из этих ночей доставлено патронов — 48 тысяч, толу — 50 кг, один миномет.

Штаб 13-го авиаполка ГВФ сообщал:

«Полк выполнял боевое распоряжение о доставке боеприпасов партизанам Калининской области и Латвийской ССР в ночь с 13 на 14 мая. Было выделено 10 самолетов У-2. Доставлено 1720 кг груза»[58].

Партизанам были очень нужны патроны. «Привозите каждую ночь. И пулеметы, и гранаты РГД, и мины, и автоматы, и медикаменты. Нужны как воздух!»

Такие просьбы содержали радиограммы на имя генерала Науменко. И они находили живой отклик. Получали приказания Золотов и Штовба: «Использовать каждую летную ночь, грузы возить регулярно». Получали приказания от командующего войсками фронта работники тыла: «Увеличить лимит бензина на полеты к партизанам!» Получал приказания начальник боепитания: «Направить для партизанских бригад автоматы, тол!» Начальник медицинской службы: «Направить перевязочный материал!»

Много добрых слов было сказано тогда народными мстителями в адрес летчиков легкомоторной авиации.

Аэродромы 11-го смешанного авиакорпуса весной 1944 г. находились в районе Невеля. На одном из них базировался 148-й истребительный авиационный полк. Отсюда взлетали на задания экипажи Як-9, вооруженные 37-мм пушкой.

В апреле, как и в предшествующие месяцы, на фронте не происходило особо важных событий. Идрица оставалась в руках противника. Шли бои местного значения. Но приближалась дата решительного удара войск фронта с целью освобождения Прибалтики.

Усиливалась боевая деятельность частей воздушной армии. Противник также стал активнее в воздухе. Проявлением этой активности была безуспешная попытка налета вражеской авиации на аэродром полка. Наши истребители действовали четко и уверенно. Их преимущество в воздухе было очевидным. Истребители попросту разогнали «юнкерсов», сбив двух стервятников.

Зато гитлеровцы вскоре в полной мере ощутили на себе силу ударов советской авиации. Совинформбюро сообщало о бомбардировке дальней авиацией железнодорожного узла Идрица и аэродрома противника в ночь на 30 апреля, армейская газета писала о «первомайском подарке» фашистам летчиков армии.

Удар группы штурмовиков 724-го авиаполка в сопровождении истребителей 148-го авиаполка заранее планировался штабом корпуса по указанию его командира генерала Данилова. Согласно плану удар наносился десяткой «илов» вместе с двумя шестерками истребителей Як-9, ведомых вчерашним штурмовиком командиром истребительной эскадрильи старшим лейтенантом Степаном Савченко. Ведущим группы штурмовиков был назначен известный в 724-м авиаполку мастер атак старший лейтенант Т. К. Грешников, еще недавно бывший заместителем Савченко. Лучшего сочетания ведущих и не придумаешь! А если учесть, что одну шестерку истребителей возглавлял командир звена Александр Ордин, накануне разведавший под сильным зенитным огнем подступы к аэродрому, что в составе группы сопровождения подобрались такие летчики, как Владимир Щербина, Владимир Дронов, Геннадий Серебренников, Валентин Лысенко, Иван Корниенко, а в группе «илов» находились штурмовики — все один к одному, можно было рассчитывать на полный успех вылета.

* * *

До сигнала «Взлет» еще достаточно времени. На аэродроме тишина. В такие минуты хорошо посидеть под плоскостями самолета, помечтать, послушать рассказы ветеранов полка.

Но вот летчики зашевелились. К стоянкам приближался человек, самый желанный всегда, тем более сейчас, — младший лейтенант Николай Медведев из фотоотделения, добровольный почтальон полка. У него в руках пачка писем. Он хорошо понимает нетерпение товарищей, чьи взгляды с надеждой прикованы к нему, и поэтому на ходу произносит фамилии счастливчиков без обычного требования «пляши».

Сегодня эти счастливчики Вадим Бузинов, два Володи — Щербина и Дронов, Гена Серебренников и, конечно, Иван Ильич — ему письма из Саратова приходят не реже двух раз в yеделю. А давно ли Корниенко безучастно отворачивался от младшего лейтенанта: откуда ему ждать писем? Все родные под немцем.

Но вот в его жизни на фронте произошли серьезные изменения. И началось это год с лишним назад, в один памятный для него день, когда почтальон многозначительно произнес:

— Полевая почча номер… лично Ивану Ильичу Корниенко. Обратный адрес — Саратов. А дальше… военная тайна.

Письмо взволновало с первой строки. Неизвестная девушка писала: «Уважаемый и близкий человек, дорогой летчик Ваня Корниенко! Мне стало известно, что вы служите в авиационном полку и принадлежите к числу тех, кто мне дорог с детских лет, когда я буквально зачитывалась рассказами о смельчаках на Северном полюсе — челюскинцах, летчиках, совершающих беспосадочные перелеты в Америку. Признаюсь, я высоко ставлю людей летной профессии. Они мужественны, их работа, связанная с постоянным риском для жизни, заставляет ценить жизнь на земле… Давайте дружить. Я — Валя. После окончания десятилетки по призыву комсомола стала работать на заводе. Комсорг инструментального цеха».

Корниенко несколько раз перечитал письмо. Он сразу почувствовал в девушке хорошего, бесхитростного человека. Конечно, он не знал о том, что Валя написала это письмо, увидев в заводском комитете комсомола обращение замполита полка майора Владимирова к девушкам «Серпа и Молота»: «Есть у нас Корниенко Иван Ильич — смелый, отважный летчик, отлично выполняющий боевые задания. Иван Ильич остро переживает прерванную связь с родными, оказавшимися на оккупированной территории». И полетели треугольники с фронта в Саратов, а из Саратова на фронт. Письмо за письмом. Переписка сближала и роднила двоих, находящихся далеко друг от друга людей.