Хочу тебя любить (СИ) - Тодорова Елена

Варя дрожит сильнее и резче. Задыхается, стонет и покрикивает.

Я свободной рукой направляю внутрь нее член. Она подтягивает колени выше и шире раскрывает бедра. Это, несомненно, упрощает процесс. И все же… С каждым миллиметром преодоления ощущаю, как меня размазывает. Смывает горячей волной. С головой накрывает, не давая легким наполняться кислородом. Все системы тормозят и застывают, пока дохожу до упора. И тогда меня от Любомировой шарахает током. Мощным разрядом вдоль всего тела. Раз, второй… Варя ответно дергается и что-то пищит мне в шею. До сладкой боли зажимает тугими и огненными спазмами член.

– Больно? – все, что способен выдохнуть.

– Немного… Почти нет… – шепчет задушенно, словно после бега. Меня хоть и плющит, но хватает каких-то чувств, чтобы нутро свернуло беспокойством. Однако едва я, сцепляя зубы, освобождаю ее руки и подаюсь назад, Любомирова обхватывает мои бедра ногами и крепко стискивает, не позволяя покинуть ее тело. – Не вынимай!

– Блядь, что ты творишь? – стону, как раненый.

– Прости… Подожди… Тебе больно? – тарахтит сумбурно.

– Больно, да… – в голосе одни глухие звуки остались. – Пиздец, как больно… Я на кайфе, Центурион. Катает непрерывно, понимаешь? Горю, – пытаюсь ей объяснить. – Одно неосторожное движение, и кончу, а ты меня только что почти изнасиловала.

– Прости… – снова повторяет она. Я реально слышу в ее голосе сожаление, и это вызывает у меня какой-то мучительный сдавленный смех. – Я тоже горю! – добивает на эмоциях.

– Я чувствую… – оглаживаю ее плечи ладонями, жадно сжимаю. – Ты очень горячая и мокрая там…

– Да…

Вечером в поселке случился какой-то коллапс, поэтому весь дом оказался обесточенным. Котлы газовые, но без насосов не пашет даже отопление. И все равно нам жарко. Между нашими телами просто пылает огнище.

– Ты все равно не вынимай… Давай сделаем это, а то у меня скоро месячные начнутся.

– И что? – не понимаю, к чему ведет.

– Неделю нельзя будет… ну…

– Не факт, – хриплю на выдохе.

– В смысле? – недоумевает в свою очередь.

Дергается и неосознанно сжимает.

Стонем в унисон. Она тоже вроде как не от боли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Черт… Варя… Просто замри сейчас. Не шевелись, дай привыкнуть, – требую, и она подчиняется.

Как будто к этому можно привыкнуть!

Трогаю ладонями ее лицо, осторожно прижимаюсь ртом к пухлым губам. Мне даже не обязательно видеть Варю. Без того ее образ отпечатался в моей сетчатке, сердце, мозгах, душе… Везде. Хватает запаха и тактильных ощущений, чтобы чувствовать на максимум.

Столько целовал ее за прошедшие двое суток, сколько за всю жизнь никого не целовал. И все равно каждый раз пьянею от ее вкуса. Вылизываю и трахаю ее рот языком, словно дурной. Да я и есть дурной, не скрываю. С ней особенно. С ней берегов не вижу, дна не ощущаю – границ нет. Взлетаю. И начинаю двигаться. Пытаюсь плавно толкаться, но быстро сбиваюсь с ритма. Несусь, как бешеная зверюга. Варя только стонет и стягивает ногтями кожу на моих плечах.

– Больно? – дроблю это слово на звуки.

Вроде как разборчиво. Любомирова слышит. Активно мотает головой, лунного света хватает, чтобы уловить это движение.

– Скажи…

– Что?

Мало мне владеть ее телом. Не прекращая вколачиваться, в очередной раз в душу лезу.

– Почему ты со мной?

– Почему тебя это так заботит? – отражает самую суть.

Потому что да, мать вашу, именно беспокоит! С другими никогда ведь не задавался подобными вопросами. А с Варей каждую минуту… Да, блядь! Каждую секунду жажду получать неопровержимые доказательства того, что у нас все на максимум.

– Скажи… – требуя, толкаюсь резче.

– Ох… Еще так!

– Еще? – повторяю размах.

– Я сейчас… Сейчас…

– Кончаешь, – не спрашиваю, а констатирую. От одной мысли об этом внизу живота разливается огонь. Вот сейчас жалею, что не вижу ее лицо. – Сначала скажи… – замираю. – Варя?

