Хозяин Древа сего - Павел Виноградов

— Зал Убитых, — тихо произнес шагавший сзади Дый. — Это эйнхерии, их жизнь и смерть мои.

— Тени? — невольно спросил Варнава, хотя старался отвечать молчанием на фразы проводника.

— Краткие, — казалось, Дый радовался любой возможности поддерживать разговор. — Были. Теперь просто живые мертвецы. Из тех, кого мы успеваем забрать с поля боя перед смертью, по их вольному выбору, конечно.

— Поэтому распускаете в Ветвях сказку о валькириях, приходящих за павшими? Интересный способ сколотить армию…

Он пытался язвить в ответ врагу, но втайне был впечатлен величественной вереницей суровых мертвых лиц.

— Увы, не все верят, — с хмурой усмешкой отозвался Дый. — Твой Хозяин постарался. Слишком часто поспеваем к пустому телу, а от такового толка нам мало.

— Ты хочешь сказать, забираете их и в Стволе? — Варнава был так потрясен, что остановился и недоуменно вперился в Дыя, — Но как, Тьма тебя раствори?!

— Спасибо за пожелание, без сомнения, вполне искреннее, — осклабился Дый. — И что тебя смущает?«…Особливую возможность имеют…даже предерзостно вторгаться в тело Ствола». Не говори, что не знаешь ту забавную книжку, с автором которой я уже давно пытаюсь познакомиться, дабы лично выразить восхищение.

— Ты с ума сошел!

— Нисколько. Это вам, недоумкам, надо бы резвее шевелить мозгами. Ничего с вашим благословенным Стволом не случится — все они погибли там, и все, нет больше изменений. Вернее, настолько ничтожные, что никакого воздействия оказать не могут. И сами мы в Ствол никогда не заходим — есть способы… Короче, в любом случае мы это делаем… — Дый остановился. — Кстати, вот то, о чем я тебя предупреждал, чтобы ты не думал нанести какой вред моему старому бедному телу.

Он издал губами тихий, но резкий звук, произведший в этом траурном помещении поразительное действие: ближайшие мертвецы разом открыли глаза и глянули на Дыя. Их руки схватились за мечи, которые тут же перестали пылать, превратившись в обычное смертоносное оружие. Впрочем, больше они ничего не сделали, словно ожидали новой команды. Она последовала в форме неясного слова, брошенного Дыем вполголоса. Воины, выпустив оружие, закрыли глаза, и в Зале Убитых вновь воцарилось мертвое спокойствие.

— Как понимаешь, зятек, стоило мне сказать другое слово, эти парни разорвали бы тебя на части, — заметил Дый. — А если еще одно слово скажу, они сразу очень, очень приятными мальчиками делаются…

Влажные губы Дыя расплылись в плотоядной ухмылке.

— Можешь не показывать, сам догадался.

Варнава, конечно, все время имел в виду возможность наброситься на своего любезного хозяина и перервать ему глотку, но прекрасно видел, что пока это невозможно.

Теперь они стояли на краю огромного пространства, свободного от колонн, обрамленного длиннейшими дубовыми столами и соответственными скамьями. Этот зал освещался уже не мечами, а мощным золотистым сиянием, истекающим с высоченного потолка. Варнава задрал голову, в глаза его ударил нестерпимый блеск, шедший от золотых щитов, из которых потолок и состоял.

— Вы тут не слепнете? — спросил он Дыя, пытаясь разогнать плавающие перед глазами синие овалы.

— Положение обязывает, — с обычным ехидством отвечал тот, — все-таки, пиршественный зал богов. Хе-хе-хе.

— Надеюсь, боги пьют тут не приторную дрянь, которой ты меня в прошлый раз потчевал?

— А вот это сейчас проверишь.

Дый резко хлопнул ладонями, так, что звук распространился, казалось, по всему залу и его окрестностям. Вереница девушек в длинных разноцветных рубашках, позвякивающая золотыми и серебряными украшениями, возникла словно ниоткуда. В один момент участок стола был заставлен кубками, чашами с вином и медом, хлебом и прочей снедью. Сделав дело, девушки удалились с тою же ловкостью. Проводив их взглядом, Варнава повернулся к Дыю и ровно заметил:

— Надеюсь, ты понимаешь, что я не преломлю хлеба и не отведаю вина в твоем доме?

— Не неси ерунды, — проворчал тот. — Во-первых, уже отведал — думаешь, твою жуткую рану исцелил здоровый здешний воздух? Ничего подобного, на такое даже Шамбала не способна. Если бы не напиток моей дочурки, который она вливала в тебя по ложечке… Умилительное зрелище было, доложу я.

— Если ты не заткнешься, тебя и твои зомби не спасут, — все так же ровно прервал Варнава. — А что «во-вторых»?

— Во-вторых, слышал я, что зятек мой очень мало значения придает социальной символике.

— А вот здесь ты прав, — произнес Варнава, садясь к столу, — и я рад, если ты понимаешь, что наши дружеские посиделки ничего не значат.

— Вот и ладненько, значит, можно спокойно выпить.

Дый уселся рядом на скамью, заметив:

— Вон там мое кресло, но сегодня мы не в официальной обстановке, — и наполнил два кубка.

Варнава пригубил и чуть не сплюнул приторную, разящую спиртом краснобрюховскую клюкву.

— Доколе будешь глумиться надо мною, демон всесмехливый? — грозно вопросил он хохочущего хозяина.

— Ох, ну и обидчивый же ты! Пошутить нельзя… И перестань обзываться. Сам ты демон…

Дый взял другой кубок и наполнил его золотистым напитком из другой чаши.

— Вот, меда отведай. Немало мне за мед сей довелось помытариться в Ветвях неких…

Варнава прихлебывал пряно-сладкое, с кисловатым привкусом, кружащее голову, но легкое. Гнусное состояние безнадежности и бессилия уходило. Он был жив — для Продленного это значило гораздо больше, чем для всех остальных обитателей Древа. Пока при нем жизнь и его сила, бой продолжался. Впрочем, поддерживало его и нечто большее, чем самоуверенность мага — хоть он и думал, что слова не изливаются больше из его души, на каком-то глубинном уровне его существа беспрестанно творилась молитва. «Господи, или хощу, или не хощу, спаси мя»…

— Заставил ты покопаться в Ветвях, — сообщил Дый, во второй раз ставя на стол пустой кубок и утирая рот. — В голову не пришло, что побежишь к обезьяне. А пещера та прикрыта хитро, еле тебя засекли.

— Думаю, не твоя то заслуга… — равнодушно заметил Варнава, меланхолически пережевывая ячменную лепешку.

— Ага, конечно, ее, Дианки. Умная девка, скажу я. Ты вот что, не вздумай ее больше так звать, теперь она Кусари, назовешь по-другому — убьет.

— Мне все равно, и, надеюсь, ты не планируешь устраивать счастливое воссоединение семьи, — с еще более льдистой интонацией произнес Варнава. — Повторяю вопрос: что тебе от меня нужно?

— Ты несусветный упрямец, как я уже тебе говорил, — Дый тяжело вздохнул и укусил крепкими зубами огромное красное яблоко. — Ладно, раз ты у нас такой деловой, сейчас прочитаю тебе лекцию. А ты постарайся не прерывать глупыми подколами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});