Кремлевский синдром - Андрей Анисимов

«Лицо, о котором идет речь, действительно является заметной фигурой на экономическом поле страны. Это талантливый человек, энергия и масштаб которого принесли России ощутимую пользу. Но мы взяли курс на правовое государство, и если его вина будет доказана, он должен нести ответственность перед законом как рядовой гражданин Российской Федерации. Тем не менее пока четких доказательств, изобличающих данное лицо в преступной деятельности, у Генпрокуратуры в наличии не будет, настоятельно рекомендую оградить следствие от средств массовой информации».

Поразмышляв над посланием президента, Проханов решил провести проверку контракта бандитов Сумановых с олигархом силами Счетной Палаты. Он позвонил ее председателю и договорился о встрече.

* * *

Полковник ФСБ Назаренко возглавлял службу, относящуюся к сфере экономических преступлений. К нему попадали дела, где оказывались замешаны крупные государственные чиновники. Андрей Алексеевич Мальгасов занимал кресло мэра в режимном городе. Поэтому расследование его деяний было поручено отделу полковника. По каналам своего ведомства полковник прекрасно понимал, что фирма на Кипре обслуживает синдикат Фигмана, который с ее помощью уходит от налогов, а проще говоря, ворует. Но чтобы официально начать расследование против подобной фигуры, нужны доказательства. Личной неприязни к бизнесмену полковник не испытывал, хотя основания для этого имелись. В архивах КГБ сохранилось достаточно материалов о начале трудовой деятельности известного олигарха. В молодости Фирман не брезговал ничем, чтобы захапать побольше. Он прошел путь от обыкновенного спекулянта до владельца огромного синдиката, не слишком заботясь о нравственной стороне процесса обогащения. Не брезговал торговлей наркотиками, под видом молодежных клубов создавал притоны и едва избежал тюрьмы. Его компаньон Дроздецкий сдал своего друга, который взял вину на себя. Но это все дела прошлые. Теперь и время другое, и того государства уже нет. Теперь Яков Моисеевич уважаемый человек. И нельзя сказать, что его теперешнее амплуа вовсе не заслужено. Фирман являлся фигурой противоречивой. Примитивный сластолюбец уживался в нем с финансистом государственного масштаба. Талантом Господь Якова Моисеевича не обделил. Недаром его советами пользуются члены правительства, и не только сегодняшнего. А Фирман человек молодой. Посадить такого в тюрьму — еще неизвестно, во благо стране или во вред. Гениальные люди часто несимпатичны в быту, их ценят за дела. Но смерть Мальгасова полковника насторожила. Если миллиардер опускается до примитивной уголовщины, его место за решеткой, и Назаренко постарается провести объективное расследование. А это он делать умеет.

Внешне Тихон Германович на сыщика походил мало. Это был светский человек, говорящий на трех языках, знающий литературу, музыку и кино, пожалуй, не хуже иного специалиста. Владея всеми тонкостями светской беседы, в мужской компании он мог позволить себе и матюгнуться. Но при дамах никогда. С прекрасным полом Назаренко был особенно обходителен, что часто помогало в деле. Сегодня же полковник настроился вести себя сдержано, хотя в его кабинет вошла очень молодая и очень красивая женщина. Но эта женщина всего сутки назад опознала труп любимого мужа, и Тихон Германович опасался, как бы их встреча не закончилась истерикой. Формально она была вдовой преступника. Но поскольку вина ее покойного супруга судом пока не доказана, да и теперь понятно, доказана никогда не будет, полковник решил обращаться с посетительницей деликатно. Да и по-человечески он молодую вдову заочно жалел. В толстой папке по делу гражданина Мальгасова имелись не только документы, изобличающие его как преступника, но и сведения, собранные оперативниками на месте проживания подозреваемого. Из них начальник отдела экономических преступлений сделал вывод, что «баба любила своего благоверного. Не блядовала, хотя была на двадцать с лишком лет его моложе, дорогими нарядами в маленьком городке не щеголяла, положением супруги мэра не кичилась, а жила домашней жизнью, стараясь скрасить быт занятого делами мужа». О его преступной деятельности она ничего не знала, кстати, и о деятельности законной тоже. Виделись они только вечерами, и о делах старались не говорить. Еще из донесений с места сообщалось, что мадам Мальгасова наотрез отказывала знакомым влиять на решения мэра. Убедившись, что это бесполезно, вскоре просить перестали».

