Нелегалы. Молодый, Коэны, Блейк и другие - Владимир Матвеевич Чиков

спросил:

— От кого это письмо?

— Я не знаю. Нам приходят сотни различных писем от клиентов мужа…

— А почему оно не подписано?

— Этого я тоже не знаю, — тихо сказала она, всеми силами стараясь не потерять самообладания.

Инспектор промолчал и прошел вместе с ней в комнату, где находился Супер-Смит.

Осмотрев содержимое конверта, — а в нем лежали небольшого формата листок с колонками цифр и две стеклянные микроскопические пластинки, суперинтендант спросил:

— Вероятно, это вы должны были передать тому самому Гордону, фамилию которого вы почему-то затруднялись назвать?

— Кого вы имеете в виду? — усмехнулся Питер.

— Гордона Лонсдейла, арестованного нами ровно три часа назад. Ну, что вы на это скажете? — Суперинтендант стал наблюдать за реакцией Питера.

Тот был, казалось, невозмутим, но только внешне.

— А что мы должны вам сказать? — поспешно ответила за него Хелен, переключая внимание суперинтенданта на себя. — Нам это имя ни о чем не говорит.

Супер-Смит ухмыльнулся:

— Это вам оно может ничего не говорить, а вот мистеру Крогеру оно, очевидно, хорошо знакомо?

Брови Питера дрогнули, он сделал вид, что не расслышал обращения к нему.

— Мистер Крогер! — окликнул его коротышка Фергюссон. — Вы знакомы с Лонсдейлом?

Питер вспомнил, что Гордон предупреждал его однажды о том, что если дело дойдет до ареста, то они не должны утаивать его фамилию и отрицать связь с ним как с человеком, оставившим у них радиоаппаратуру и фотопринадлежности.

— Возможно, я и был знаком с ним, — наконец заговорил он. — Но давать какие-либо показания в отношении него я не буду до тех пор, пока вы не предъявите нам конкретные обвинения.

Нехорошая усмешка скривила губы Супер-Смита.

— Вы оба обвиняетесь в нарушении закона о сохранности официальных тайн, — сообщил он после небольшой паузы.

Питер с удивлением посмотрел на него и быстро заговорил:

— Это какое-то недоразумение, мистер Смит. Мы никогда не имели доступа ни к каким секретам и государственным тайнам. Я повторяю вам: мы коммерсанты, занимающиеся книготорговлей. Мы имеем дело только с книгами… Понимаете, только с книгами!

— Успокойтесь, мистер Крогер. Мы все равно вас арестуем, — злорадствуя, ответил Супер-Смит, слегка покачиваясь с пятки на носок.

— А почему вы арестуете меня? — как-то безразлично произнес Питер.

— Потому что мы получили такой приказ… То есть ордер на ваш арест.

Хелен в этот момент спряталась за спины полицейских и, выждав момент, направилась к кухне, но ее тут же окликнул вынырнувший из толпы коротышка инспектор.

— Миссис Крогер! Вы куда?

— Куда надо! — хладнокровно ответила она, не оборачиваясь. — Не бойтесь, не сбегу. Мне надо погасить огонь в бойлере.

— Странно! То вы собирались подтопить печку, а теперь…

— Но вы же сами говорите, что не оставите нас здесь.

— Да, мы вас заберем с собой, — подтвердил инспектор. — Но печь оставьте в покое, наши ребята останутся пока здесь охранять ваше состояние. А сейчас зима…

— Нет-нет, я должна погасить огонь, — заупрямилась Хелен. — Чего доброго, уголья выпадут на пол, а у нас, вы сами видите, ценнейшая коллекция книг! — И как ни в чем не бывало опять засеменила к кухне.

Инспектор, обернувшись, жестом дал понять «секс-бомбе» из Скотленд-Ярда, чтобы она шла за ней. Но Хелен в это время вбежала уже на кухню и, схватив с полки несколько писем, успела бросить их в раскаленную печку. Ринувшаяся к ней сотрудница из группы Супер-Смита опоздала — листы бумаги вспыхнули в печке как порох.

Из воспоминаний журналиста Питера Черчиля

В течение последних двух дней перед арестом Крогеров я вел наблюдение за ними с мансарды соседнего дома, где проживала семья Сёчей. Не берусь судить, догадывались ли они и знали ли об этом, но поведение их было естественным, хотя, возможно, они создавали только видимость.

Вечером седьмого января, когда сотрудники Скотленд-Ярда вломились в их дом, его осветили прожекторами со всех сторон. Сделано это было для того, чтобы никто не смог в него зайти или вынести что-нибудь компрометирующее через калитку со стороны пустыря. Именно здесь Лонсдейл оставлял свою машину и через сад проникал в дом Крогеров.

Хорошо помню, на яркий свет прожекторов, как бабочки, сбежались тогда жители Руислипа, стараясь узнать, почему так много полицейских машин собралось у дома Крогеров. Большая суматоха поднялась, когда Хелен и Питер вышли из своего дома в наручниках и в плотном окружении сотрудников Скотленд-Ярда и журналистов.

Крогеры покидали свой дом с достоинством, без суеты и слез, как будто они шли не в полицейское отделение на Боу-стрит, а в гости к друзьям по коммерческим делам. Шедший впереди суперинтендант Джордж Смит объявил журналистам, что в доме № 45 по Крэнли Драйв обнаружено много шпионского снаряжения, неизвестно кому принадлежащего, и потому их, дескать, арестовали, чтобы все выяснить. Взять мне у Крогеров интервью было невозможно, они находились под охраной полицейских.

Когда Питера и Хелен посадили в разные машины, пронзительно взвыли сирены и по перекрытым полицией улицам их на большой скорости повезли к центру города. А я так и остался без сенсационного интервью, ради которого согласился побыть в шкуре полицейского и поторчать десять дней в окне холодной мансарды дома Сёчей.

Из воспоминаний Леонтины Коэн

Свой арест 7 января 1961 года мы восприняли без паники, потому что были в какой-то мере уже готовы к этому. Помню, жалко было оставлять книги и спрятанные в них честно заработанные нами несколько тысяч долларов и английских фунтов. Однако все это пошло «коту под хвост». Остались мы без единого пенса в кармане. Затем начались ежедневные допросы. Мы вели себя так, чтобы сотрудники МИ‐5 и Скотленд-Ярда сами раскрывали свои карты перед нами, а мы уже в зависимости от этого вырабатывали для себя линию поведения.

Предварительный допрос на Боу-стрит, который попеременно вели Смиты — Фергюссон и Джордж, оставил у нас профессиональное разочарование: они очень хотели, чтобы мы сами признались во всем, обещая за это смягчить нам меру наказания. Но мы-то знали, что это пустой номер. Со своей стороны я и Моррис тоже давали им понять, что, пока нам не будет предоставлен адвокат, ни на какие вопросы мы отвечать не будем. Но это была лишь уловка: мы понимали, что знакомые юристы вряд ли станут защищать нас по уголовному делу, которое нам «клеили» служители английской Фемиды. А обвиняли они нас в заговоре с целью шпионажа. Отвергая такое обвинение, мы продолжали играть роль невинных коммерсантов, поскольку никаких доказательств шпионской деятельности у британской контрразведки не было. Понимая это, Смит-старший дал указание посадить Морриса в камеру, в