– Я тебя все! Все! – то ли кричит, то ли стонет. – А ты?

– И я тебя все.

Догоняемся одновременно, едва я отпускаю контроль. Вбивая в нее всю свою похоть, возношу на вершину. И сам, давясь воздухом и захлебываясь короткими стонами, взрываюсь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Еще одна странность – после секса с Варей я не подрываюсь и не несусь скорее курить. Напротив, не хочу подниматься. Вынимать не хочу. Отдышавшись, продолжаю ее трогать и даже целовать. Казалось бы, на хрена целоваться после секса? Обычно все эти лобызания использовал, чтобы добраться до финиша. А тут после извержения раздаю – щедро и не менее одурело.

Этой ночью снова мало спим. Экспериментируем. Еще один парадокс – не с позами. Чувствам своим проводим испытания. Почему они не притухают? Разгораются жарче на каждом подходе. Варя раскрепощается, выдает больше и больше. Я жадно загребаю, перерабатываю и топлю выше. И все это на классике, да. Я сверху. Утверждаю свое право. Мать вашу, выгрызаю и зализываю.

Утро все портит. Оно наступает. И на уровне интуиции приносит какую-то неопределенность. По большей части молчим в сборах. От еды оба отказываемся. Не разговариваем даже в такси. Жду до общаги, не тереть же сопли перед водилой. Катаю планы, что все из Вари вытрясу, как только окажемся наедине. Но охреневаю гораздо раньше.

– Я выйду на остановке. Не надо, чтоб нас сейчас видели, – объявляет моя...

Кстати, кто? Да, блядь, просто МОЯ!

Кровь с шумом бросается в голову. Давит на мозги, заставляя их работать быстрее, но ничего толкового они придумать, конечно же, не могут. Меня тотально бомбит. А Любомирова тем временем показывает таксисту, где остановиться.

– С какого хрена? – выдыхаю грубее, чем следует.

На деле банально страх давлю.

– Выражения! – одергивает Варя и, безусловно, сходу дует губы.

– Прости… – пытаюсь, но все летит к черту, когда машина притормаживает на остановке, а эта моя ненаглядная… Она хватает сумку и просто, блядь, выходит. – Какого хрена, я спрашиваю? – ловлю за руку уже на улице.

– А ты что хотел? – делает вид, что спокойна. Но взглядом огненные шары в меня швыряет. – Как мы появимся вместе, если всех еще трясет после твоего феерического расставания с «Мисс Совершенство-2056»?! Я еще раз в больницу не хочу.

– Блядь… Да, блядь… Стой! Стой, – не даю ей вырвать ладонь. Перехватывая, прижимаю к груди. Всю ее к себе клею. Не клеится сейчас. И это пугает… Пиздец, как пугает. Сжимая подбородок, заставляю смотреть в глаза. Хрен знает, что сам выдаю. В ее душу рвусь. – Окей… – перебираю свалку мыслей и генерирую самый цимус. – Лады, не пойду за тобой сейчас. Срать мне на всех. За себя сейчас скажи. Забыли же? Обнулили?

– Да. Нет проблем, – с деланным равнодушием пожимает плечами. Мне как-то тошно становится. – Но ты верно подметил – совсем все не получится.

– В смысле? – капитально напрягаюсь. – Что это сейчас значит?

– Мне надо переварить. Не ищи меня. Я сама позвоню, – бросает и уходит.

Уходит, потому как у меня новый выплеск эмоций тормозит всю нервную и двигательную систему. Тупо пялюсь ей вслед и пытаюсь убедить себя, что я все еще человек. Гнаться, как зверюга, за ней не буду. И бесноваться тоже. Надо взять себя в руки и подождать. Надо… Блядь, а как это сделать?

Глава 29

…умираю, как хочу оказаться рядом с ним…

© Варвара Любомирова

Шагаю по пустому коридору, ощущая, как нарастает тяжесть в груди. Эта тупая боль захватывает все. Отдает в плечи и на лопатки. Зажимает легкие. Двигаюсь, практически не дыша, будто сквозь толщу густого дыма. Добраться до своей комнаты кажется в это мгновение чем-то сродни миссии. Потому что, едва я закрываю дверь, ком в груди разлетается на горячие ошметки, и я неожиданно разражаюсь слезами.

Не пытаюсь разобраться в причинах истерики. Просто даю ей выход, радуясь тому, что соседку мне так и не подселили. Анализировать свое состояние берусь только после того, как рыдания стихают.