Эти данные помогли Назаренко отказаться от ряда действий в процессе следствия. Например, пока о гибели мэра никто не знал и он считался в «бегах», полковник запретил проводить в московской квартире Леры обыск, а лишь установил за семейством наружное наблюдение и разрешил прослушивать их телефонные разговоры. Это он сделал вовсе не из соображений гуманизма, а из желания выйти на след подозреваемого. Но из бесед родственников по мобильной и обычной связи, по их «телодвижениям» органам стало ясно, что места, где отсиживается Мальгасов, они не знают, и сами его исчезновением обеспокоены. После того как Мальгасова нашли убитым, Назаренко убедился в правильности своих действий. Дав молодой женщине сутки, чтобы прийти в себя после процедуры опознания, он выслал за ней машину. И вот юная вдова в его кабинете. Полковник встал, встретил посетительницу на пороге и галантно подвел к креслу.

— Присаживайтесь, Валерия Казимировна, — начал он как можно доброжелательнее. — Я хорошо понимаю ваше состояние. Но вызвать вас мне пришлось. Вы же знаете, вашего мужа разыскивали органы. И как видите, он напрасно нас избегал. Если бы его арестовали в Тюменской области, он бы остался жив, и года через три вернулся к вам. А вместо этого ударился в бега, и видите, чем это закончилось?

Она ответила тихо, выговаривая каждое слово отдельно:

— Я это прекрасно понимаю. Но изменить ничего не в силах.

— Естественно, воскресить человека, кроме Господа Бога, никто не в силах. А должен вам признаться, что хоть теперь вера вошла в моду, я продолжаю считать Библию прекрасным эпосом. — Вдова промолчала, полковник продолжил: — Я подозреваю, что супруг, перед тем, как удариться в бега, вам что-то сообщил. Но настаивать на вашей откровенности не буду. Хотите, расскажите, хотите, нет.

— Мне скрывать нечего. Да, Андрюша предупредил о возможном аресте. Сказал, что совмещал должность директора в частной компании с креслом мэра. А теперь это считается преступлением. Вот и все, что я знаю.

— Он сказал вам не всю правду. За совмещение казенной службы с бизнесом у нас не сажают. Его могли снять с работы. Но у нас есть основания полагать, что фирма, которой он руководил, относилась к закону, мягко говоря, фривольно. Некие финансовые структуры с его помощью уходили от налогов.

— Этого я не знаю. И уверена, что Андрюша тоже не знал.

— Директор не знал, что творят его подчиненные? — усмехнулся полковник. — Я ценю, что вы самоотверженно защищаете честь мужа даже теперь, но согласитесь, слова ваши вызывают улыбку.

— И зря улыбаетесь. Для мужа эта работа являлась скорее общественной нагрузкой. Его попросили, и он согласился.

— Попросил Фирман?

— Возможно.

— И это не все. Занимая должность мэра, он за финансовое вознаграждение лоббировал интересы нефтеперерабатывающего завода, акциями которого также владеет господин Фирман. Понимаете, что это значит?

— Вы хотите сказать, что его убил Фирман?

— Мои сотрудники убийствами не занимаются. Но если вы хотите помочь найти убийц, вы должны рассказать все моим коллегам из другого отдела.

— Что все?

— В том числе и о связях Андрея Алексеевича с синдикатом Омега-Групп. Вы же понимаете, чем грозили им показания вашего мужа?

— Не очень понимаю и пока говорить об этом ни с кем не хочу.

Назаренко пожал плечами:

— Ваше право. Я вас побеспокоил по другому поводу.

— Я вас слушаю.

— Мы решили в связи с гибелью Андрея Алексеевича дело его закрыть и о теневой деятельности вашего покойного мужа общественность в известность не ставить. Медицинская экспертиза закончена, и можете тело забирать. Похоронят господина Мальгасова достойно.

— Спасибо. Я могу идти?

— Еще один вопрос. Как давно вы знаете Василия Танцкова, и почему он живет в вашем доме?

— Нас связывают только человеческие отношения. К вашему ведомству они не относятся.

— Ошибаетесь. Танцков принят в службу безопасности банка «Омега». Банк — ком-мерческая структура и к нашему, как вы выразились, ведомству относится напрямую.

— Да, Вася приехал устраиваться к ним на работу, и мы случайно встретились в банке. Я пришла туда в надежде выяснить что-либо про Андрюшу. Танцков проявил ко мне внимание в тяжелую минуту, и я попросила родителей дать ему на время кров. У Василия друзей в Москве нет.